Санклиты. Кара Господа (СИ) - Амеличева Елена (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT, .FB2) 📗
— Простите, не представился. — Мужчина последовал за мной. — Я Бера, друг Глеба. Ищу его. Вы Саяна?
— Да. Приятно познакомиться.
Если честно, любитель панд был вполне безобиден, хоть и нахален. А вот от скандинава веяло вполне ощутимым холодком опасности — интуиция давно уже научила меня не оставлять без внимания ее подсказки, тем более, столь явные.
— Если вы ищете Глеба, помочь, к сожалению, ничем не смогу. Понятия не имею, где его носит. — Помедлив, я все же открыла дверь.
— Жаль. У меня к нему срочное дело. — Мужчина помог перенести сумку через порог, с легкостью приподняв ее парой пальцев, и мне удалось заметить интересное тату на внутренней стороне его запястья — ладонь с чем-то, напоминающим канделябр. Кажется, это из еврейской символики.
— Менора, — пояснил Бера, заметив мой интерес. — Ритуальный подсвечник.
— Никогда такой татуировки не видела. — Пробормотала я, не в силах отвести от нее взгляд.
— Скажите, Саяна, брат не говорил вам, когда приедет домой? — скандинав пристально вгляделся в мое лицо, и мне стало как-то не по себе.
— Да мы толком и не поговорили. Он что-то искал и куда-то торопился, вроде бы.
— Понятно. — Мужчина следом за мной вошел в квартиру.
Что-то он становится слишком уж навязчивым. И виновата в этом вовсе не моя неземная красота.
— Бера, спасибо за помощь. — Я встала посреди узкого коридора, прозрачно намекая тем самым, что ему пора.
— Может быть, выпьем кофе?
Н-да, соблазнитель из тебя так себе!
— В другой раз.
— Мне бы хотелось с вами пообщаться.
Может, пора начинать волноваться?
— Вы же говорили, что Глеб — ваш друг? — я усмехнулась. — Значит, у нас еще будет время и пообщаться, и кофе выпить. Так ведь?
— Вы правы. Простите, что побеспокоил вас.
— Ничего страшного. — Я развернулась, чтобы убрать сумку с дороги, и тут же испытала шок.
Глава 4. Нож в груди
Саяна
Сердце ухнуло даже не в пятки, а в подвал этого дома. Прихожая была крошечной, стена напротив — на расстоянии вытянутой руки. Дрожащей от ужаса вытянутой руки. Потому что с огромного белого полотна картины на меня буквально прыгнуло намалеванное алым лицо человека с распахнутым в крике ртом.
— Твою ж мать! — прошептала я, не в силах отвести взгляд от этого, с позволения сказать, произведения искусства. — Глеб, я тебя убью! В конце концов, гад, у тебя всего одна сестра, чтобы над ней так глумиться!
— Не пугайтесь. — Голос скандинава вывел меня из шока. — Это девушка вашего брата рисует. Со временем привыкнете.
— Надеюсь. — Я уязвленно хмыкнула, не сводя глаз с этого шедеврального полотна. Почему мне, сестре, ничего не известно о новой пассии брата, в то время как совершенно незнакомые люди в курсе? Обидно ведь!
— До свидания, Бера. Дальше справлюсь сама. — Развернувшись, резко бросила я.
— Вы правы, Саяна, простите за навязчивость. — Он отступил на пару шагов. — Попросите брата перезвонить мне, когда объявится, это срочно.
— Хорошо. Спасибо за помощь. До свидания. — Я буквально выдавила его в подъезд, закрыла дверь и облегченно выдохнула. Как-то отпуск с самого начала не заладился.
Когда пульс утихомирился, а сердце, опасливо оглядываясь, медленно, на цыпочках, вернулось на свое место, я разбудила чувство юмора и даже смогла улыбнуться. Брат в своем репертуаре. Есть придурки, которые ложатся на пол, разливают вокруг кетчуп, перемазывают им шею и нож, а потом ждут, когда кто-нибудь войдет. Вот Глеб не из таких. Дурацкие шуточки не в его стиле. Ему пооригинальничать надо, удивить и вогнать в ступор. Вот, как сейчас. Оглядывая его жилище, мне пришлось признать, что ему это очень даже удалось!
