Любовь Химеры 2 (СИ) - Истомина Елена (читать полную версию книги TXT) 📗
— Я не хочу занимать ничье место насильно, детка. Это неправильно.
— Неправильно то, что ты умер! Только не сейчас, только не так! Не оставляй меня!
— Я и не оставлю, я буду рядом, я буду ангелом, ни на секундочку не оставлю. Не плачь, как стану не нужен, так уйду. Подожду тебя, переродимся вместе вновь.
— Не хочу ждать! Слышишь! Не хочу! Возвращайся сейчас, немедленно, слышишь!
— Отпусти его, Приюшка, отпусти! Он вернется, ты же знаешь!
Из транса меня выдернула Мара, она сидела на коленях рядом со мной и прижимала к себе мою голову.
— Верни мне его, бабушка! Верни. Ты же можешь! Верни, прошу!
Я кричала, заглядывая в холодные глаза богини смерти.
— Нет, не могу. Он не хочет, а насильно нельзя, пришел его час. Но ввиду неожиданной смерти у него будет право на инкарнацию с полным сознанием, когда он этого захочет.
— Почему не сейчас, почему не теперь, почему не хочет ко мне вернуться?! Он меня не любит, я ему не нужна, да?
— Нужна. И ты прекрасно это знаешь! — ответила Леля, обнимая меня со спины. — Только вернуться сразу не так просто! Это нужно занять чье-то чужое место, а это тоже неправильно. Я 24 года ждала удобного случая. Но он будет рядом, будет с тобой и однажды вернется, ты ведь знаешь. Не грусти. Живи так, чтоб радовать его там. Проверь мне, много раз умиравшей, никакой радости от печали и скорби наших близких нам там нет. Живым — живое, живи и жди.
— Я не хочу ждать. Я пойду с ним. Я хочу! Это мое право! Я знаю, так можно.
(Если проводилась кродирование (сжигание тела), то жена по своему добровольному желанию могла взойти на кроду и остаться со своим мужем, и тогда она уносилась вместе с ним в Сваргу пречистую. Готовясь к смерти, она наряжалась в лучшие одежды, пировала и веселилась, радуясь будущей счастливой жизни в небесном мире. Во время церемонии её подносили к воротам, за которыми на дровах и хворосте лежало тело её мужа, поднимали над воротами, и она восклицала, что видит своих умерших родичей и велит скорее вести её к ним. Женщина ложилась рядом с мужем, главная жрица общины обрядовым кинжалом наносила один удар в сердце. И тела супругов сжигались вместе).
— Я не думаю, что он бы это одобрил, — покачала головой бледная Ягиня. — К тому же у тебя трое детей. Мал мала. По отношению к ним это очень жестоко, дочка. Они очень переживали о тебе. Каждый день спрашивали, где ты и когда вернешься. Рисунки рисовали, поделки делали, чтобы отдать, когда придешь. Мы, конечно, не бросим, и воспитаем, и накормим, и приласкаем, как сможем, но мать никто не заменит, даже 10 самых любящих бабушек.
— Ты сама без матери росла, не до любленная, не до ласканная. И им такой судьбы хочешь? — спросила Мара. — Это делают в основном пожилые женщины. Кому и так уже немного осталось, у кого и дети, и внуки прочно на ногах. Которых ничего не держит уже в этой жизни, и ждать своего часа, лишние 5-10 лет, им реально смысла нет. А ты молодая, у тебя свой путь длинный еще.
— Это к мужу твоему, что ли, путь-то? — не утерпела я. — Передай ему: увижу еще раз в поле зрения — без головы останется. И переселяй ты его, сколько хочешь и в кого хочешь. Я сколько раз его увижу, столько раз и голову с плеч сниму.
— Хорошо. Я передам, — кивнула Мара и обратилась к Ягине, — сама отчитаешь, проводишь или помочь?
— Помоги, — кивнула Ягиня.
— Мне можно? — спросила я.
— Нет. Никому нельзя из родственников, — отрезала Мара. — Но Ягиня — не кровная, ей можно. Иди к детям, будь с ними.
Я вздрогнула. Предстоял самый тяжелый момент моей жизни.
— Что вы им сказали обо мне?
— Правду. Что ушла в вышний мир. Но будешь за ними приглядывать, присматривать, все видишь и однажды вернешься. В этот раз они воспримут уже легче, тем более, раз ты реально вернулась. Идем.
Леля провела меня через врата в покои к детям. Объяснять мне ничего не пришлось. Как ни странно, эту задачу взял на себя Люций, и дети спокойно рисовали для папы рисунок, чтобы показать, когда он вернется.
