Обрести любимого - Смолл Бертрис (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Она напряглась, и ее фиалкового цвета глаза распахнулись.
— Вы! Неужели нужно так отвратительно вторгаться в мои сны, как и в мою жизнь? — Голос ее был резким и злым.
— Это был не сон, которому ты предавалась, Накш То был я, и должен признаться, что мне ты больше нравишься покорной, — насмешливо бросил он в ответ — Где остальные? — спросила она, потом сама же ответила. — Я вспомнила. Они вернулись во дворец.
— Куда ты отправишься со мной завтра, — сказал он.
— Почему я не уехала сегодня с Гюльфем, Сах и Хазаде? — спросила она резко. — Мне ненавистно это место!
— Ты не уехала с остальными, потому что я не намерен впускать в гарем дикую кошку, чтобы сеять разногласия и разлад среди моих женщин. Сегодня вечером я приручу тебя, Накш. К следующему утру ты будешь мурлыкающей, а не дикой кошкой. — Он пристально следил, какое впечатление произведут на нее его слова.
Валентина презрительно сказала:
— Все лето, господин визирь, вы провели в попытках совершить этот подвиг, но потерпели неудачу. Меня баловали, делали массаж, кормили экзотическими кушаньями и винами, ласкали и мучили без остановки. Все это не заставило меня уступить. Что еще вы можете сделать?
— Я могу взять тебя силой, — спокойно сказал он.
— Что? — Она была поражена его спокойным ответом. Он улыбнулся, довольный тем, что застал ее врасплох.
— Временами, — сказал он довольно, — твоя наивность удивляет меня, Накш. Верно, что я провел лето в попытках уговорить тебя отдаться мне, и так же верно, что ты упрямо отвергала меня. Но неужели ты действительно думала, что, если я потерплю неудачу, обхаживая тебя лестью, я сдамся? Нет. Есть женщины, которым насилие нравится больше нежного обхождения. Ты, вероятно, одна из таких женщин. Мы сейчас выясним это, моя прекрасная. Твои сладкие поцелуи всего минуту назад возбудили меня.
Ее взгляд сместился на соответствующее место на его теле, он не врал. Его огромный член поднялся, его возбуждение было очевидным. Валентина перевернулась на живот, и встала на локти и колени, собираясь спрыгнуть с кровати. Но визирь был начеку. Одной рукой он схватил ее сзади за шею, прижав ее голову и плечи к кровати, лицом вниз. Он силой держал ее тело в таком положении, когда ее спина выгибалась дугой, а ее бедра и ягодицы были подняты вверх.
— Ну, моя изысканная красавица, эта поза полной женской покорности, и мне приятно, что ты смогла так легко принять ее, — промурлыкал визирь. Он по-хозяйски ласкал ее ягодицы.
— Пустите меня, животное! — завизжала Валентина, когда он слегка отпустил ее шею. — Вы отвратительнее всех, кого я только знала, и я презираю вас! Я не могу поверить, что человек, обладающий такой легендарной отвагой, силой возьмет беззащитную и сопротивляющуюся женщину! Вы не настоящий мужчина, если поступаете так!
Чикала-заде-паша довольно рассмеялся. Ее гнев был поразительно возбуждающим. Он едва мог дождаться, когда сможет войти в нее, и свободной рукой аккуратно направил в нее свой огромный член. Другой заманчивый вход в ее тело, так соблазнительно мелькающий перед его глазами, он решил оставить на другой раз. Сегодня он просто будет скакать на ней, пока она не попросит пощады. Быстро отпустив ее шею, он обеими руками схватил ее за бедра и, не медля ни секунды, вошел в нее.
Валентина яростно взвизгнула от такого оскорбления и отчаянно пыталась сбросить его. Более нежное обращение за эти последние месяцы заставило ее и вправду поверить, что он не изнасилует ее, и кричала она сейчас больше от негодования и удивления, чем от страха.
Его пальцы впились в нежную плоть ее бедер, оставляя на них синяки, потому что он крепко вцепился в нее, насаживая ее тело на свое гигантское копье.
— Аллах! О Аллах! — стонал он про себя. Входить в нее было столь же трудно, как в девственницу, и он почти потерял над собой контроль от возбуждения. Инсили была такой же. Теплой, влажной, тугой и возбуждающей. У него вырвалось что-то похожее на стон и рыдание. Он начал медленно ходить в ней, вытаскивая свой член почти до конца, потом загоняя его обратно в ее мягкую глубину.
