Триумф Анжелики - Голон Анн (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
Кончится ли когда-нибудь зима?
— Можно ли предположить, что где-то существуют дворцы, где танцуют, где слушают небесную музыку, где делают такие большие торты, что в них может спрятаться ребенок, одетый Амуром, и под аплодисменты вылезти прямо на стол?
— Да, можно представить, — говорил он, — и за это надо возблагодарить Господа. Это честь нашего мира — уметь поддерживать без устали огонь и мир роскоши. Если везде будут нищета и голод, то воистину настанет конец света.
Мы, находясь в нашем аду, должны быть благодарны тем, кто сейчас танцует и смеется, как наш король, потому что они продолжают создавать все формы Красоты, чтобы услаждать взгляд и ум.
Ибо это означает, что огонь продолжает гореть, что это единственный очаг в этом мире, и что надо надеяться, что мы однажды сможем погреться у него. Надежде все дозволено, если знать, что горит хоть одна искорка этого огня.
Естественно, поток грязи, преступлений и обманов, который несет нас, силен. Но поток золота и драгоценностей жизни, лава извергающегося божественного вулкана, которая лелеет наш экстаз и наше восхищение, тоже обладает несгибаемой мощью. И там-то мы и должны питать наши мечты и амбиции.
Можно было подумать, что в нем присутствует что-то от разума Жоффрея. Она все больше в этом убеждалась. Она узнавала эти мысли, эти блестящие идеи, которые сеньор Аквитании с таким величием излагал ей. Разница была в том, что священник походил на трубадура, которого тащили на паперть Нотр-Дам за веревку, привязанную на шее. Он потерял от этого голос и привык молчать. Так что не так уж просто было услышать от него то, что он думает.
Сердце Анжелики устремилось к Жоффрею. Она думала: «Я понимаю тебя, любовь моя. Мы снова встретимся в мире и покое и поговорим».
Несколько раз священник повторил, что не стоит господину де Пейрак тревожиться о судьбе его семьи.
— Я обо всем позабочусь.
Главное — это король. И, общаясь с ним, господин де Пейрак послужит на благо народов и континентов, чем если будет тратить силы на то, чтобы спасать своих.
Она вспомнила, что Жоффрей никогда не поддавался ложным тревогам.
— Если и поддавался, то не слишком, — заметила она с легким упреком.
Его способность к концентрации давала повод ревнивому сердцу думать, что о нем забыли. Иногда Анжелика подозревала мужа в том, что он увлекся какой-нибудь дамой.
Но теперь главным был король.
Она от души забавлялась, потому что Себастьян д'Оржеваль говорил о том, что Жоффрей должен подготовить все к приезду Анжелики.
— Вы не должны страдать от нехватки чего-либо. Все должно быть в вашем распоряжении. К вашим услугам должны быть дворецкие, камердинеры, горничные, кареты и лошади. На стенах ваших домов должны висеть самые прекрасные картины и гобелены, должна стоять самая изящная мебель, должны быть безделушки, любимые вещицы, драгоценности и наряды.
— Успокойтесь, — говорила она ему, — мой дорогой управляющий. Если уж мой супруг захочет моего возвращения во Францию, то у меня будет все. Безделушка или украшение, все, что сможет мне дать почувствовать вкус к жизни и поможет мне забыть обо всем, что я потеряла.
ЧАСТЬ СЕМНАДЦАТАЯ. КОНЕЦ ЗИМЫ
69
Она застала его за тем, что он проверял оружие: оно хранилось, как положено, завернутым в промасленную ткань, и не пострадало.
Конец зимы — это возвращение людей. Он хранил воспоминания о том, что видел в миссии Сен-Жозеф. Он помнил, что, как только снег растает и лед сойдет с озер, армии господина де Горреста продолжат свою войну с ирокезами.
— Они истребят индейцев, сожгут их селения. Быть может, настанет конец стране ирокезов. Но я знаю их: Уттаке снова исчезнет. Он уведет с собой тех, кто уцелел. И напрасно их будут преследовать: они исчезнут с лица земли!
— Что вы хотите этим сказать?
— Они исчезнут! — повторил но, сопровождая слова жестом. — Я хочу сказать, что они станут невидимыми.
