Неискушенные сердца - Хенли Вирджиния (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗

Вирджиния Хенли

Неискушенные сердца

Глава 1

Парис Кокберн сидел в Мастэр-Тауэр, в одной из башенок, венчавших мощные опорные башни замка Кокберн-спэт. Теперь он новый лаэрд, помещик, глава клана. Отец недавно отошел в мир иной, и старший сын унаследовал его титул, дарованный королем. Парис удрученно размышлял, оглядывая окрестности, возможно ли пост блюстителя закона и порядка, надзирателя шотландских границ, увязать с ним самим и со всем кланом Кокбернов?

Ну что ж, решил он, так тому и быть. Отныне жители пограничной полосы обязаны верой и правдой служить своему лаэрду. Джеми бросил их ради короны Англии — незадолго до смерти королева Елизавета назвала его своим наследником.

Парис Кокберн нахмурился — густые брови сошлись над темно-зелеными глазами, цвет которых казался еще интенсивнее в сочетании с огненным оттенком волос. Нос с горбинкой и выступающие скулы придавали лицу выражение надменности. Суровые складки вокруг плотно сжатого рта старили Париса: сейчас ему можно было дать гораздо больше двадцати пяти лет. В расстегнутой рубашке, обнажавшей мощную, крепкую, как колонна, шею и темно-рыжие волосы на груди, в брюках, заправленных в высокие, до колен сапоги, он совсем не чувствовал холода.

Невидящим взглядом Парис уставился в каменный оконный проем на тяжелые тучи, нависшие над черным Северным морем. Погруженный в себя, он не слышал криков арктических крачек, не замечал ласточек, шнырявших над морем, как чертенята с раздвоенными хвостами. У ног лежала верная Мэнглер — помесь мастиффа с волком. Свирепая сука, но цены ей не было, он ее не променял бы на все золото мира.

Парис не мог справиться с собой, то и дело возвращаясь памятью к событиям двухмесячной давности, к тому дню, когда он нашел во внутреннем дворике разбитое тело отца, упавшего с зубчатой стены Блэк-Тауэр. Парис закрыл глаза, желая скрыть слезы боли от недавней утраты. Сжав кулаки, он в очередной раз пытался найти ответы на мучительные вопросы. Почему это произошло именно тогда, когда семья находилась вдали от дома — в Эдинбурге? Почему никто не видел, как это случилось? Почему никого не оказалось рядом? Не убийство ли это? Он потряс головой, словно желая отогнать наваждение. Отец хромал на левую ногу после ранения, полученного несколько лет назад во время карательного рейда в земли Гордонов, их заклятых врагов. Но Парис никак не мог смириться с мыслью, что такой живой и сильный мужчина, как лорд Ангус Кокберн, просто поскользнулся и упал.

Новое назначение не тяготило Париса и не прибавляло ответственности — в последние несколько лет Ангус доверил ему ведение всех дел. Сейчас он поднялся на Мастэр-Тауэр просмотреть бухгалтерские книги. Отец считал, что это должен делать только он один и больше никто. Листая страницу за страницей, Парис упрекнул себя в халатности: два месяца он не открывал эти «тайные фолианты». Вот списки «для шантажа»: перечислено, кто и чем должен платить — деньгами или скотом — в обмен на обещание представителей клана не воровать скот и не сжигать деревни. Парис пробежался по колонкам цифр. Вот расчеты по продаже виски, конечно, нелегальной, и шерсти, тоже нелегально экспортированной.

Губы Париса раздвинулись в улыбке, крепкие белые зубы сверкнули на загорелом лице. Чем больше правительственных запретов, тем выше доходы от контрабанды, которой он занимался. Корабли, тайно перевозившие шерсть в Голландию, возвращались с французским бренди, лионским шелком и брюссельскими кружевами. Что ни говори, а продажа крупного рогатого скота и овец дает огромный доход. Да, конечно, какую-то часть животных они угоняли, но основное поголовье выращивали сами вполне законно, на собственных землях.

Парису в наследство досталось незаконное, но хорошо налаженное и весьма прибыльное дело, на котором держалось несколько поколений Кокбернов. Но не только они сами жили богато и беззаботно — каждому обитателю их земель контрабанда облегчала существование. Парису доставляло удовольствие видеть хорошие дома своих людей, знать, что они едят досыта. Он покачал головой, поражаясь дерзости отца, составившего подробный список награбленного, Ангус заносил сюда каждый трофей, захваченный на кораблях. Как он искушал судьбу! Нет, лучше положить этому конец.

