Филиппа - Смолл Бертрис (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
— Ты была права, сказав, что Миллисент не стоит таких трудов. У меня полно дел поважнее. Я хочу перецеловать столько мужчин, сколько удастся, прежде чем меня вынудят уехать обратно на север, чтобы обвенчаться с каким-нибудь сельским занудой. По крайней мере у меня останутся чудесные воспоминания о моих последних деньках при дворе короля Генриха!
— Вижу, Роджер вдохновил тебя, — усмехнулась Сесилия. — Он такой милый! А теперь давай немного поспим. Завтра придется ехать в Ричмонд, до того как начнутся летние путешествия. Думаю, в этом году мы отправимся на север.
На следующий день двор перебрался из Гринвича в Ричмонд. Ко всеобщему облегчению, в городе не оказалось признаков оспы или чумы. Многие придворные отправлялись в свои имения, покидая королевский поезд, как только он приближался к их владениям. Некоторые девушки уехали домой, чтобы выйти замуж. То же самое вскоре предстояло Миллисент и Сесилии. Мысль о потере лучшей подруги мучила Филиппу, и постепенно она становилась все более неосмотрительной: играла в кости с молодыми придворными, теряя ровно столько, чтобы им захотелось вернуться, платила долги поцелуями, а в последнее время, если верить сплетням, и ласками. Служанка Люси журила молодую хозяйку, но ничего не действовало. Люси сообщила бы ее матери, но не умела писать и не имела средств, чтобы нанять писца.
Королева быстро уставала: как говорили, сказывался возраст. Последняя беременность, похоже, окончательно вымотала ее. Она собиралась удалиться в Вудсток на июль, вместо того чтобы сопровождать короля в его летних поездках. Генрих был крайне этим недоволен, но все же согласился. Теперь наставлять фрейлин было некому, впрочем, Филиппа вряд ли послушалась бы доброго совета.
Сесилия не собиралась в Вудсток. Ей предстояло вернуться в родительский дом, где в августе должна была состояться свадьба. Раньше предполагалось, что Филиппа поедет с ней, но теперь, после разрыва с Джайлзом, граф и графиня Ренфру не слишком жаждали ее видеть.
— Боюсь, посещение нашего дома воскресит грустные воспоминания о Джайлзе, дорогая, — сказал Филиппе Эдвард Фицхью. — Твоя скорбь и праведный гнев, а также попытки скрыть все это омрачат день свадьбы Сесилии. Уверен, что ты не захочешь огорчать свою лучшую подругу и, следовательно, согласишься с решением, принятым мной и леди Энн.
Филиппа молча кивнула, не вытирая катившихся по щекам слез. Он, разумеется, прав, но пропустить свадьбу Тони и Сесилии…
— Я все рассказал дочери, Филиппа. Прости, дитя мое, я не хотел взваливать такой груз на твои плечи. Эгоистичность и неосмотрительность моего сына все испортили. Ты знаешь, что мы с женой с радостью приветствовали бы тебя как нашу дочку. Я уже написал твоей матери, что всячески готов помочь найти тебе другого жениха.
Волна гнева неожиданно захлестнула Филиппу.
— Я уверена, милорд, что моя семья вполне способна найти мне мужа и без вашей помощи, — холодно процедила она. — А теперь позвольте мне уйти. Сесилии нужно собраться, а без меня ей сделать это трудно.
Она, повернувшись, удалилась.
Легкая улыбка коснулась губ Эдварда Фицхью. Что за простак этот Джайлз! Эта гордая девушка принесла бы в семью огромное приданое. Впрочем, возможно, Филиппа слишком хороша для его глупого сына. Потеря велика… и потому он склонен простить ей неучтивость. Она держалась исключительно хорошо, если принять во внимание тяжесть нанесенного удара и позор, которым покрыло ее поведение их младшего сына.
Вернувшись, Филиппа застала Сесилию в слезах. Усевшись рядом на кровать, она обняла подругу за плечи.
— Твои родители правы. Будь проклят твой братец за все несчастья, которые он на нас навлек. Зато ты напишешь мне и подробно расскажешь о свадьбе. А Мэри и Сюзанна не почувствуют, что ты пренебрегаешь ими ради меня.
— Я ближе к тебе, чем к сестрам, — всхлипнула Сесилия.
— Зато ты обязательно приедешь на мою свадьбу, — заверила Филиппа. — Поверь, моя мать уже переворачивает небо и землю в поисках достойного деревенского болвана, готового взять на себя управление Фрайарсгейтом, поскольку это куда важнее для нее, чем родная дочь.
