Роковой мужчина - Торнтон Элизабет (книги без сокращений .TXT) 📗
— Возможно. Но ты хочешь этого, а я поняла, что мы должны делать то, что сами считаем нужным, а не то, чего ждут от нас другие. Всю свою жизнь я была лишь дочерью герцога, но больше не хочу ею быть. В этой роли мне тесно, я задыхаюсь. Поэтому, если ты отказываешься от работы ради меня, подумай, не совершаешь ли ты ошибку.
Он улыбнулся свойственной лишь ему одному открытой и вместе с тем сдержанной улыбкой.
— Предположим, я вернусь в Особый отдел. Где тогда будешь ты? Чем ты будешь заниматься?
— Я буду в Вудлэндсе. Этот дом идеально подходит для воспитания детей и, возможно, выращивания лошадей. Ты будешь возвращаться ко мне каждый вечер. Что же до того, чем я буду заниматься, — ее глаза сверкнули, — я буду помогать тебе расследовать преступления. Не будешь же ты отрицать, что у меня талант сыщика.
Улыбаясь, он провел рукой по ее волосам.
— Если бы ты была мужчиной, — сказал он, — я бы сделал тебя своим заместителем.
— Если бы я была мужчиной, — парировала она, — я бы претендовала на должность шефа.
Расхохотавшись, Ричард привлек ее к себе. После долгого страстного поцелуя ему пришла в голову одна мысль, и он поспешил поделиться ею с Розамундой.
— Ты считаешь, что сможешь жить в Вудлэндсе после того, что случилось там с Кэлли и Степлтоном?
— А что случилось? Моя жизнь была чудесным образом спасена; Харпер и сторож излечились от ран; ты отомстил за смерть Люси и наконец вернул себе доброе имя, а двое хладнокровных, бездушных преступников понесли справедливое наказание. Если бы я была суеверной, я бы сказала, что Вудлэндс приносит счастье нам и нашим близким.
Она встала, поискала свою сумочку и вернулась, зажав в руке точеную шахматную фигурку, подаренную ей Ричардом на день рождения.
— Или, может быть, мы обязаны удачей этой фигурке. Теперь она со мной повсюду.
— Ты — моя удача, — горячо прошептал он. — Если бы ты не приехала в Ньюгейт, кто знает, как бы все обернулось для меня.
— И для меня, — отозвалась она и улыбнулась. — Какую захватывающую историю мы сможем когда-нибудь рассказать нашим внукам.
Он склонился над ней, так что их губы соприкоснулись.
— Ты меня опередила, я думал о наших детях. Думаю, начать нужно с них.
— Всегда восхищалась твоим умом. — Чуть дрожа в предвкушении наслаждения, она притянула его голову к себе.
Она проснулась от собственного крика. По щекам струились слезы. Ричард мгновенно проснулся и обнял ее.
— Успокойся, — нежно гладя ее по голове, повторял он. — Это всего лишь сон.
— Мне приснилась Кэлли, — она заплакала и сильнее прижалась к нему.
— Теперь она не причинит тебе зла.
— Ты не понимаешь. Мы плыли по морю и заплыли далеко. Я захотела повернуть назад, но Кэлли продолжала плыть. Я кричала ей, чтобы она вернулась со мной, но она меня не слушала. Она смеялась и продолжала плыть. Потом нас накрыла огромная волна, и дальше пустота. — Ее плечи сотрясались от приглушенных рыданий. — Я звала и звала ее, но она не вернулась! Она не вернулась!
Он укрыл ее и стал убаюкивать, нашептывая нежные слова, словно напуганному ребенку. Наконец она уснула.
Через несколько дней они были готовы к переезду в Вудлэндс. Их спальня была заставлена коробками. Розамунда заканчивала причесываться, Ричард читал вслух отрывки писем, полученных от друзей и доброжелателей.
— Это от Хью, — сказал он. — Они с Эбби на следующей неделе возвращаются в город и хотят устроить праздник в нашу честь. Это от Джейсона Рэдли. Я, кажется, упоминал о нем и его жене Гвинет. Они вернулись из свадебного путешествия. — Он усмехнулся. — Удивляюсь, как бумага стерпела. Он употребил несколько крепких выражений о людях, не обращающихся к друзьям за помощью, оказавшись в беде. Они тоже хотят устроить вечер для нас.
Розамунда искала новые перчатки, но они словно сквозь землю провалились. Тогда она села у одной из коробок и открыла замок.
— Твои друзья кажутся мне отзывчивыми людьми, — сказала она. — В беде нужно обращаться за помощью к друзьям.
— А это от моего отца. — Помолчав, он начал читать: — Он интересуется, почему я не писал ему целый месяц. Очевидно, он не получил моего письма, где я рассказываю не только о процессе и благополучном завершении дела, но и о моей женитьбе… — Он осекся, увидев, что Розамунда достала из коробки.
— Как, во имя всего святого, это здесь оказалось? — удивилась она.
Она вертела в руках дамскую туфельку из розовой лайки, расшитую бисером. В некоторых местах бусины были оторваны, каблук сломан, а кожа покрылась водяными разводами.
— Последний раз я видела эту туфельку в хижине в Челси, когда ты дал мне одежду Харпера, чтобы переодеться.
Она посмотрела на Ричарда. Он смотрел на туфельку испепеляющим взглядом. Внезапно он подошел к ней и выхватил туфельку из ее рук.
— Есть женщины, которые не успокоятся, пока не вытрясут из мужчины все секреты, — проворчал он, кинув туфельку обратно в коробку. — Это моя коробка, а не твоя.
Розамунда пришла в замешательство.
— Ричард, но она окончательно испорчена. Починить ее уже нельзя, да и ни к чему, разве ты не помнишь, я потеряла ее пару во время бунта? Дай ее мне, я выброшу.
— Нет, не выбросишь!
Она опустила руку.
— Но почему? Это сущая безделица. Ты же не думаешь, что она расшита настоящими камнями? Дай сюда.
— Нет!
Внезапно ее озарила догадка.
— Ричард, — воскликнула она, — ты сохранил ее на память, да?
Он скрестил руки на груди.
— Что, если так?
Подумав секунду, она покачала головой.
— Если это так, значит, ты хранишь ее со дня моего похищения. Но ведь тогда ты меня презирал, насмехался и издевался надо мной.
Он усмехнулся, но ничего не сказал.
Она поднялась с колен.
— Я хочу знать, почему ты не выбросил эту туфельку, — упрямо сказала она.
— Если ты станешь смеяться, я побью тебя, — сердито предупредил он.
— Обещаю, что не стану, — она что есть силы сжала губы и отвела глаза.
Он вздохнул.
— Как ты думаешь, что я чувствовал, когда через несколько часов после похищения я понял, что меня влечет к тебе? Я был сам себе отвратителен. Я поймал себя на мысли, что восхищаюсь тобой больше, чем любой другой женщиной прежде. Хуже того, я влюбился. Конечно, тогда я этого не понял — ведь до этого я никого не любил. Я считал тебя лишь источником неприятностей. Газеты называли тебя «идеальной принцессой». Я знал, что ты уйдешь к кому-нибудь вроде принца Михаэля и никогда мне не достанешься. Поэтому я был ошеломлен своими чувствами к тебе.
