Ночь с дьяволом - Карлайл Лиз (серия книг txt) 📗
Разумеется, все деревенские кумушки были тут как тут и неодобрительно поглядывали на Бентли. А потом каждая из них, – думая, что все другие в этот момент не смотрят в ее сторону, – поправляла, поцокав языком, его галстук и даже целовала его в щеку, как будто великодушно прощала ему какой-то смертный грех.
Если бы они только знали!
Да, теперь он был повинен в грехе, который был гораздо серьезнее, чем все остальные. Ну, может быть, кроме одного. Конечно, то, что он сделал с Фредди, не было, строго говоря, смертным грехом, хотя ему, черт возьми, он таким и казался. Прошло уже три дня, и он устал ждать, когда карающий меч его поразит. Интересно, с какой скоростью распространяются плохие новости?
Он представил себе, как бедняжка Фредди со слезами признается во всем Уинни Уэйден. Он представил себе, как Уинни рыдает, причитая и жалуясь на свою судьбу, а потом пишет истерическую записку лорду Ранноку. Он представлял себе, как карета этого безжалостного дьявола Раннока возвращается из Шотландии и как он сразу же по приезде начинает чинить над ним расправу. Он представил себе и самого себя – как его ведут по проходу между рядами в церкви к алтарю, подталкивая в спину одним из смертельно опасных шотландских кинжалов и туго обвязав веревкой его гениталии, так что он едва может дышать.
Женитьба. Жена. Жизнь в оковах.
Господи, помоги ему.
Неожиданно к его щеке прикоснулись прохладные пальчики. Бентли моргнул и, посмотрев вниз, увидел свою невестку Хелен, глаза которой излучали тепло.
– Ах, дорогой мой, ты меня не подвел, – произнесла она с легким французским акцентом. – Я знала, что ты не подведешь.
«Иногда, – подумал он, – ее вера в меня становится слегка утомительной». Но вслух этого Бентли не сказал и заметил насмешливо:
– Считай, что тебе чертовски повезло, Хелен.
Он вдруг почувствовал холодный ветерок и, взглянув вверх, увидел, что они остановились в тени колокольни. Прихожане расходились, направляясь или к воротам, выходящим в деревню, или на дорожку, огибавшую церковный двор, которая далее шла вверх по холму к Чалкоту. Он снова взглянул на жену своего брата и почтительно предложил ей руку.
Она с улыбкой оперлась на его локоть, и они на некотором расстоянии последовали за остальными мимо надгробных камней погоста. Погост был отделен от сада Чалкота каменной стеной, в которой была проделана калитка, закрывавшаяся массивной деревянной дверью. Бентли помог ей пройти сквозь калитку, потом повернулся и закрыл за собой дверь.
– Бентли, мне кажется, ты хромаешь? – спросила Хелен.
– Повредил колено, – признался он.
– О Господи, как это случилось? – воскликнула она, пристально глядя на его ногу.
Он изобразил сердитый взгляд:
– Не твое дело.
Хелен с дружеской снисходительностью пожала плечами, снова взяла его под руку и сменила тему разговора.
– Ты изменился, Бентли, с тех пор как приезжал сюда на Новый год, – задумчиво проговорила она. – Ты стал каким-то тихим. И, мне кажется, несколько мрачноватым. На тебя это не похоже, дорогой мой. Надеюсь, ничего плохого не случилось?
Бентли почувствовал, как у него сжимаются кулаки.
– Это мой братец напустил тебя на меня? Чтобы ты учинила мне допрос? – спросил он, прекрасно понимая, что слова его несправедливы и грубы.
Невестка отпрянула от него, как будто он ее ударил.
– Побойся Бога! – тихо сказала она. – Как ты можешь говорить так? Неужели ты думаешь, что Кэм заметил бы какие-нибудь изменения в чьем-то поведении? Подобно большинству мужчин, он принимает во внимание только поступки.
«Знаю, и, возможно, именно это меня беспокоит больше всего».
Мысль эта неожиданно пришла ему в голову, и он буквально в последний момент удержался, чтобы не высказать ее вслух. Однако он все-таки удержался, потом остановился и накрыл рукой лежавшую на его локте руку Хелен.
– Прости меня, Хелен, – тихо попросил он. – Я сказал глупость.
