Гобелены грез - Джеллис Роберта (книги онлайн бесплатно серия .TXT) 📗
Воцарилось молчание, которое прерывалось только сопением и причмокиванием сосавшего грудь Эрика. Материнское молоко, судя по всему, нравилось ему даже больше, чем обычно, — он прекрасно выспался в надежном укрытии под сердцем матери, убаюканный ровной иноходью ее лошади, и очень проголодался. Одрис прервала сладостный для малыша процесс насыщения и поднесла ребенка ко второй груди. Тому это не понравилось, и он громким ревом выразил свое недовольство. Молодая женщина, успокаивая сына, почувствовала вдруг на себе чей-то пристальный взгляд. Подумав, что за ней наблюдает леди Мод, она решила было не обращать на это внимания, но неприятное ощущение становилось все более интенсивным, и поэтому Одрис подняла голову и посмотрела через плечо — в дверях стоял дядя.
— Дядя! — изумленно воскликнула Одрис.
— Почему ты сидишь здесь, у ворот, словно нищенка? — сердито спросил сэр Оливер. — Ты что же, считаешь меня извергом, который не пустит тебя в твой собственный дом, чтобы накормить наследника Джернейва?
— Ох, нет, дядя, нет! — воскликнула Одрис, протягивая к нему свободную руку. На глаза ее накатывались слезы, но она улыбалась. — Ты же слышишь Эрика. Я только на минутку остановилась, чтобы его накормить, потому что боялась оглохнуть от его рева. — Одрис всхлипнула. — Мне так жаль, что я заставила тебя страдать из-за меня, так жаль. Умоляю тебя — прости… не потому, что боюсь твоего гнева, а потому, что я люблю тебя.
— И так мало доверяешь, что предпочла сбежать из собственного дома, вместо того чтобы сказать: вот человек, которого я, наконец-то, выбрала себе в мужья.
— Это не так! — воскликнула Одрис, сдерживая рыдания. — Не так! Я же объяснила тебе в письме…
— Но не сказала в лицо. Как ты могла подумать, что я откажу тебе в праве выйти замуж за отца ребенка, которого ты носила в чреве? Прискорбно, конечно, что вы обошлись без свадьбы или, обручения хотя бы, но что случилось, то случилось. А где сейчас твой благоверный? Почему я его не вижу? Ты что же думала, я грудью стану в воротах, защищая замок от его вторжения, словно от неприятеля?
Слова сэра Оливера были резкими и жестокими, в голосе звучала горькая ирония, но эти резкость и горечь были порождены не гневом, а неизбывной болью, и Одрис склонила голову, содрогаясь от рыданий и лишь в эту минуту до конца осознавая, как сильно обидела дорогого ей человека. Ее воспаленный мозг лихорадочно искал хоть что-нибудь, что могло послужить оправданием, и в конце концов нашел — единорог, угрожающий Джернейву.
— Послушай, дядя, — подняла Одрис к нему заплаканное лицо. — Я соткала четыре гобелена, которые никогда тебе не показывала, все четыре с единорогами — la licorne, Хью Лайкорн. Первые два безобидны — они показывают, как единорог встретился с девушкой, как они полюбили друг друга, как крепла их любовь. Но на третьем изображен единорог, попирающий копытами нижний двор и угрожающий рогом главной башне. Хью, когда увидел это, поклялся, что, пока будет жив, даже его ноги не будет в Джернейве.
Выражение лица сэра Оливера изменилось, и спина Одрис покрылась гусиной кожей, когда она поняла, что дядя в тот самый момент, когда она упомянула о гобеленах, окончательно смирился с навязанным ему родством. Она хотела что-то добавить, но, увидев, как исчезает выражение боли с любимого лица, прикусила язык. Что бы она ни сказала, это не сможет изменить отношения дяди Оливера к ее пророческому дару, веря в него он утешился, — а ведь именно это и было ее целью. Словно в доказательство этого сэр Оливер молча шагнул к ней и осторожно взял руку, которая все еще оставалась протянутой к нему. Затем он склонился над племянницей, поцеловал ее в лоб, вздохнул и склонился еще ниже, чтобы лучше рассмотреть Эрика, который, наконец-то насытился, весело кивал головой, перекатывая губами сосок, но явно не собираясь выпускать его изо рта полностью.
— Так-так, вот, значит, каков новый владетель Джернейва, — сказал оживленно Оливер, словно хотел побыстрее избавиться или запрятать подальше в мыслях то, что сказала ему Одрис. — Вижу, он многое взял от отца.
