И восходит луна (СИ) - Беляева Дарья Андреевна (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Далеко не сразу Грайс заметила, что по краям поля к стенам, изукрашенным цветастой рекламой спонсоров матчей, прямо под трибунами зрителей, прикованы цепями, как собаки, дикие девочки. Они вели себя очень по-разному - кто-то сидел спокойно, кто-то сжался в комок и раскачивался, кто-то лежал, кто-то расхаживал, насколько позволяла цепь. Издалека Грайс не видела, где Лайзбет. Лица их были теперь открыты, но белые, легкие платья в этот теплый, но осенний день, остались неизменны.
Зазвучал эмериканский гимн, и все вдруг встали, замерли. Грайс же, впервые за свою жизнь, оставалась сидеть, и все на их скамье - сидели. Грайс видела, как мучительно Ноар борется с желанием встать и отдать честь гимну своей Родины. Однако по этикету это не полагалось. Они были выше Эмерики. Гимн отзвучал, но вместо команды на поле вышли Дайлан и Маделин.
На нем был смокинг, настолько нарядный, что почти пародийный, на ней - ослепляющее белое платье. Они улыбались. Маделин послала поцелуй кому-то далекому с последних рядов, и Грайс подумала - ее брат.
Дайлан и Маделин вместе были невероятно красивы. Он держал ее, его смуглая, темная рука сжимала ее фарфорово-белые пальцы. Публика взревела, приветствуя их. Громкость была чудовищной, Грайс зажала уши, однако она и сама кричала вместе со всеми. Она была счастлива за них.
Вслед за Маделин и Дайланом вышел жрец, его Грайс не знала. Их с Кайстофером женил ее отец, но у Маделин не было отца-жреца, дяди-жреца, брата-жреца. Она не была жрицей вовсе.
Дайлан и Маделин встали на место, которое, учитывая скудные познания Грайс в бейсболе, возможно, занимал кэтчер. Грайс не была уверена - папа иногда смотрел бэйсбол, и кажется именно на том месте всегда сидел на корточках парень, ловивший мяч.
Дайлан поднял руки, и толпа утихла, будто каждому лично зажали рот.
- Добро пожаловать, друзья, - сказал Дайлан, и голос его разнесся по всему стадиону, усиленный крохотным, невидимым с места Грайс, микрофоном. - Мы рады, что вы пришли сюда для того, чтобы посмотреть на нас, в этот день невероятного счастья. Я никогда еще не ощущал, как прекрасно это, быть здесь, быть сейчас, а не в другое время, в каком-то другом месте. Здравствуй, Эмерика! Надеюсь и тебе хорошо здесь и сейчас!
Толпа снова издала радостные вопли, и Грайс - вместе с ней. Ей нравилось ощущать себя частью праздника, она даже позабыла о девочках - живых людях, которых держали на цепи, как животных. Кто-то из девочек закрыл уши руками, и Грайс внезапно замолчала. Кайстофер, молчавший все это время, взял ее за руку - только на секунду. Он хотел понять, все ли в порядке с ней - дикие девочки не волновали его.
- Эмерика, - снова сказал Дайлан, и тишина зазвенела, вторя звону его микрофона. - Я хочу наградить тебя за терпение, за радость, за принятие. Однако сначала закончу, если ты не против, со своими семейными делами.
Дайлан хлопнул в ладоши. Он был радостный, почти по-шутовски торжественный. Грайс увидела, как слуги, жрецы вроде нее, одетые в черное, выносят коробочки разных размеров, бархатные, красные. В них содержалась Касси. С помощью ее тела Дайлан вырвал у Мэргана обещание не убивать Лаиса.
- Дом Тьмы, я хочу вернуть тебе твою дочь, - объявил Дайлан. Некоторое время царила тишина, будто у Дома Тьмы вовсе не было желания получать Касси. А потом Грайс во второй раз в жизни увидела Мэргана. Он изменился. Теперь он не выглядел таким внушительным и жутким, как в первый раз. Его вывезли на инвалидной коляске чернокожие слуги. Голова Мэргана была запрокинута, и Грайс поняла - он спал. Иногда до Грайс доносился приглушенный бархатом и деревом голос Касси. Она звала папочку.
Дайлан засмеялся, а потом дунул в микрофон, звон прошел чудовищный.
Мэрган поморщился, открыл глаза. Глаза на его шее тоже распахнулись, они были еще ярче, чем прежде. Что-то засыпало, что-то просыпалось.
Мэрган с привычной ловкостью потянулся, потом пробормотал что-то.
Дайлан наклонился к нему, прошептал, так что слышно было на весь зал.
- Говори в микрофон.
- Ты опозорил своего отца, ты запачкал свою кровь этим союзом, - охотно повторил Мэрган.
- Разумеется. А тебе я хочу вручить твою дочь. Я думал отправить ее в грузовом отделе, однако это не так надежно, как пригласить тебя сюда, на мою грязную свадьбу. Надеюсь, ты не очень пожалел.