Я прошла в комнату, поставила сумку в угол и остолбенела. Минуту мозг буксовал, пытаясь понять, а не ошиблась ли я все-таки адресом? Ну не может тут жить мой брат! Чистоплюй, каких еще надо поискать. Перфекционист, проглаживающий даже трусы и считающий шутку про глаженые шнурки не смешной. Аскет, предпочитающий спартанскую обстановку, способный без проблем спать в келье на голом камне. Мужчина, всегда кладущий грязные носки в корзину для белья. Да он бы не выжил здесь!
В большой комнате не просто царил бардак, казалось, само понятие хаоса родилось здесь. На двух стенах картины, подобные той, в прихожей, что вместо «добро пожаловать», и — внимание — ковер! У меня сейчас процессор перегорит. Глеб и этот пылесборник на стене в одном помещении?! Да он даже спать отказывался, когда мы переехали к деду, пока «признак советского достатка» не был с позором изгнан в чулан!
Дальше — больше. У окна стоит кровать с ажурной чугунной спинкой, постельное белье на ней свалено в кучу — ощущение такое, будто простыня гонялась за своим хвостом, как собака, а одеяло устроило реслинг с подушками, потом все устали и рухнули без сил спать.
Рядом, на радость мухам, лежит коробка с недоеденной пиццей. С колбасой. А как же пост? Дверцы многочисленных шкафчиков открыты, будто кто-то пытался что-то найти. Одежда навалена на стулья. Просто воплощение хаоса!
Моим вниманием завладела огромная карта Стамбула на стене, испещренная цветными линиями фломастеров и разнообразными значками также разных цветов. Я подошла ближе. Под ногами что-то захрустело, как стекло вперемешку с песком и чипсами, но мне не захотелось уточнять.
Местами бумага уже истерлась или прорвалась и была закреплена скотчем. Непонятные сокращения и аббревиатуры на карте явно нанесены каллиграфическим почерком Глеба. Что это такое? Он ударился в кладоискательство?
Ветер, прорвавшийся через открытую форточку, поиграл обтрепанными краями карты, но быстро заскучал и, отогнав по пути мух от пиццы, нашел себе другое развлечение. Обернувшись на мелодичный звон, я увидела занавеску из разноцветных круглых бус, что прикрывала дверной проем. Перебирая их, словно струны, ветер наигрывал медленную песенку.
Прервав его концерт, я отодвинула полотно из холодных гладких стекляшек и увидела еще одну комнату, чуть меньше по размеру и без окна. Большой черный диван-раскладушка у стены, богато украшенный восточной вышивкой под золото, пара огромных пуфов ему под стать и книжный шкаф, битком набитый книгами и статуэтками причудливых форм и расцветок, меня не заинтересовали. А вот кое-что другое весьма озадачило.
На деревянном двухъярусном кофейном столике между пуфиками рядом с красавцем кальяном стояла большая ярко-лимонная кружка с засохшим на дне кофейным осадком. Я обошла кругом, не сводя с нее глаз. Может мне кто-нибудь объяснить, как?.. Даже когда Глеб лежал с гриппом, и я приносила ему наш фирменный медово-брусничный морс, выпив его, брат сползал с кровати и, несмотря на температуру, относил чашку на кухню и мыл! Получал потом от меня нагоняй, конечно, но в следующий раз все повторялось снова.
Смирившись, я подшучивала над ним, говорила, что когда он женится (бедная женщина!) и дети наполнят дом вечным беспорядком, брат сойдет с ума. На что Глеб невозмутимо отвечал, что его дети будут такими же аккуратными, как их папа. Я представляла себе шеренгу из маленьких послушных мини-Глебов, мне плохело, но я язвила в ответ, что тогда моим вкладом в их воспитание будет обучение искусству наведения хаоса, как и положено детям.
Но даже немытая кружка меркла в сравнении с тем, что стояло в дальнем углу комнаты. Это уже не лезло ни в какие рамки и попросту поставило в тупик. Я, как существо доверчивое и с богатой фантазией, еще могла списать беспорядок на ворвавшихся в квартиру воров, уставших переворачивать все вокруг и устроивших перерыв на кофеек, но красный манекен в человеческий рост с торчащим из груди ножом?! Что за маньяк здесь обитает и куда он дел моего брата?!
— Kımıidama1. — Как нельзя вовремя прозвучал за спиной хрипловатый женский голос.
Моего знания турецкого вполне хватило, чтобы понять. Да и что-то холодное и острое, прижатое к горлу, сильно увеличивало сообразительность.