Они в молчании пошли дальше по саду. Кэтрин, Кэм и другие уже успели подняться довольно высоко по склону холма, но Хелен, кажется, не спешила их догонять. Бентли следом за ней тоже замедлил шаг и несколько успокоился.
Хелен вдруг сжала его локоть, как будто желая вывести его из задумчивости.
– Прошу, не будь таким тихим, – взмолилась она. – Ты меня беспокоишь. Расскажи-ка мне лучше о своих похождениях – хотя бы о тех, о которых можно рассказывать в присутствии леди. Ты приехал сюда прямо из Лондона?
– Можно и так сказать, – ответил Бентли, наклоняясь, чтобы отцепить веточку, приставшую к подолу накидки Хелен. – Я на несколько дней остановился в Эссексе. Заехал в Хэмпстед, чтобы захватить самое необходимое, и снова в дорогу.
Хелен улыбнулась:
– Вижу, ты оделся подобающим образом. Это производит хорошее впечатление.
– Я выгляжу почти респектабельно. Ты это хотела сказать? – Он поднял голову и прищурился на солнце. – Мой братец, наверное, очень этому обрадовался.
Она ему не ответила и продолжала с задумчивым видом:
– Сезон вот-вот начнется, Бентли. Ты проведешь его в Лондоне?
– И мне придется делать вид, что все идет как нельзя лучше – при моих-то долгах? – Он расхохотался и принялся разламывать веточку на мелкие кусочки и бросать их через плечо. – Нет уж, увольте. Мне это не по душе.
– Но ты мог бы приятно провести время, Бентли. Разве твои друзья там не будут? Разве тебе не хотелось бы познакомиться с новыми людьми?
Бентли с подозрением посмотрел на нее.
– Силы небесные, Хелен! Уж не задумала ли ты женить меня?
Она рассмеялась:
– Ничего подобного, успокойся. Ты не из тех, кто женится, Бентли. И все же ты мог бы завести себе более приличных Друзей.
Бентли остановился от неожиданности.
– Даже не верится, что именно ты говоришь мне об этом, Хелен! Ведь ты всегда была яростной поборницей идеи равенства. К тому же не все мои друзья такие отбросы общества, какими их считает Кэм. Огастус Уэйден, например, человек вполне благовоспитанный.
– И я того же мнения, – кивнула Хелен. – Он и его брат Теодор вполне приличные люди. Ты должен чаще бывать в их компании. И я уверена, что сезон они проведут в Лондоне.
– Ты так думаешь? – Он как-то странно взглянул на нее. – А мне казалось, что их можно заставить отправиться туда только по принуждению.
Хелен аккуратно обошла лужу на дорожке.
– В этом году должна впервые выехать в свет старшая дочь лорда Раннока.
Бентли очень удивился.
– Ты имеешь в виду маленькую Зою Армстронг? Но она еще ребенок, Хелен!
– Ей уже исполнилось семнадцать лет, – тихо сказала Хелен.
Почувствовав угрызения совести, Бентли вспомнил, что Зоя всего на год или два моложе Фредерики. Хотя Зоя казалась ему ребенком. Он смутно вспомнил приглашения, полученные им весной по случаю первого выезда в свет Фредди. Он тогда тоже очень удивился, однако отклонил их. Он был совершенно уверен, что Фредди для этого слишком молода.
Однако ему не казалось, что слишком рано вожделеть к ней, не так ли? Он тогда даже устыдился своих чувств. И теперь он почувствовал себя негодяем, причем очень, очень старым.
– Значит, ты это сделаешь? – прервала Хелен его скорбные мысли. – Ты останешься в Лондоне на сезон и примешь хотя бы некоторые из приглашений?
– Об этом не может быть и речи, – решительно заявил Бентли и ускорил шаг, вынуждая ее идти быстрее.
Вдруг у него словно мороз пробежал по коже. Он подумал, что у него, возможно, не будет выбора и ему придется участвовать во всех увеселениях, связанных с сезоном. Потому что к тому времени, как придут приглашения, он наверняка будет уже женат. А женатый человек принадлежит не только себе, но и обществу. Особое значение приобретет соблюдение внешних приличий. Парень уже не сможет допустить, чтобы его пинками выставляли из какой-нибудь вонючей пивной или занюханного борделя. Поведение мужчины в обществе отражается на его жене. А джентльмен никогда и ни за что не позволит себе поставить в неловкое положение свою жену.
