Тайна горной долины - Картленд Барбара (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗

Барбара Картленд

Тайна горной долины

От автора

Жестокость горцев никогда не будет ни прощена, ни забыта.

Чтобы позволить фермерам из южной части Шотландии и из Англии разводить овец в своих горных долинах и на склонах холмов, вожди кланов освобождали земли от людей, обращаясь при этом к помощи полиции и солдат, если возникала необходимость.

Начавшись в 1785 году в Сатерленде, выселение закончилось только в 1854 году в Росс-и-Кромарти. Сотни тысяч шотландцев были вынуждены эмигрировать, треть из них умерли от голода, холеры, тифа и оспы в зловонных трюмах прогнивших кораблей. 58 000 человек уехали из Великобритании в Канаду в 1831 году и еще 66 000 — на следующий год.

В начале Крымской войны англичане в поисках превосходных бойцов обратились к шотландцам. Между 1793 и 1815 годами 72 385 шотландцев привели армии Веллингтона к победе над Наполеоном.

Но в 1854 году вербовщики были встречены блеянием и лаем. Представитель народа сказал лендлордам: «Посылайте своих оленей, своих косуль, своих ягнят, собак, своих пастухов и егерей сражаться с русскими, а нам они ничего плохого не сделали!»

Теперь среди холмов и вересковых полей уже нет тех, кто когда-то участвовал в великих и славных победах, кто прославил Шотландию, и пусть саваном им будет знаменитая клетчатая ткань.

ГЛАВА 1

1850

Леону пронизывал ветер, пробирающийся сквозь каждую щелку в экипаже. Карета была дорогая и сделана на совесть, но ничто не могло сейчас служить защитой от холода.

Ураганный ветер, разбушевавшийся над поросшей вереском долиной, был настолько силен, что лошади ползли как черепахи.

Для Леоны эта погода стала настоящим разочарованием. Вчера еще небо было ясным, ярко светило солнце, а Леона спокойно ехала в коляске, разглядывая сиреневые вересковые поля.

Она восхищалась высокими пиками, вырисовывавшимися на фоне голубого неба, и радовалась как ребенок, глядя на серебряные каскады вод, превращающихся в реки и ручьи.

«Это даже красивее, чем описывала мама», — думала девушка. Она знала: нет на свете ничего более увлекательного, чем путешествие по Шотландии.

С самого детства Леона слушала об отважных жителях гор, о могущественных кланах и о преданности якобитов «Королю за морем» — сказания о подлинном героизме настоящих мужчин.

Для ее матери все это было настолько реальным, берущим за душу и наполненным ностальгией, что, когда она начинала рассказывать, голос ее дрожал от испытываемых ею чувств. Леона никогда не сможет этого забыть.

Для Элизабет Макдоналд предательство Кэмпбеллов в битве при Гленкоу случилось словно вчера.

Несмотря на то, что она давно жила вдали от родных мест, она до последнего дня в мыслях, словах и поступках оставалась шотландкой.

«Твоя мать любит меня очень крепко, но для нее я все равно всего лишь англичанин», — говаривал порой отец Леоны и улыбался.

Конечно же, он шутил, но в том, что Элизабет его очень любила, отец Леоны был абсолютно прав.

Леона не могла себе представить, что какие-то другие мужчина и женщина могли бы быть более счастливы вместе, чем ее родители.

Они были отчаянно бедны, но это не имело абсолютно никакого значения.

Когда Ричард Гренвилл был освобожден от военной службы по состоянию здоровья, у него осталась только пенсия да полуразрушенный дом в Эссексе. Там он и жил со своей женой и Леоной — единственным их ребенком.

Он занимался хозяйством неторопливо, но без особого энтузиазма, к столу у них были куры, яйца, утки, индейки и даже иногда баранина.

Недостаток денег никогда не казался чем-то важным. Они прекрасно обходились без элегантной одежды, красивых экипажей и визитов в Лондон.

Главное — они были вместе.

Леоне казалось, что ее дом постоянно наполнен солнечным светом и весельем, пусть даже обивка на мебели протерлась почти до дыр, а занавески выцвели настолько, что невозможно уже было определить их первоначальный цвет.

