Добровольная зависимость - Барлоу Елена (онлайн книги бесплатно полные txt, fb2) 📗

– Моя работа заключается в полном контроле процесса строительства. И неважно, что это будет за здание. Это моя работа – обеспечить лучший результат, оправдать ожидания заказчика. Я хочу, чтобы ты и это знала, и в дальнейшем не подвергала сомнению мои действия. – Его голос снова звучал холодно, отстранённо, а я и не сразу заметила, когда он отбросил в отношении меня все формальности. – Чем быстрее я вернусь домой, тем быстрее продолжу работу. К тому же, я задержал зарплату своим людям.

Я кивнула, опустив глаза; почему-то я чувствовала себя маленькой девочкой, которую грубо отчитали за какую-то проказу. В дальнейшем такое тоже случалось часто.

– Я очень сожалею, что твоя матушка не смогла присутствовать сегодня при венчании, – сказал он тихо, и я вдруг заметила, что он, наконец, посмотрел на меня. – Даю слово, что ты увидишь её, как только ей станет лучше.

– Спасибо, сэр.

Вот и всё, что я могла сказать. На самом деле, даже хорошо, что мать не была свидетелем этого фарса с моим замужеством. Сделка и общая ложь, проще говоря – вся правда, окончательно бы подорвали её здоровье.

Когда прозвучал первый гудок, немногочисленные пассажиры, ожидающие, как и мы, отправки, поезда, постепенно вошли в вагоны. Готье передал билеты проводнику, а тот улыбался ему, иногда поглядывая на меня, будто мы были королевской четой. Как я уже упоминала, Готье умел впечатлить и расположить к себе, естественно, в собственную угоду.

Вещи были погружены, носильщики разошлись, и перрон почти опустел. Очередной гудок возвестил о скором отправлении поезда. А я почему-то не могла сделать и шага вперёд. Я думала о том, что теперь долго не увижу родные улочки, знакомых соседей, всегда таких добрых ко мне и сестре… Коллет… Её я рисковала и вовсе не увидеть больше.

Больше меня не зачаровывала будущая поездка. Я не хотела расставаться с прошлым. Ах, вот бы закрыться в своей спальне и никогда оттуда не выходить!

– Пять минут, и отправимся.

Супруг бесшумно подошёл ко мне, дождался, пока служащий станции пройдёт мимо нас, и вдруг сказал, очутившись прямо передо мной:

– Знаю, это будет непросто. Знаю, чем ты пожертвовала. Но и я тоже, поверь мне…

– Вы так часто просите довериться вам, – тупо произнесла я, глядя на пуговицы его рубашки. – Но думаю, что это последнее, на что я решусь в этой жизни.

– Что ж, будем честными. Ты в этой истории погрязла, как и я, верно? Теперь мы в одной лодке. Теперь, как бы ты ни отвергала меня, всё уже свершилось. Мой характер… не подарок. Со мной трудно жить, порой даже невыносимо. Но я поклялся защищать и оберегать тебя, пока я жив. Знай, так и будет.

Его слова меня ничуть не утешили. Но дальнейшие фразы, что он произнёс достаточно тихо и чётко, пристально глядя мне в глаза, заставили меня задрожать.

– Твоя сестра получила желаемое. Твой отчим, твоя мать – они никогда не будут нуждаться. Я ведь обещал. Но отныне, всё моё принадлежит тебе, а ты… поскольку у тебя нет ничего, что бы ты предложила мне, кроме себя самой… тогда ты принадлежишь мне.

Такой наглости я никак не ожидала. Настолько интимные, личные вещи он начал обсуждать едва ли не на краю перрона, и я просто не нашлась, что ответить; так и стояла перед ним с раскрытым от удивления ртом. Я была его женой всего пару коротких часов и совершенно не была готова к подобной вольности.

– Ты ведь никогда прежде не целовалась? – спросил он спокойно, почти равнодушно, и я просто вспыхнула от смущения. – Да, так и есть. Не нашлось смелого мальчишки в этом городке, который украл бы твой первый поцелуй. Но поскольку ты вполне осведомлена о том, что кроме поцелуев существует нечто более серьёзное, я думаю, что смысла скрывать это от тебя больше нет.

