Козни качка (ЛП) - Ней Сара (чтение книг txt) 📗

— Делать что?

— Умолять вернуться в дом. Это жалко и раздражает. Напиши своим чертовым друзьям.

— Я не умоляю. Я спрашиваю.

Его глаза отрываются от экрана телефона, обводя мое тело вверх и вниз пренебрежительным взглядом.

— Это мольба — я знаю, в чем разница, и ты ведешь себя надоедливо.

Черт. Тот факт, что он использовал слово «надоедливо»?

Что-то вроде огромного возбуждения.

— Я думала, что решительность — это замечательное качество. — Мой голос звучит жалко, даже для моих собственных ушей. — Конечно, ты лучше всех можешь это оценить.

— Только когда используется в нужных обстоятельствах, — ворчит он после долгой паузы. — Как, скажем, более теплые обстоятельства.

— Если… — я роюсь в своем мозгу в поисках чего-нибудь разумного, что можно было бы сказать, чтобы обрести равную позицию, но заканчиваю словами: — если ты не впустишь меня обратно, я вызову полицию.

Почему я не могу просто держать рот на замке?

— Будь любезна, вызови полицию. — Он делает громкий глоток пива, которое держит в руке. — Скажи им, что тебя послал Роуди Уэйд.

— Ты невозможен.

— Поверь мне, куколка, меня называли и похуже.

— О боже, не называй меня куколкой.

— Как же мне тогда тебя называть? Я знаю, что тебе не нравится членоблокатор в качестве обращения.

Я топаю ногой в отчаянии.

— Почему ты такой упрямый?

— Это я упрямый? Ладно. — Он бормочет себе под нос «Боже правый», как будто это клятва, яркий свет от телефона освещает его заостренные черты.

Я отступаю.

— Мне очень жаль. Я просто… — Я чувствую себя беспомощной здесь, на крыльце. — Эта ночь идет совсем не так, как я планировала. Я не была на вечеринке целую вечность, и я просто хотела повеселиться сегодня вечером, вот и все.

— Держу пари… — медленно произнес он, — когда ты училась в старшей школе, то была одной из тех девушек, которые поднимали руку во время урока, чтобы попросить у учителя дополнительную оценку.

— Ну и что? — выскользнуло у меня, и я застонала, одновременно прижимая ладонь к лицу.

— Ну и что? Эти девушки никому не нравились.

Мой подбородок поднимается выше.

— Держу пари, что ты был одним из тех спортсменов, которые с трудом сдают экзамены и обманывают таких девушек, как я.

Он широко раскидывает руки. Злорадно ухмыляется, все его лицо светится.

— И все же я здесь с полной поездкой в колледж. Вот такой расклад.

Смирившись, я прислоняюсь к стене дома, ткань куртки цепляется за деревянную обшивку.

— И что мне делать, пока не выйдут мои друзья?

Клянусь, он мне подмигивает.

— Опять же, это не моя проблема.

— Ты только что подмигнул мне?

Он потирает лицо костяшками пальцев левой руки.

— Нет. У меня, очевидно, пыль в глазу.

Моя голова ударяется о дом, когда я отклоняю ее, чтобы рассмеяться.

— Лгун.

— Пыльца?

Мы смотрим друг на друга, пока он тихо не спрашивает:

— Хочешь, я провожу тебя домой?

Он такой очевидный.

— Таким образом, ты сможешь вытащить меня отсюда быстрее?

Он смеется про себя, моя грудь сжимается.

— Пожалуй.

— Ты в два раза больше меня — я ни за что не позволю тебе проводить меня домой в темноте.

Я не вчера родилась, и моя мать не вырастила дуру. Не важно, насколько симпатичный этот парень.

— Могу я указать на забавный факт?

— Могу я тебя остановить?

— Очень мило, но нет. — Он делает большой глоток пива. — Твои друзья без труда проигнорировали тот факт, что ты исчезла, когда я тебя вытащил.

— Ты действительно думаешь, что эти придурки внутри сказали им, что меня выгоняют? Нет. Они пребывают в блаженном неведении.

Ещё один глоток пива.

— Они, наверное, думают, что я трахаю тебя.

Иисус. Очень прямолинейно.

Мои щеки пылают.

— Не льсти себе. Они знают меня лучше, чем это.

— Значит, ты ханжа?

Я щурюсь, игнорируя его.

— Напомни мне еще раз, почему я последовал за тобой сюда?

