Греческая смоковница (Ягода созрела) - Васп Памела (чтение книг .txt) 📗
— Я сейчас возвращаюсь в Афины… — начал он.
Патриция сделала вид, что заинтересовалась и шагнула к автомобилю.
— А куда именно? — спросила она.
— Куда вы скажете, — последовал немедленный ответ. — Надеюсь, вы видели Афины и пригороды…
— Их все видели, — оборвала она. — Невероятно скучно.
— Тогда, может быть, поедем ко мне? Мы с вами выпьем!
Патриция улыбнулась и бросила сигарету.
— Это прекрасно, — сказала она и нагнулась за сумкой.
Патриция ни на секунду не обольщалась насчет сего достойного джентльмена — от нее ему требовалась отнюдь не беседа на отвлеченные темы.
Выпрямившись, она заметила, что из здания аэропорта выбежала женщина в зеленом костюме, которую только что проводил мужчина.
Но сообщать неверному супругу об этом немаловажном факте она не стала, села в автомобиль и улыбнулась соблазнителю радушно. И еще раз обернулась — женщина тоже заметила, что Патриция села в автомобиль ее мужа и от удивления открыла рот. Вид у нее был чрезвычайно глупый — отметила Патриция и захлопнула дверцу автомобиля.
— У меня сегодня случайно выпал свободный день, — продолжил партию элегантного соблазнителя мужчина и тронул автомобиль с места. — Так уж получилось, что я только что проводил своего шефа в Мадрид…
— Как удачно, — улыбнулась Патриция и вновь обернулась.
Женщина бежала за автомобилем.
Но мужчина не смотрел назад, он радовался удачно пойманной золотой рыбке, понимая, что еще надо постараться, чтобы она не сорвалась с пока еще ненадежного крючка.
Машина вывернула на дорогу, ведущую на главное шоссе. В зеркальце заднего обзора Патриция видела, как потерявшая надежду остановить автомобиль супруга обманутая жена, видно опоздавшая на самолет, суматошно пытается поймать такси. Патриция довольно откинулась на мягком сиденье и улыбнулась мужчине.
Он вел автомобиль умело и уверенно — почти на предельных скоростях. До его особняка в фешенебельном районе на противоположной от аэропорта стороне Афин было довольно далеко, и соблазнитель опасался, что чем дольше путь, тем больше шансов, что жертва передумает и попросит высадить ее где-нибудь.
«Хотя почему „жертва“?» — поразился он ходу собственных мыслей. У него наверняка достанет такта и умения, чтоб она не ушла обиженной.
Так удачно начавшееся приключение в первый же час долгожданной свободы привели его в великолепное состояние духа. Он еще раз бросил восторженный взгляд на сидящую рядом девушку и, от переполнявших его чувств, несколько фальшиво замычал фривольный мотивчик. Перехватив боковым зрением ее удивленный взгляд, он смутился и замолчал. Решил загладить свою промашку, спросил:
— Вы любите музыку? У меня дома большая коллекция пластинок — на все вкусы.
— Мы едем слушать музыку? — деланно изумилась она. И добавила без малейшего стеснения: — А я-то думала, что мы будем заниматься любовью.
Он сглотнул накативший ком, смутился окончательно и пробормотал:
— Да… Конечно… Это я так…
«Она что, с луны свалилась такая? — подумал он с некоторым раздражением и вновь на мгновение оторвался от дороги, чтобы еще раз оценить ее внешность. Она завлекающим жестом расстегнула молнию на красной куртке и, полуобернувшись к нему, чуть подалась, выпятив стянутые тонкой футболкой холмы возбуждающей груди. Он чуть не застонал от предвкушения. — Впрочем, мне с ней в церковь не ходить, а тело у нее, как у Афродиты!» — решил он и ловко вписался в поворот, обогнав медлительный грузовик.
Наконец автомобиль подкатил к его тихой зеленой улочке. Автомобиль нырнул в нее, миновал несколько роскошных вилл и остановился около высоких чугунных ворот. Мужчина вышел, чтобы открыть их.
Патриция осмотрелась. По обеим сторонам улицы тянулись высокие заборы из солидного, чуть сероватого камня. Метров через семь от ворот улица делала резкий поворот, и что там было впереди оставалось загадкой. Она посмотрела на старинного литья ворота. Аккуратно выложенная булыжником аллейка за воротами тоже сворачивала в отдалении и плотная стена зелени по обе стороны скрывала от нескромных взглядов дом. Девушка скучая достала сигарету и закурила. Вряд ли сегодняшний день добавит ей новых ощущений, но не попробовав не узнаешь. К тому же интересно поглядеть его реакцию на каверзный вопросик, что она приготовила ему на десерт.