До ее сознания еще полностью не дошла реальность происходящего. Валентина чувствовала, как огромный мужской орган растягивает ее. Он глубоко входил в нее, умело рыскал в ее глубинах, до тех пор пока она больше была не в силах контролировать свое тело, и оно ответило на его призыв, ее бедра дернулись вверх, навстречу его мощным толчкам.
— Давай, моя красавица, — простонал он сквозь стиснутые зубы. — Насаживайся на мой член! Давай! Давай! — Его пальцы больно впились в ее тело, когда он погрузился в ее податливую мягкость.
На кратчайшую секунду разум ее прояснился. Она подумала о том, как несправедливо, что ее тело должно доставлять удовольствие этому мужчине, когда она сама не хочет давать ему это удовольствие. Потом он ослабил свой железный захват на ее бедрах, и, наклонившись вперед над ее спиной, схватил ее за груди. Он крепко сжимал их в ладонях, заставляя ее быстрее двигать бедрами.
— Вот так, моя красавица, — горячо щепал он ей на ухо. — Я месяцами ждал этого, и оказалось, что тебя стоило ждать! — Он снова вцепился в ее бедра и ускорил движение, осторожно определяя ее желание. — Скажи мне, что ты хочешь меня, моя обожаемая Накш! Скажи мне, что ты хочешь меня! — Для него не имело значения, что своей победе он был обязан только возбуждающим средствам, которыми ее кормили ежедневно. Имело значение только то, что наконец она отдалась ему!
— Не-е-е-т! — всхлипнула она, исступленно пытаясь доказать, что по-прежнему может сопротивляться ему, однако внутри ее все молило о блаженном избавлении.
— Скажи: «Бери меня, господин Чика!» Скажи это! — требовал он.
— Никогда! — задыхалась она.
— Скажи: «Бери меня, господин Чика», или я выйду из тебя, Накш! — И он начал немедленно осуществлять свою угрозу.
— Нет! Пожалуйста, не надо! — умоляла она, стыдясь своих слов, но она уже была за той гранью, где сдерживаться было невозможно.
— Скажи мне эти слова, Накш, — пробормотал он более ласково. — Скажи мне, и я подарю тебе рай. Ты же знаешь, я могу сделать это.
Валентина сейчас открыто плакала, оттого что ей отчаянно нужно было завершение.
— Б… — рыдала она. — Бери меня, господин Чика! О Боже! Бери меня! Прошу!
Он грубо стал снова и снова безжалостно швырять себя на нее, почувствовав немедленный отклик, когда ее глубина задрожала в спазме удовольствия, а любовные соки затопили его член.
Она все еще продолжала задыхаться от потрясения, когда, не выходя из нее, он поднял ее и положил на спину. Удерживая ее руки по обеим сторонам ее головы, он приказал ей:
— Открой глаза, Накш, — и не отрывал от нее своего холодного взгляда, когда она подчинилась его приказу. Ее фиалковые глаза напоминали омытые дождем драгоценные камни. Они так затуманились страстью, что он почувствовал, как глубокая волна возбуждения сотрясает его. Его собственная развязка еще не наступила, и его член был тверд как камень и пульсировал.
— Скажи мне еще раз, моя райская дева! Скажи мне, что ты хочешь меня!
— Прошу! — прошептала она, и он закрыл ее рот поцелуем, просунув свой язык между ее зубами и забавляясь с ее языком.
Когда он поднял голову, требование, теперь молчаливое, по-прежнему светилось в его глазах. Оно было таким же твердым и неумолимым, как та огромная часть его тела, пульсирующая в ней. Валентина поняла, что эта битва быстро и просто не кончится, но она может оказаться легче для нее, если она станет сговорчивее.
Какое значение, в самом деле, имели слова, если за ними не стояли настоящие чувства? Она должна учесть, что завтра он отвезет ее во дворец в городе. Оказавшись там, она сможет убежать в дом Кира, где ее наверняка ждет Патрик.
«Патрик! Патрик!»— позвала она его про себя, так же как звала его почти каждый час плена. В Стамбуле, напомнила она себе, освобождение может стать возможным. На этом острове — нет.
— Накш! — Его голос ворвался в ее мысли. Валентина сосредоточила свои аметистовые глаза на Чикала-заде-паше.
