Мой любимый судья (ЛП) - Нокс Эбби (библиотека электронных книг .txt, .fb2) 📗

Глава 8

Филипп

Люди выглядят так, словно увидели привидение.

Но это всего лишь я. Я — признак эксперта по выпечке хлеба, а сегодня именно такой день.

Никому из этих конкурсантов лучше не демонстрировать ничего меньшего, чем совершенство, иначе наступит судный день.

За исключением Хлои. По ее собственному признанию, она с честью провалит этот раунд. У меня есть совершенно особый тип оценивания, ожидающий ее, и только.

Но с этим придется подождать до завтра, после дня торта.

Я подсчитываю в уме, что до этого еще тридцать часов. Боже милостивый, как продержусь так долго?

О чем я думал, заходя к ней в комнату прошлой ночью?

И теперь мой член угрожает уничтожить мои брюки, если я его не освобожу¹.

Я объясняю правила: каждый пекарь должен создать из своего хлеба трехмерное произведение искусства. Хлоя, конечно же, единственная, кто подпрыгивает от волнения на своем рабочем месте.

Сегодня на ней фартук в тонкую полоску с оборками, а волосы собраны в два пучка, скрепленных блестящими заколками. Ее укороченный топ в сочетании с очень короткой клетчатой юбкой делает ее намного моложе, чем она есть на самом деле. Она похожа на школьную секс-бомбу, просто чтобы усугубить для меня ситуацию. Она издевается надо мной из-за моих опасений по поводу нашей разницы в возрасте. Пока она работает, вижу мягкость ее бедер, чуть выступающих над поясом. Мне так сильно хочется вцепиться в эту плоть, перегнуть ее через рабочее место и взять сзади, что приходится прикусить язык. Сильно. Я в равной степени расстроен и раздражен. Если она хочет помучить человека в клетке, она делает это совершенно правильно.

Мне нужно прогуляться, чтобы остыть. Возможно, придется прыгнуть в озеро.

— Филипп! — кричит мне вслед режиссер и я знаю почему. Предполагается, что я буду готов представить «говорящей голове» видеоматериал о конкурсе и о том, чего я ожидаю. Для этого будет уйма времени после того, как получу некоторое облегчение.

Я стою под душем во второй раз за это утро, стиснув зубы, глаза закатываются, когда сжимаю свой член с мыслями о ней. Она довела меня до такого состояния. Ее образ в этом наряде и дурацкие хвостики доконали меня. Она прекрасно знает, что делает. Когда она наклонилась, чтобы включить духовку, широко раздвинув ноги для моего удобства, я смог увидеть всю промежность ее мокрых трусиков.

Кончать в одиночестве в душе — это совсем не то, но все же какое-то облегчение. Я не удовлетворен сейчас и не буду удовлетворен до тех пор, пока этот прелестный маленький лепесток не сядет верхом на мой член. Пока я не наполню ее своей спермой.

Я попросил ее быть сегодня хорошей девочкой и посмотрите, что она со мной сделала.

Я довел себя до оргазма и все еще не удовлетворен. Все, что вижу, — эти мягкие, пухлые губы. Я все еще чувствую их. Мое тело помнит каждый мягкий изгиб Хлои, прижатый ко мне.

Возьми себя в руки, мужик. Ты обещал ей, что ее первая ночь будет особенной, и, черт возьми, лучше бы так и было. А теперь возвращайся на съемочную площадку и делай то, что должен.

Мне приходится сделать три дубля с режиссером, прежде чем ему понравится моя часть «говорящей головы». К счастью, я помню, зачем я здесь. Оставшиеся часы наблюдения за тем, как конкурсанты пекут хлеб, оказываются увлекательными. В конце концов, это то, чем мне нравится заниматься.

Вскоре аромат свежеиспеченного хлеба наполняет бальный зал, и я чувствую себя в своей стихии, проявляя особую осторожность и избегая любого физического контакта с Хлоей. Каждый раз, когда подхожу к ней, ее искра угрожает выдать нас.

Смешки с другого конца зала привлекают мое внимание к ней, несмотря на все мои усилия. Я оглядываюсь и вижу, как две конкурсантки собираются вокруг нее, о чем-то хихикая. Я отчаянно хочу знать, но, с другой стороны, может, и нет. Единственный участник мужского пола, похоже, стоит гораздо ближе к Хлое, чем мне хотелось бы. Прежде чем успеваю остановить себя, я сокращаю расстояние и встаю плечом между ним и Хлоей.

