Лепестки на воде - Вудивисс Кэтлин (читаем книги txt) 📗
— Я прекрасно все понимаю. — Морис сунул руку в карман сюртука и вытащил кошелек из шелковистой кожи. Легким движением руки он швырнул его на стол. В кошельке звякнули монеты. — Узнаешь, бабушка? — язвительно осведомился он. — Ты всегда гордилась своим умением выбирать простые, но элегантные вещи. Мне даже не понадобилось заглядывать внутрь в поисках инициалов. Хотел бы я знать, сколько таких кошельков ты приобрела за свою жизнь? Я видел их с детства. Несколько раз ты дарила мне их. Учила меня беречь деньги, помнишь?
Лицо Эдит, превратившееся в застывшую маску, надежно скрывало внутреннее смятение, овладевшее ею. Тон внука был красноречивее слов. В глубине души Эдит понимала, что проиграла опасную игру, в которую ввязалась благодаря собственной досадной ошибке — разрешила Моррисе дать Поттсу немного денег, пообещав заплатить остаток после возвращения. Но разве она могла знать, что ее погубит этот кошелек?
— Откуда у тебя мой кошелек? — наконец спросила Эдит. — Я думала, что потеряла его.
Морис учтиво возразил:
— Нет, ты его не теряла. Ты отдала его Поттсу, приказывая убить Шимейн. Но он подвел тебя, бабушка, и поплатился за ошибку собственной жизнью. Ненавистная тебе женщина застрелила Поттса, когда он пытался прикончить ее мужа. Ты пообещала щедрую награду и Роксанне Корбин, но она тоже не вернется — разве что в гробу, который сколотил для нее Гейдж Торнтон. Я хотел бы узнать одно: как ты могла так жестоко поступить со мной… и с моей невестой?
Эдит дю Мерсер застыла в надменном молчании, наотрез отказываясь отвечать и устремив невидящий взгляд в стену. Ее костлявые пальцы сжались на серебряном набалдашнике трости.
— Отвечай! — рявкнул Морис, ударив ладонью по столу так, что Эдит испуганно вздрогнула. — Будь проклято твое каменное сердце! — выпалил он. — Это ведь ты подкупила взяточников-судей, которые арестовали и осудили Шимейн, а потом выслали ее из Англии. И все это время ты, конечно, считала, что оказываешь мне добрую услугу, надеясь, что в будущем меня ждет слава! Мне больно думать о том, сколько выстрадала Шимейн по твоей вине. После того как ее родители выяснили, что с ней стряслось, я долго не хотел верить, что в этом преступлении замешана ты. Но исчезновение Шимейн выглядело слишком подозрительным — она пропала без вести через месяц после нашей помолвки. А ты с таким спокойствием уверяла меня, что Шимейн найдется! Я прочел в твоих глазах тревогу лишь однажды — когда объявил о своем намерении жениться на ней. — Морис усмехнулся, не испытывая больше к своей единственной родственнице никаких чувств, кроме презрения. — Вероятно, ты надеялась, что весть о смерти Шимейн дойдет до тебя, а ты ловко сообщишь об этом мне…
Губы маркиза скривились в горькой улыбке.
— Поскольку ты наверняка подкупишь надзирателей любой английской тюрьмы, я выбрал для тебя иное наказание. С этого дня ты больше никогда меня не увидишь. Если я и вернусь в Англию, то лишь затем, чтобы продать свое имущество, а потом поскорее отправлюсь сюда, стану обычным колонистом, и ты никогда — слышишь, никогда в жизни! — не переступишь порог дома, который я построю для себя и своей семьи, если мне посчастливится жениться. Ты никогда не увидишь ни одного из моих детей, не услышишь о них, не сможешь гордиться ими или моими внуками — конечно, если доживешь до их появления. Тебе не удастся распоряжаться их жизнью так, как ты пыталась распоряжаться моей. Это мое последнее слово, бабушка. Надеюсь, тебя ждет долгая и безрадостная жизнь.
Круто повернувшись на каблуках, Морис вышел из комнаты. Эдит вздрогнула, услышав оглушительный хлопок двери.
Некоторое время после ухода внука Эдит дю Мерсер сидела молча, глядя на дверь, но ничего не видя. Она словно оцепенела изнутри — возможно, была уже мертва. Все, к чему она стремилась, чего добивалась, о чем мечтала, навсегда исчезло из ее жизни, было отрезано гулким хлопком двери. Она не почувствовала даже искры надежды или интереса, когда несколько минут спустя в дверь торопливо постучали — Моррисе не терпелось узнать, что произошло.
— Поттс и Роксанна мертвы, — безучастно произнесла Эдит. — Поскорее уезжайте отсюда. Найдите в моей сумке кошелек с деньгами и возьмите его себе. Этой суммы достаточно, чтобы добраться до Нью-Йорка… или еще куда-нибудь.