«Мы были счастливы… так счастливы, — сказала она себе, — пока не умер отец».

Ричард Гренвилл скончался внезапно, от сердечного приступа, и у его жены пропало желание жить. Без него жизнь не имела смысла.

Она впала в унылое, подавленное состояние, из которого ее не могла вывести даже дочь.

— Мама, иди посмотри на маленьких цыплят, — уговаривала ее Леона. Иногда девушка просила мать помочь ей справиться с двумя лошадьми — единственным их средством передвижения.

Но миссис Гренвилл таяла на глазах. Она целыми днями сидела дома, погрузившись в воспоминания и считая дни до той минуты, когда сможет наконец воссоединиться с мужем.

О Леоне она почти не думала и не строила никаких планов на ее счет.

— Ты не должна умирать, мама, — однажды сказала ей Леона в полном отчаянии.

Она почти видела, как ее мать ускользает в неведомый мир, где, как она была убеждена, ее ожидает любимый муж.

Слова Леоны, казалось, не произвели на мать никакого впечатления, и, теряя всякую надежду, она добавила:

— Что станет со мной? Что мне делать, мама, если ты оставишь меня?

Казалось, мысль о судьбе дочери пришла Элизабет в голову только сейчас.

— Тебе нельзя оставаться здесь, милая.

— Одна я не смогу, — согласилась Леона. — Кроме того, когда ты умрешь, у меня не будет даже твоего вдовьего пособия, чтобы прокормиться.

Миссис Гренвилл закрыла глаза: ей не понравилось напоминание о том, что она вдова. Затем она медленно произнесла»

— Принеси мне мои письменные принадлежности.

— Кому ты собираешься писать, мама? — заинтересованно спросила Леона, исполняя ее просьбу.

Она знала, что родственников у них очень мало. Родители отца были родом из Девоншира и давным-давно умерли.

Ее мать родилась неподалеку от Лох-Левен, но осиротела еще до того, как вышла замуж, и жила со своими престарелыми дядей и тетей, которые умерли вскоре после того, как она уехала на юг.

Леона предположила, что, наверное, были какие-нибудь двоюродные братья или сестры по линии отца или матери, которых она никогда не видела.

— Я пишу, — тихо проговорила Элизабет Гренвилл, — лучшему другу моего детства.

Леона молча ждала продолжения.

— С Дженни Маклеод мы росли вместе, — сказала она. — И поскольку мои родители рано умерли, я месяцами жила у нее в доме, а порой она приезжала погостить ко мне.

Мама мечтательно смотрела в пространство, окунувшись в воспоминания детства.

— Родители Дженни впервые вывели меня в свет, это был грандиозный бал в Эдинбурге, нам обеим тогда было почти восемнадцать, и когда я покидала Шотландию с твоим отцом, единственное, о чем я жалела — что больше уже не смогу так часто видеться с Дженни.

— Ты так и не видела ее с тех пор, мама?

— Первое время мы регулярно писали друг другу, — ответила миссис Гренвилл, — а потом… Ты же знаешь, как это бывает, Леона, люди всегда стараются отложить дела на завтра.

Она вздохнула и продолжила:

— Я всегда получала от нее очень милые письма на Рождество, кроме, пожалуй, прошлого года.

Миссис Гренвилл ненадолго замолчала.

— Возможно, это… — наконец проговорила она. — Это было так… безумно тяжело… потерять твоего отца… Я очень плохо помню последнее Рождество.

— Ничего удивительного, это было такое печальное время, мама, — согласилась Леона.

Ее отец умер в середине декабря, и у них не было рождественской елки, не было подарков и даже гостей, поющих рождественские песни, Леона не впускала в дом — она боялась расстроить мать.

— Я пишу Дженни, — сказала миссис Гренвилл, — и прошу ее после моей смерти заботиться о тебе и любить тебя так, как мы любили друг друга в детстве, когда были маленькими.

— Не говори о том, что ты собираешься покинуть меня, мама! — воскликнула Леона. — Я хочу, чтобы ты поправилась. Хочу, чтобы ты осталась со мной и помогала мне присматривать за домом и за фермой.