Своим самым профессиональным тоном говорю ему:

— Так рад, что все, кажется, закончили со своим хлебом. Вы привели в порядок свои рабочие места?

Он бросает на меня виноватый взгляд и принимается за работу, счищая слой муки со своей столешницы.

— Это была необходимо? — шепчет Хлоя у меня за спиной.

Оглянувшись через плечо, тихо отвечаю:

— Да, если я собираюсь держать тебя в узде.

Хлоя придвигается ближе, просовывая руку между моей рукой и торсом и роняет посуду в раковину. Ее дыхание согревает мне шею, когда шепчет:

— Да, папочка.

О боже, она получит за это.

¹(примеч. отсылка к фильму мальчике Джесси и косатке по кличке Вилли «Освободите Вилли/ Free Willy», так как на сленге willy — член).

Глава 9

Хлоя

— Что… это?

Пришло время судить, и Филипп недоверчиво смотрит на мое творение.

— Думаю, это очевидно.

Филипп и Джорджианна разинули рты при виде тринадцатидюймового багета, торчащего прямо из основы двух больших булочек.

— Серьезно? — спрашивает меня Филипп.

Джорджианна склоняет голову набок.

— Я не понимаю. Это абстракция? Перевернутое дерево или что-то в этом роде?

— Это мое лучшее предположение о пенисе Филиппа, мэм.

Я краснею как свекла, несмотря на свою наглость. Филипп выглядит так, словно вот-вот слетит с катушек.

— Твое… лучшее предположение, — говорит он, и голубые радужки его глаз темнеют. Я облизываю губы и смотрю прямо на него.

Лучшее предположение, это ж надо такое сказать! Я точно знаю, насколько он велик, и я тщательно изучила каждый выступ, изучая его в темноте.

— Да, сэр.

Его ноздри раздуваются. Брови сходятся на переносице. О, я сделала это! Филипп в ярости. И я дрожу в предвкушении того, что он может сделать.

Слава богу, я последняя, у остальных он уже попробовал.

— Тогда давайте сделаем это.

Он морщится, когда его соведущая осторожно разрезает основу и протягивает ему кусочек.

— Может, вы хотите сначала попробовать кончик? — предлагаю я.

Другие участники хихикают, не в силах больше сдерживаться.

Джорджианна кажется невозмутимой и от этого она нравится мне еще больше.

Меня почти не волнует, что думают другие, кроме Филиппа. Я хотела посмотреть, смогу ли вывести его из себя. Судя по румянцу над его неряшливым, застегнутым на все пуговицы воротником и выпуклостью на брюках, я бы сказала, что мне это удалось.

Зрительный контакт между мной и Филиппом продолжается на протяжении всей дегустации, но все, что я слышу, это «немного суховато, немного передержано».

О боже мой, он в ярости.

Я лениво возвращаюсь к своему рабочему месту, преувеличенно покачивая бедрами, и жду объявления победителя. Конечно же, светящаяся карусель из хлеба с добавлением шафрана. Я улыбаюсь участнице по имени Дейзи, думая: «Выпендрежница».

— Извини, ты не следовала инструкциям, да? — говорит мне другая участница, когда мы прибираемся после съемок. Ухмыляясь про себя, я думаю, что инструкции интересуют меня меньше, чем боксеры Филиппа.

Я не замечаю, как Филипп подкрадывается ко мне, пока продолжаю накручивать себя. Не замечаю даже тогда, пока он почти не оказывается на мне. Я подпрыгиваю, когда его голос грохочет мне на ухо:

— Восточное крыло. Пройдешь по коридору второго этажа в мои личные покои. Сейчас же.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него и шепчу:

— Я пропустила ознакомительную экскурсию, помнишь? Я не знаю, где это!

Он разочарованно хмыкает.

— Женщина, ты доведешь меня до смерти.

Я едва ли понимаю, чего он ожидает, быстро заканчиваю прибираться на своем месте и направляюсь в восточном направлении, подальше от гостевых покоев.

Филипп ждет меня в темном углу и с горящими глазами тянет в укромный уголок.