Затем он протянул ко мне руки, его потеплевшие ладони коснулись моих щёк, и, прежде чем я успела отреагировать, он низко наклонился ко мне, зажмурившейся и испуганной, и поцеловал. Это не было похоже на поцелуй перед священником: теперь он приоткрыл губы, попытавшись заставить меня раскрыть мои, но, когда я просто дёрнулась, он прижался ко мне, шумно вздохнув, и целый ураган ощущений захватил меня: острое смущение, и чужое тёплое дыхание напротив моих губ, и его щетина, трущаяся о мою кожу, и даже ткань его повязки на глазу…

Прозвучал последний гудок, и это заставило Готье отпрянуть от меня. Я открыла глаза и увидела, что он всё так же невозмутимо бесстрастен. Возможно, только моя реакция на этот поцелуй походила на впечатление от первой и последней встречи с каким-нибудь ужасным убийцей.

Поманив меня за собой, муж прошёл мимо проводника, и я как во сне последовала за ним, приняла его руку, чтобы взобраться на ступени, и пошла по узкому коридору вагона. И вот тогда меня будто что-то толкнуло. Я застыла, устремив взгляд в окно, откуда я видела станцию с другой стороны; там, за холмами, был мой дом, знакомые места, которые никто не заставит меня забыть. Если только эти воспоминания вырвут из моего сердца вместе с любовью к аллеям парка через несколько домов от нас, или миссис Пиншем с её терьерами, или старенькой городской библиотеке, в которой я перечитала все книги по десятку раз…

Оказалось, что поезд уже набрал приличную скорость, а я всё стояла посреди коридора. Шум работающих поршней глухо отдавался в стенах вагона, а моя многослойная юбка занимала почти весь проход. Перед моими глазами всё быстрее мелькали родные луга с их яркой зеленью и островками жёлтых цветов… И я бросилась бежать назад, подхватив края юбок, чтобы не споткнуться.

Выбежав в крохотное помещение тамбура, я кинулась к ещё не запертой двери, и я высунулась бы наружу, если бы проводник не схватил меня сзади. Он ругался, перекрикивая шум скорости, просил вернуться в вагон, а я всё смотрела на отдаляющуюся станцию Глиннета и беззвучно плакала.

Глиннет был солнцем, слепящим нас с Коллет по утрам из окна, он был полон смеха деревенских детей, он был всплеском в узкой речке под мостом, и даже звоном церковного колокола в Воскресенье. А теперь он забирал мои слёзы и память, пока поезд уносил моё тело вдаль. Этот город и каждый камешек, знакомый мне здесь с малых лет, незримым жестом прощались со мной. Я не оставила здесь ничего, а город дал мне больше, чем можно было вообразить.

Под стук колёс, оглушённая порывами ветра, я слышала только один единственный вздох. Вздох города моего детства, похожий на похоронный стон органа в разрушенном монастыре: забудь нас…

Проводник силком оттащил меня от края, отпихнув к стене, затем закрыл дверь. Сквозь растрепавшиеся волосы я не могла различить его лица. Потом я просто стала оседать на пол, голова моя гудела, и дыхание словно прервалось. Я провалилась во тьму мягко, без боли, в первом в своей жизни обмороке.

Глава 7. В дороге

Открыв глаза, я не сразу осознала, проснулась я или очнулась от некоего дурмана. И первой моей мыслью было: неужели всё это было сном? Однако, полежав с минуту и привыкнув к звукам и запахам поезда, я поняла, что всё ещё ехала в Англию, в далёкий и чужой Бантингфорд.

Последующая минута принесла мне горькое осознание собственного поступка. Я могла и покалечиться, и умереть, возможно. Теперь же я лежала в купе первого класса, на левой койке, и постепенно приходила в себя. Медленно сев прямо, я увидела Готье, расположившегося на соседнем месте с книжкой в руках.

В купе царил полумрак, горела только лампа над правой койкой. Пришлось заглянуть за тяжёлые шторы, чтобы понять время суток. На горизонте, за пустыми лугами, мимо которых мы как раз проезжали, закат окрасил облака в красный с едва заметным оранжевым оттенком. Изредка мелькали одинокие станции и фонари ночных смотрителей.

Глубоко вздохнув, я уселась удобней и вдруг заметила, что корсет свадебного платья больше не стягивает меня. Как оказалось, его на мне вообще не было, а завязки декольте – практически распущены. Разумеется, я тут же принялась стыдливо прикрываться руками.