— Я не отрицаю чудесное, но я думаю, что здесь должно быть вполне материальное объяснение. Ведь и о вас, отец д'Оржеваль, говорили, что вы умеете летать!.. И что можете стать невидимым? Однако…
Но он лишь улыбнулся, погруженный в раздумья.
— Да, есть одна идея. Как только преследователи уберутся, они снова появятся и недалеко отсюда.
Он знал наизусть секреты огромного края скал и лесов, с озерами и обрывами, непроходимыми болотами и горами, которые покорялись лишь избранным.
Безумием было привести сюда лошадей. Со стороны господина де Пейрак было утопией надеяться пересечь эти края.
— Где они пройдут?
— Я думаю, что знаю.
Но больше он ничего не сказал.
— Итак, вы думаете, что они появятся. Но тогда вам нужно бежать.
Он посмотрел на нее с горечью:
— Ради чего? Жизнь больше не дорога мне, она не даст мне ни покоя, ни счастья, одни скитания и одиночество. Но я не чувствую себя способным стать отшельником. Он принадлежит к общности людей, избранной им самим. Отшельник присоединяется к своим братьям, он молится вместе с ними, думает о тех же истинах. Я понял это, когда говорил с ними. Но для меня общности больше нет.
— Мы будем с вами. Мы вас не оставим. Даже в пустыне… Их можно найти и во Франции.
— О! Я знаю. В Дофинэ, например… Франция богата такими местами… Но это не Америка…
— Но ведь можно обосноваться на реке Сен-Жан или в Шинекту. Я знала человека оттуда. Он говорил, что в Мериленде, а это католический штат, принадлежащий англичанам, монахи скрывались довольно часто. Во всяком случае, мы всегда будем с вами.
Он был искушен. Не столько перспективой этого существования, несмотря ни на что — пустого, сколько из-за страха снова попасть в лапы ирокезов, которые направлялись в эти места.
Угадывая, что зима отступает и что земля возрождается, они с удвоенной энергией стали бороться с апатией и вялостью, стали обращаться к Матери-природе, которая начинала расцветать.
— Как только наступит весна, — говорил он, — сколько будет работы! Нужно будет починить стены и крышу форта, расчистить дорожки, убрать мусор и… еще тела. Все надо будет начать заново.
— Сколько можно терпеть эти мертвые тела? Вы имеете в виду, что в Вапассу погребены трупы?
— Нет. Не трупы. Ваши еретики, о которых вы рассказывали мне с такой нежностью, ваши гугеноты, квакеры, лолларды, бедняки из Лиона, худшая секта, чем даже Кафары, — вы увидите их, они не мертвы… Вы спасете их еще раз.
Он улыбался, видя, что его слова достигают цели, и что энергия и пыл расцветают на ее щеках.
— Вы все можете, мадам. Король, и тот находится у ваших ног. Что я говорю? Скипетр короля — в ваших руках. Суверен, который управляет половиной Европы и частью Нового Света, слушает ваши советы, и своим влиянием, гораздо большим, чем влияние оружия, вы можете действовать и приносить пользу. Но вы должны победить усталость и выжить. Всего несколько дней отделяют нас от спасения: от весны.
— Может быть. Но почему вы не хотите спастись? Послушайте меня и бегите.
Иезуит отвел глаза и печально покачал головой.
— Уттаке сказал мне: «Я приду и съем твое сердце! Ты должен мне отдать его, Черная Одежда».
— Глупость! Вы поддаетесь безумию дикарей. Вы же сами говорили, что нельзя пытаться понять их, и терять разум, следуя их мыслям.
— Уттаке сказал мне: «Ты должен мне, Черная Одежда. Разве ты не прибыл сюда, на другой берег океана, чтобы сделать это?»
Она с жаром возразила:
— Нет! Нет! Один раз!.. Два раза!.. довольно! Вы уже заплатили сполна. Бегите! Добирайтесь до Французской бухты. Там мы встретимся. Я найду у вас убежище. Я спрячу вас в надежном месте.
— Я не могу оставить вас одну с детьми.
— Мне уже лучше. Я обещаю вам. Бегите и не ждите больше.
— Не думайте, что пришло время выходить из дома. Время бурь и снегопадов еще не прошло. Я не за себя боюсь. Выздоравливайте! Вы быстрее поправитесь, если не будете тревожиться ни из-за меня, ни из-за кого-либо. Не бойтесь. Я знаю, когда наступит время для бегства.