— Ты поедешь домой этим летом?
— Господи, нет! В первый год я вернулась туда только по настоянию королевы. Никогда в жизни мне не было так тоскливо! Нет, я отправлюсь во Фрайарсгейт, только если заставят.
— Твоя жизнь этим летом не будет слишком волнующей, поскольку Вудсток — не самое веселое место на свете, — заметила Сесилия.
— Знаю, — простонала Филиппа. — Мы уезжаем через несколько дней. А ты — уже завтра, и не представляю, как я буду без тебя!
— Тони пообещал, что мы приедем ко двору на Рождество. А до тех пор будем жить в его имении.
— Вы собираетесь туда прямо после свадьбы? — спросила Филиппа, складывая несколько пар рукавов в маленький сундук Сесилии.
— Нет. Сначала в Эверли, родовое владение Фицхью, в приграничье, где пробудем месяц, а уж потом переедем в Дин-мир, который и станет нашим домом. Эверли — маленькое имение и находится очень далеко, так что развлекать гостей не придется. Моя семья давно уже там не живет, но дом содержится в полном порядке.
— Я буду скучать по тебе, — призналась Филиппа.
— И я тоже.
— Теперь, когда ты замужем, а я нет, между нами уже не будет прежнего.
— Но мы навсегда останемся лучшими подругами, — возразила Сесилия.
— Навсегда, — согласилась Филиппа.
Глава 3
Сесилия уехала. Даже ненавистная Миллисент Лэнгхолм тоже убралась. Почти все девушки отправились по домам. Остались только Элизабет Блаунт и Филиппа. А через два дня им предстояло переехать в Вудсток вслед за королевой. Тоскливый, унылый, спокойный Вудсток, где их ждет томительное и скучное лето. Король вместе с немногими знатными подданными, кто не уехал в собственные владения, собирался в Эшер и Пенхерст, где их ждали охота, пиры и развлечения. Королева желала проводить дни в молитвах, чтении книг и вышивании. Спать женщины будут ложиться рано, гостей почти не предвидится. И хотя Оксфордшир был красивым местом, без шумного двора он терял все свое очарование. Но королева любила буколические красоты и пять церквей Вудстока, где она могла слушать мессы. Особенно ей нравилась Круглая церковь. Филиппа была в отчаянии.
— Пойдем со мной, — предложила Бесси Блаунт на следующий вечер после отъезда Сесилии. — Повеселимся немного с оставшимися джентльменами, прежде чем вести жизнь отшельниц.
Она с улыбкой вручила Филиппе маленький кубок с вином.
— Где ты это взяла? — удивилась девушка.
— Украла, — призналась Бесси со смехом. — Остатки той прекрасной испанской мадеры, которую оставила Мария де Салинас, когда уезжала, чтобы выйти замуж. Более тонкого вина я еще не пила. И в ее комнатах в Ричмонде с тех пор никто не жил. Кувшин стоял в углу, на полке, в укромной нише. Очевидно, про него попросту забыли. Я не стала его трогать. Грех было бы тратить его зря, но сейчас у нас появился повод. Кровь Христова, а я-то думала, что мы поедем в свите короля! В Вудстоке будет так скучно без него!
Филиппа осушила кубок и протянула приятельнице, безмолвно прося налить еще.
— Как хорошо! Я всегда гадала, какой может быть вкус у такого вина.
Вторую порцию она пила уже медленнее.
— Кое-кто из джентльменов все еще здесь, — сообщила Бесси. — Пойду к ним. Возможно, нам еще долго не придется побыть в компании молодых людей. Так ты идешь?
— Кто там будет? — поинтересовалась Филиппа.
— Роджер Майлдмей, Роберт Паркер и Генри Стандиш.
— Почему бы и нет? — согласилась Филиппа. — Ужасно надоела эта скука. Никогда не думала, что мне будет не хватать Миллисент Лэнгхолм!
— Знаю, — засмеялась Бесси. — Идем, да захвати с собой кубок, потому что вино еще осталось.
Она встала и направилась к выходу, оглядываясь, чтобы убедиться, что Филиппа следует за ней.
— Куда ты собралась? — спросила та.
— На самый верх Наклонной башни. Никто нас там не отыщет. Не хочешь же ты, чтобы нас поймали за игрой в кости и распитием вина?