— А как же Фрида? — с испугом спросила Морриса. — Если я уеду, не выкупив свои бумаги, она пошлет погоню… меня могут даже убить.
Эдит взяла кошелек, который Морис бросил на стол, и протянула его Моррисе.
— Этого хватит, чтобы выкупить ваши бумаги. Так или иначе, вы должны бежать. С минуты на минуту здесь может появиться мистер Торнтон — возможно, привезет мертвых или будет искать вас. Я уезжаю на север следующим дилижансом и постараюсь как можно скорее отплыть в Англию.
Морриса задумчиво подбросила кошелек на ладони, по весу определив, сколько в нем денег. Пожалуй, более чем достаточно, чтобы выкупить бумаги. Хорошо бы денег из второго кошелька хватило на некоторое время. А что делать потом? Заняться прежним ремеслом? Моррису подмывало улизнуть от Фриды, не заплатив, но чтобы спасти жизнь, у нее не оставалось другого выхода, кроме как поделиться с хозяйкой несколькими монетами. Несомненно, вскоре Гейдж Торнтон начнет разыскивать ее. Ждать некогда. Надо бежать немедленно!
Хромая, Хью Корбин вышел на переднюю веранду своего дома, как только Гейдж остановил повозку перед крыльцом. Хью знал, что прошлой ночью Роксанна ушла из дома и не вернулась, и прежде, чем заметил гробы на дне повозки, понял, что с ней случилось самое страшное.
Гейдж сдернул с головы шляпу и приблизился к кузнецу. Хью прищурился, словно не понимая, в чем дело. Впервые за несколько лет он не встретил столяра бранью.
— Мистер Корбин, мне очень прискорбно сообщать вам эту горестную весть, но Роксанна мертва. — Гейдж кивнул на гробы, лежащие в повозке. — Ее тело находится в одном из гробов. Я вырезал на нем ее имя…
— Почему ты убил ее, мерзавец? — взревел Хью. — Разве тебе было мало, что она выставляла себя на посмешище, бегая за тобой без малого десять лет? Или ты убил ее просто так, как Викторию?
— Я не убивал Роксанну, мистер Корбин, — спокойно возразил Гейдж. — Это сделал Каин.
— Каин? — Хью Корбин воззрился на Гейджа, словно на сумасшедшего. — Каин ни за что не стал бы убивать ее!
— Сожалею, мистер Корбин, но мы с женой видели это своими глазами.
— Но почему? — воскликнул Хью. — Какого черта Каину понадобилось убивать Роксанну?
Гейдж отвел взгляд.
— Роксанна хотела, чтобы он убил мою жену, а Каин наотрез отказался. Обманутый Роксанной, год назад он убил Викторию. Когда Роксанна начала угрожать Шимейн, Каин схватил Роксанну и вместе с ней спрыгнул с корабля. Роксанна не пережила падения. Она умерла, ударившись о камни и сломав шею.
Хью Корбин приоткрыл рот, словно не понимая смысла его слов. После минуты напряженного молчания он вытер трясущиеся ладони о штанины и пробормотал:
— Значит, придется рыть две могилы…
Гейдж приподнял бровь, не понимая, о чем говорит кузнец.
— По-моему, надо найти хижину в лесу, где жил Каин, и похоронить его там. Если вы знаете, где она находится, помогите мне…
— Я похороню Каина рядом с Роксанной.
— Вы уверены, что так будет лучше, мистер Корбин? — с внезапным сочувствием спросил Гейдж. — Ведь Каин убил ее…
— Здесь Каин родился, здесь и будет похоронен. Похоже, смерть Роксанны отразилась на рассудке кузнеца, решил Гейдж.
— Насколько мне помнится, женщина, что жила в лесу, никогда не говорила, откуда взялся Каин. Неужели вы считаете, что он родился в Ньюпорт-Ньюсе… или где-нибудь неподалеку…
— Он был моим сыном, — скорбно объяснил Хью. — Моим первенцем. Родился на две недели раньше, чем мы его ждали, и, увидев, как уродлив этот ребенок, я велел Леоне привязать к животу подушку, чтобы все думали, что она по-прежнему беременна. Нашего малыша я отнес в лес и положил на крыльцо дома, где жила старуха. У меня не поднялась рука убить родного сына. Старуха нашла Каина и разболтала о нем всему городу. Немного погодя я сказал знакомым, что у Леоны начались роды, но никого не впустил в дом. Потом сколотил гробик, положил в него для тяжести мешочек с зерном и сказал горожанам, что мой сын родился мертвым. Мне не хотелось признавать уродца, которого я унес в лес, и все-таки Каин — мой единственный сын.