Мэрган хмыкнул. Он щелкнул пальцами, и его слуги взяли коробочки у слуг Дайлана. Сделка была завершена. Грайс видела, с каким волнением Лаис наблюдал за ними, глаза его стали серьезными и очень светлыми.
- Ты думаешь, это ты унизил меня? Ты опозорил свою семью. Твой отец вырвет каждую твою косточку, когда вернется.
Прямо на середине фразы Мэрган принялся зевать. Части Касси сильнее забились в коробках, так что слугам было сложно ее удержать.
- Спокойной ночи, дядя Мэрган, - сказал Дайлан. Он помахал ему рукой, и когда слуги повезли дядю Мэргана обратно, Дайлан вдруг щелкнул пальцами, они замерли. Грайс только заметила, что сверху, на баннере, где прежде была реклама «Бадвайзера» и «Кока-колы», теперь крупным планом демонстрировались лица Дайлана и Мэргана.
- О, кое-что забыл.
Он метнулся к стене, долго рылся в кармане, потом достал кусачки с выражением крайнего удивления на лице. Некоторое время он возился с цепью, нарочито не торопясь. Наконец, перещелкнув звено у крюка, он дернул за цепь. Грайс увидела на экране обожженное лицо некогда симпатичной девушки. Это была Лайзбет. Дайлан грубо дернул ее за цепь, пнул, когда она попыталась подняться. Грайс заметила в ее руке нож, на экране он демонстрировался крупным планом. На лезвии было выгравировано "О, эта божественная неделя".
- Это тоже - твое, - сказал Дайлан. Он вручил цепь одному из слуг Мэргана. - Нам это не нужно, забирай.
Мэрган долго смотрел на Лайзбет. Кадр был как в кино. Выражение ее лица сложно было понять - кожа слишком оплавилась.
Все произошло за секунды. Нож блеснул белым в кадре на экране, а потом Грайс увидела, как Лайзбет прошлась лезвием по своей шее, открывая горло. Кровь на экране была как в кино, и Грайс на секунду подумала, что смотрит фильм ужасов.
- Тем лучше, - сказал Мэрган. Громко, без микрофона - Грайс услышала его, и она была уверена, в первых пяти рядах его тоже слышали.
Лайзбет рухнула на траву, пачкая ее.
Слуги развернули коляску Мэргана и бережно понесли его разделенную на части дочь. Лайзбет осталась лежать на траве.
- Что ж, - улыбнулся Дайлан. На его смокинге примостились несколько алых пятнышек, так хорошо видимых на экране. - Убежденные либералы, к которым я себя отношу, не за жизнь, а за выбор. Это ее выбор, поаплодируем же ему.
И раздались аплодисменты, которых Грайс совершенно не ожидала. Из страха или из-за возбуждения, но люди хлопали в ладоши.
- И перед тем, как я наконец-то женюсь, я дам уважаемому представителю Дома Тьмы покинуть эту территорию осквернения. Моя речь займет не больше минуты, поэтому ему стоит поспешить.
Дайлан на секунду замолчал, а потом улыбнулся, и Грайс подумала - какая же красивая у него улыбка, как его красит любовь. Дайлан сказал:
- Я думаю каждый из вас здесь переживал однажды минуты счастья. Не обязательно и даже довольно редко это именно такое суматошное событие, как свадьба. Иногда это часы у моря, иногда - посиделки на заднем дворе, где давно стоило бы постричь газон, иногда это одна на двоих кола в дешевом кафе, иногда прогулка под звездами, а иногда ночь дома с фильмами и попкорном. Мы никогда не должны забывать, что мы живем не ради войны, не ради наживы, не ради развлечений - мы живем ради этих минут. Я не переживал ничего прекраснее, чем любовь. Ни один представитель ни одной разумной расы не переживал ничего прекраснее, чем любовь. Она делает белым все, что было черно, она возносит тебя над миром, она дает смысл всему, что ты делал когда-либо, каждой мелочи в твоей жизни, которая вела тебя к этим невероятным секундам. Любовь делает нас теми, кто мы есть. Любовь дарует нам что-то даже больше, чем мы сами. Я и Маделин это совсем не то, что я один и Маделин - одна. И это великое счастье, что я могу, несмотря на то, что она не жрица, стоять сейчас здесь вне себя от счастья быть с ней. Я хочу, чтобы однажды мы все смогли чувствовать, как велика наша любовь. Чтобы мы могли, несмотря на расу, пол, вероисповедание, быть вместе с теми, кого действительно любим. Это великое счастье, за которое стоит сражаться. Это великое счастье, за которое можно отдать даже жизнь. Я хочу чтобы те, кто не может быть вместе со своими любимыми, воссоединились с ними. Чтобы они не знали страха, осуждения или стыда. Мужчины или женщины, белые или черные, принадлежащие Дому Хаоса или Дому Тьмы, пусть люди всей Эмерики ощутят, какой это великий дар - любить, кого бы вы не любили. Спасибо вам. Спасибо всему миру. Спасибо тебе, Маделин.