— Не грусти, мамуль, он вернется, когда отдохнет! Ты же вернулась. А мы его ждать будем и тебя слушаться. Обещаем!
Сын повис на моей шее, прижимаясь щекой к плечу. К нему присоединилась и Машенька. Прижимая к себе эти два родных сердечка, его сердечка, я поняла, что не могу их оставить, не могу их бросить. Я буду ждать столько, сколько нужно.
— Смотри, что мы тебе наделали, пока ждали.
Машенька вытащила из-под стала большую коробку с рисунками и поделками. Лиза показала мой большой портрет, что висел в ее комнате. Она за эти месяцы сделала много моих портретов в разных ипостасях — с Олегом и без, с отцами, во дворце даже галерея ее работ была теперь. Рисовала девочка очень талантливо, лица были живее, чем на фотографиях. Ярик принес и подарил жар-птицу и ящерицу, что сам вырезал из дерева и украсил драгоценными камнями.
— Спасибо, мои хорошие! Спасибо, мои золотые!
Я утирала слезы умиления, обнимая и нацеловывая детей. Даже Ярик давно стал мне своим, родным. Люций умильно улыбался, глядя на идиллию.
Я отправила детей в столовую с Дором и Диртой, а сама подсела к нему.
— В случившемся нет моей вины, клянусь. — Люцифер не лгал и, казалось, даже не думал радоваться моему горю, что странно. — А вот кухарке ты зря голову отрезала. Еще больше разозлила выжившую из ума душу.
— Это она его толкнула? — ужаснулась я.
— Толкнул Благояр… Она осколки зеркала направила. Я запру ее душу, вам она не навредит, не бойся.
— Только ему не мешай, пожалуйста, прошу.
— Даже если б и хотел, Велес не допустит. Ты сама его возле себя не держи. Чем скорее его отпустишь, научишься жить без него, тем быстрее он к тебе вернется в новом воплощении.
— Даже не надейся! — зашипела я. — Даже близко не подходи ко мне эти 27 ближайших лет! Сколько раз увижу, столько голову и отрублю!
— Хорошо. Я буду соблюдать договор. А он оставил тебе с утра, чем утешиться, не до печалей ближайшие годы будет.
Люцифер ласково улыбнулся и вышел. На пороге обернулся:
— Спасибо, что о сыне заботишься.
— Я его еще увижу в этой жизни?
— Не знаю, честно.
Люцифер ушел, вошли отцы. Встали кругом, обняли все сразу, ничего не говоря.
— Я увижу его когда-нибудь в этой жизни? — обратилась я к Витаору с надеждой.
Он вздохнул, закрыл глаза, сосредоточился. И через минуту появилась на губах счастливая улыбка.
— Этого не вижу, но вижу, чем утешишься сейчас.
Витаор кинул мне видение, где я держу на руках двоих малышей — мальчика и кудрявую девочку — им месяцев по 8. Я показываю им на портрет Олега, что нарисовала Лиза, и весело спрашиваю.
— А это кто?
— Папочка, — весело лепечет девочка и улыбается.
Видение обрывается. К горлу подкатывает ком, я падаю в руки Влада и начинаю рыдать.
Да, он вернется, да, душа бессмертна, да, мы из жизни в жизнь будем вместе, но как смириться с тем, что он сейчас очень долго не будет со мной рядом? Ведь мне только 30 лет по Мидгарду, я проживу еще не одно столетие, а может, и тысячелетие. И все без него, и все одна? Это ужасно. Это невыносимо!
Глава 73
Мне дали прореветься, и погрузили в сон. Проснулась я утром следующего дня, когда свекровь принесла завтрак. И первым моим вопросом было:
— Как ты утешалась, матушка? Как привыкала к тому, что нет его, когда ушел он в Навь?
Предание о Велесе и Ягине было самым трогательным и печальным из всех, что записаны в древней книге моего кармического сына Коляды.
Познакомились они в чертогах Огненного Дракона, куда Велес отправился развеяться после развода с Дивой, там гостила и буря Яга. Велес отправился на охоту с дедом и братьями его. А Ягиня повадилась еду у них из охотничьего домика таскать. Велес подкараулил, всыпал звиздюлей обнаглевшей дамочке. Та не робкого десятка оказалась, ответила тем же. Сначала дрались, тут же влюбились, тут же согрешили, без брака да родительского благословения жить стали, а потом получилась так, что провалилась Яга через пространственный портал в один из нижних миров. Коих великое множество. Много сил и времени Велес потратил, чтобы найти любимую. Нашел. И к матушке своей повез знакомить. Думал, порадуется за сына мать.