Ответ: потому что любопытство убило кошку, Скарлетт. Ты вышла вслед за симпатичным незнакомцем в темноту и смотри, куда он тебя завел — на крыльцо, на пронизывающий холод.

— Не кори себя за это — любая из этих девушек тоже последовала бы за мной сюда.

О боже, он ещё и скромный?

— И почему ты так думаешь?

Пожимает широкими плечами, и, черт возьми, он, должно быть, отмораживает свою задницу.

— Капитан бейсбольной команды. Чертовски красивый. Чертовски забавный.

— Я не… Вау. Я даже не знаю, как на это реагировать.

Он одаривает меня натянутой улыбкой.

— Это слишком много, чтобы принять все сразу?

С этим не поспоришь.

— Это точно, — соглашаюсь я со смехом.

— Можно тебя кое о чем спросить? — Он смотрит на меня сверху вниз. — Почему ты одета так, будто отправляешься в Антарктиду?

Я сжимаю губы вместе. Разделяю их.

— К твоему сведению, умник, я была больна. У меня была простуда, так что я должна была сделать, забинтоваться на домашнюю вечеринку? Нет, спасибо, я пытаюсь поправиться до каникул.

Он поднимает свои медвежьи лапы.

— Эй, никаких суждений — я могу сказать, что ты действительно разумная девушка. Все, что я хочу сказать, это то, что ты носишь свитер, который мог бы стать паркой, и ты также носишь парку.

На этот раз я не могу сдержать смех, который срывается с моих губ.

— А что, тебе холодно? Потому что мне тепло и уютно.

Я широко улыбаюсь ему, чтобы ткнуть в тот факт, что мне тепло, а ему нет.

— Ты просто засранка, — фыркает он. — Я в порядке, не благодаря тебе, но я буду жить.

— Вот что я тебе скажу: давай зайдем внутрь и возьмем что-нибудь теплое, может, куртку? — Я мило улыбаюсь, хлопая ресницами. — Обещаю, что я не исчезну в толпе.

Его губы дергаются.

— Я думаю, что рискну против надвигающейся гипотермии. Я все еще смогу иметь детей, если мои яйца не отмерзнут.

Он стучит по освещенному экрану своего телефона.

— Ты вмешивалась, — рассеянно спрашивает он, — потому что тебя так беспокоило, что с твоими друзьями флиртовали, а с тобой нет?

— Это то, что ты думаешь?

Он пожимает плечами.

— Никаких суждений.

У меня отвисает челюсть, и я захлопываю ее, прежде чем он поднимает взгляд.

— Я не была членоблокатором для моих друзей, потому что я, якобы, ревную.

— Так ты признаешь, что была членоблокатром.

Если бы он не был таким чертовски милым, я бы сейчас пришла в ярость.

— Ты же знаешь, что я не это имела в виду.

— Значит, ты злишься, потому что совершенно трезвая?

— Я не совсем трезвая.

— Так ты пьяна?

— Нет, конечно, нет.

Я откидываю свой конский хвост.

— Ты пила пиво? — Он настроен скептически. — Сколько их было?

— Хм… — Ни одного с половиной. Я использую большой и указательный пальцы, чтобы указать сумму. — Примерно столько?

— Да, именно так я и думал. — Я вижу, как он прячет улыбку за ярким светом своего телефона. — Ты совершенно трезвая.

— Я оправляюсь от простуды.

Я притворяюсь, что кашляю.

С этими совершенно белыми, ровными зубами он снова улыбается мне, и я не могу этого вынести. Тьфу. Он так красив и с каждой минутой становится все симпатичнее, черт бы побрал его и его магнетизм.

Слушайте, я не совсем брежу; я отдаю должное парню за то, что он не полный придурок. От одного до десяти по шкале засранцев? Шесть — и это только потому, что он меня выгнал.

— Я далек от того, чтобы указывать на очевидное, но держу пари, что ты не была бы так взволнована, если бы в тебе было несколько капель алкоголя. Может быть, здесь нам обоим было бы приятнее, а?

— Так говорили твои друзья, и ты знаешь мое мнение о них.

— Ты немного чопорная. — Он прищуривается, прикрывая глаза от света, падающего на крыльцо. — Разве тебе никто не говорил об этом раньше?

— Ты ничего обо мне не знаешь. — Я протягиваю руку за красным пластиковым стаканчиком, который оставила несколько минут назад, чтобы хоть чем-то занять руки. — С чего ты взял, что я чопорная? На чем основана эта столь точная оценка?