Он продолжал изучать движение денег, вникая в суммы расходов. Да, немало истрачено многочисленными братьями и сестрами — в основном на пустяки и экзотические штучки. Он и сам ни в чем себе не отказывал, а потому ему и в голову не приходило урезать чьи-то траты — на депозите лежало гораздо больше золота, чем они могли себе представить.

Изрядное количество золота Кокбернов было добыто во время набегов на английские особняки. Но с этим прибыльным занятием придется расстаться — теперь король Джеймс правит и Англией, и Шотландией. Часть золота досталась клану в результате пиратских налетов на морские суда, шедшие из Испании и стран Востока. Но больше всего сверкающего металла приносили пленники, за которых давали хороший выкуп. Кстати, именно этот способ его добычи доставлял Парису особое удовольствие, поскольку смертельная вражда между кланами исстари являлась их образом жизни. Шотландские лорды привыкли разрешать любые конфликты с помощью стального клинка. У любого благородного шотландца были свои воины и свои разбойники, а если их соединить — получалась королевская армия. В мирное время, такое, как сейчас, то и дело вспыхивали ссоры, споры, звенели клинки, и лилась кровь.

Парис нахмурился, заметив цифру, потраченную на сиротский приют. В памяти всплыл тот день, десять лет назад: ему пятнадцать — уже не ребенок, но еще не взрослый. Отрок, горевший желанием доказать, что он настоящий мужчина. Отец взял его в Эдинбург и пока отчитывался перед королем о делах по охране шотландской границы, Парис вместе с двумя воинами пустился на поиски развлечений. Ему запомнились грязные таверны в подвалах без окон, лавки с джином, комнаты, в которых витал дух пороки, громкие сиплые крики пьяных женщин, густо и грубо накрашенных. И ужасное зловоние! Улицы залиты помоями забиты экскрементами, гниющим мусором. Чудовищная атмосфера человеческой нищеты. Оставалось только поражаться, как Ангус отыскал его там. При воспоминании об отце губы Париса дрогнули. Сейчас он может ухмыляться сколько угодно, но тогда ему было не до смеха. Воздух содрогнулся от оглушающего отцовского рыка:

— Отойди от проститутки! Ты, безмозглый дурак!

— Отец! — Голый Парис едва держался на ногах перед рыжеволосым гигантом. Под взглядом горящих отцовских глаз он готов был провалиться сквозь землю. Лицо Ангуса стало таким красным и разъяренным, что сын испугался. — Прости, что я напился, отец, — с трудом ворочая языком, пробормотал Парис.

Ангус поднял мускулистую руку. Ему ничего не стоило размазать по стене и женщину, и сына, однако огромным усилием воли он удержался от удара.

— Да не в том дело, что ты напился, болван! Завтра протрезвеешь! — орал он. — Но, Боже мой, если ты подхватишь сифилис от проститутки, это будет пострашнее любого наказания! Сейчас же одевайся, разбойник!

С тех пор прозвище «разбойник» навсегда прилипло к Парису.

Одеваться было мучительно трудно, пол, ходил ходуном, комната плыла перед глазами. Кое-как натянув на себя штаны и рубаху, он поплелся за отцом. На площадке второго этажа Ангус заговорил с молодой женщиной. Даже в своем ужасном состоянии Парис почувствовал: на ней лежит печать смерти, и она может оставить этот мир в любой миг. Весь ее облик, чистый и светлый, свидетельствовал о том, что женщина была не из числа обитателей дома. Тихо, на французском, она о чем-то просила, умоляла Ангуса. Отец махнул сыну рукой, велев выйти, а сам направился за ней в комнату.

Парис с трудом влез в седло, пытаясь держаться прямо. Вскоре подошел отец и подсадил к нему девочку лет пяти с огромными сердитыми глазами и гривой растрепанных темно-рыжих кудрей. Он запомнил удар: крошечная ножка, размером с его большой палец, ткнула в солнечное сплетение так сильно, что недавно выпитый ликер рванулся к горлу, угрожая выплеснуться наружу. Быстрыми судорожными глотками Парису удалось загнать его обратно в желудок.