— Сильный и крепкий, как он, и лицом схож, — согласилась Одрис, — только я надеюсь, что передам Джернейв по наследству все же не ему, не Эрику. Я надеюсь, что у меня будут еще сыновья. Эрику достанется Ратссон и… — чуточку запнулась Одрис, — возможно, кое-что еще. — Тут она, заглянув под руку дяди, отыскала взглядом леди Мод. — Это леди Мод Хьюг. Она…
— Хью? Она что, родственница твоему мужу? В письме ты писала только об его дяде…
— Ах, эти имена! — воскликнула Одрис. — Хьюг — фамилия, а не имя.
Сэр Оливер нахмурился, затем, спросил недоверчиво:
— Супруга сэра Лайонела?
— Она самая, — ответила Одрис, радуясь тому, что вопрос о родственных отношениях Мод и Хью больше не является темой разговора. — Хью показалось, что сэр Лайонел в ходе поединка окликнул его, назвав Кенорном. Кенорн — имя, которое не часто встречается, а поскольку отца Хью звали именно так…
— Отца Хью? — переспросил сэр Оливер. — Разве Хью знает, кто был его отцом?
— Да, как выяснилось, Хью вовсе не незаконнорожденный. Существуют доказательства, что Маргарет Ратссон должным образом вступила в брак с сэром Кенорном… Но Хью, кроме имени отца, не удалось раскопать ничего большего. Это, понятно, очень его мучило, поэтому он летом, когда работы по поместью стало поменьше, решил навестить сэра Лайонела и узнать, откуда тот знает Кенорна. Сборы, однако, затянулись надолго, и когда мы приехали в Хьюг…
— Мы? — встрепенулся сэр Оливер. — Он потащил тебя с новорожденным ребенком на руках в Хьюг?
Одрис улыбнулась сквозь слезы.
— Он потакает мне во всем не меньше, чем ты, дядя. Я потребовала, чтобы он взял меня с собой, он — неохотно, правда, — но все же согласился. Я думала, что, будучи рядом, не позволю Хью ввязаться в новую ссору с сэром Лайонелом. Но об этом, как оказалось, не могло быть и речи — сэр Лайонел умер еще до того, как мы собрались ехать в Хьюг. Все в замке выглядело очень странным, но прежде чем Хью сумел выяснить, в чем там дело, шотландцы… — глаза Одрис испуганно расширились. — О, Боже! — воскликнула она. — Я тут болтаю о пустяках и ни словом…
— Успокойся. Мы знаем, что шотландцы на марше, — брови сэра Оливера гневно насупились. — Вчера мы с моими парнями выбрались за брешь и изрядно потрепали пару-другую мелких шаек. Я сложил их трупы кучами вдоль нашей межи, так что эти мерзавцы теперь стороной обегают Сэндо. Но это всего лишь бандитские шайки, обычные налетчики. Алан патрулирует среди холмов к югу от Адриановой стены. Ты, кстати, разве там его не видела?
— Обычные… — Одрис содрогнулась и с трудом проглотила комок, застрявший в горле, но не стала рассказывать дяде о том, что видела своими глазами. Она знала об его равнодушном отношении ко всему тому, что не было непосредственным образом связано с поместьем. Вместо этого она ответила на его вопрос: — Мы приехали с севера, через ближайшую к мосту брешь. Хью старался держаться от Диа Стрит как можно дальше.
— Мудрое решение, — кивнул головою Оливер. — Одна из армий движется по тракту на юго-восток — вероятно, к Дарему или даже, быть может, на Йорк. Корбридж уже пал, но что-то не видно, чтобы значительные силы двигались с той стороны на восток. Оливер-младший в Хексеме, и шотландцы пока еще не тревожили аббатство. Но они не забыли о Джернейве, готов дать голову на отсечение. Они еще сюда заявятся.
Сэр Оливер внезапно осекся и ошарашено глянул на Одрис, и та поняла, что он не может взять в толк, почему говорит с ней на глазах у всех о таких вещах. Она не могла бы сказать с полной определенностью, но ей показалось, что столь необычная для старого рыцаря откровенность связана с тем, что он инстинктивно почувствовал перемены, происшедшие с ней, почувствовал, что она может теперь сама постоять за себя. Эта уверенность в собственных силах впервые зародилась в ней, когда она решила поехать в Морпет, и окончательно окрепла в тот день, когда — несведущая и незнакомая большинству людей в Хьюге — она поборола свой страх, спустилась в охваченный паникой внутренний двор замка, высмотрела именно тех, кого следовало, женщин и, опираясь на их помощь, подкрепленную собственным авторитетом благородной леди, навела порядок: скот загнали в загоны, детей поставили под присмотр, дружинников на стенах накормили горячей и сытной пищей.