Он сел в кабину, проехал ворота, хотел снова вылезти и закрыть их, но девушка подарила ему такую улыбку, что мужчина не выдержал и с силой нажал на педаль газа.
Он услужливо открыл дверь и протянул руку, стараясь поразить галантными манерами. Патриция вздохнула и взялась за ручки сумки. Он тут же подхватил сумку и сделал приглашающий жест рукой, улыбаясь горделиво:
— Вот моя скромная обитель.
Патриция присвистнула якобы показывая свое восхищение. Собственно, ему есть чем гордиться, но ей было наплевать, как на дом, так и на его гордость.
Перед красивым двухэтажным особняком постройки прошлого века располагалась большая площадка, на нее вели четыре широких ступеньки. Посреди площадки красовался летний круглый стол и два легких плетеных кресла. Патриция подошла к одному из них и села.
— Жарко, — заявила она. — Посидим здесь.
Он растерялся.
— А ты не хочешь посмотреть мои апартаменты? — спросил он.
— Нет, — посмотрела она на него чистыми глазами. — Принесешь что-нибудь выпить?
— Да, да, конечно, — пролепетал он и поставил ее сумку рядом с креслом. — Я быстро.
Он торопливо прошел в дом, сбросил пиджак и, пританцовывая, приготовил два коктейля. Ей он налил джина побольше — на всякий случай.
— Я сейчас подойду, — крикнул он в сторону дверей, кладя в коктейли лед.
Поставил бокалы на серебряный поднос, подошел к зеркалу и придирчиво осмотрел себя. Пригладил волосы и расправил выпятившуюся на начинающем расти брюшке, рубашку. Расстегнул воротничок, снял модную косынку-галстук. Довольно улыбаясь, держа в руках словно заправский гарсон поднос с высокими бокалами, он вышел в сад.
И остановился на пороге удивленный.
Кресло стояло спиной к дому, он видел лишь ее темные каштановые волосы над плетеной белой спинкой. Но рядом с креслом, на огромной коричневой сумке, лежала вся одежда девушки — горку тряпок венчала ее футболка. Он мгновенно вспомнил, что лифчика она не носит, облизнул ставшие неожиданно сухими губы и двинулся к столу.
Патриция лежала, откинувшись в кресле, подставив лучам солнца свое изумительное, ровно загорелое тело, цвета подрумянившегося хлеба. На ней были надеты лишь узкие красные плавки. Увидев его, она улыбнулась. Он протянул ей бокал.
— А что это такое? — спросила она, взяв коктейль.
— Красное — компот, а остальное — секрет, — интригующе ответил он.
— Секрет? — улыбнулась она. — Надеюсь, ничего возбуждающего?
— Будем здоровы, — вместо ответа поднял он бокал.
Они чокнулись и пригубили коктейли.
Он сел в кресло рядом, не сводя глаз с ее тела. Она улыбнулась ему и вновь откинула голову на спинку кресла, закрыв глаза.
— Меня зовут Тимус Папулус, — представился он, завязывая светскую беседу. — А тебя?
— Элизабет, — не открывая глаз, сказала она. — Элизабет Бейкер из Нью-Йорка. — И добавила игриво: — Друзья зовут меня просто Эли.
— Эли, — пробуя на слух ее имя, повторил он. — Ты наверно манекенщица?
— С чего ты решил, что я работаю манекенщицей? — поразилась девушка и повернулась к нему.
— У тебя такое восхитительное тело, — сделал он неуклюжий комплимент. — И если тебе нужна работа фотомодели в Афинах, то у меня есть контакты и…
— Как удачно — равнодушно сказала она.
— Ну почему же нет? — обиделся он.
Она посмотрела на него своими черными бездонными глазами. Отметила, как вздулись у него брюки на ширинке.
— Ты слышишь, как у меня бьется сердце? — с придыханием произнесла Патриция. — Просто как сумасшедшее, попробуй.
Он нерешительно протянул руку к ее груди и робко положил ладонь несколько выше левого коричневого овала соска. Она взяла его поросшую черными волосами руку и уверенно опустила вниз, чтобы его пятерня полностью обхватила упругий и в то же время податливый бугор груди.
