Меч короля - Фокс Катя (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Хотя Жан внимательно изучил набросок на восковой табличке и не менее внимательно выслушал описание Эллен, он не мог угнаться за полетом ее мысли. Она постоянно продумывала все на два-три хода вперед и иногда сердилась, так как Жан, казалось, не понимал, что же она собирается делать. Ее раздирали противоречивые чувства: глубоко засевший в ее душе страх оказаться неспособной выполнить собственный замысел и счастье от того, что она делает меч для самого короля.
Когда работа над мечом спорилась, Эллен жадно заглатывала обед, чтобы как можно быстрее пойти обратно в мастерскую. А когда ей что-то не удавалось или она задумывалась над решением какой-то проблемы, она начинала ковыряться в еде, оставаясь сидеть за столом, когда все уже доели и разошлись. Обычно все семейство и Петер с Евой сидели за столом, радостно болтая, но Эллен оставалась молчаливой. Казалось, она не замечала ничего вокруг, и все ее мысли были только о Рунедуре. Она выполняла в уме последующие действия, пыталась предусмотреть возможные сложности и их решение так, чтобы не сделать никаких ошибок.
Однажды при очистке бороздки у нее соскочила рука, и на мече осталась царапина. Глядя на нее, Эллен расплакалась. И как такое могло произойти? Чувствуя сильное отчаяние, она присмотрелась к царапине внимательнее и стала думать, как же ей поступить. Она потеряла день, мучаясь угрызениями совести, но затем поняла, что эту ошибку можно исправить, немного удлинив бороздку на мече. Эллен осторожно расширила эту царапину, перевернула меч и удлинила бороздку с другой стороны. После этого она удовлетворенно вздохнула: царапины не было видно. Эллен была одержима этим мечом и работала с восхода солнца до глубокой ночи. После удачной закалки, которая стоила ей массы нервов, она приступила к полировке меча, радуясь великолепному блеску, становившемуся все ослепительнее. Хотя Эллен почти не спала, она совершенно не уставала и чувствовала себя необычайно сильной. Она никогда не выглядела лучше, и чем дальше продвигалась работа с мечом, тем сильнее светились ее глаза от счастья.
– Вы уже решили, как назовете вашу дочь? – Эллен улыбнулась, не поднимая глаз от работы.
Накануне вечером Роза родила маленькую девочку с необычайно сильным голосом.
– Роза ни в коем случае не хочет давать ей имя своей матери, но она считает, что хорошо было бы назвать ее Жанной! – По Жану было видно, что он горд от такого решения жены.
– Жанна! – повторила Эллен, одобрительно кивая. – Хорошее имя.
Она снова сосредоточилась на работе, немного высунув кончик языка. Отделка меча драгоценными камнями вызвала у нее больше сложностей, чем она могла предположить.
– А почему ты не поручишь эту работу золотых дел мастеру?
Жан любовался ею, корпевшей над этим сложным заказом, не жалуясь и не теряя самообладания, но не понимал, почему она категорически отказывается прибегнуть к чьей-либо помощи.
– Об этом и речи быть не может. Во-первых, я поклялась себе сделать все самой. Во-вторых, золотых дел мастер спросил бы меня, для кого предназначен этот меч. А этого, как ты знаешь, я сказать не могу. К тому же я не могу доверить столь ценные камни незнакомцу. Кто знает, порядочно ли он поступит? А вдруг он вставит в меч стекляшки, а камни оставит себе?
– А тебе не кажется, что это уже слишком? – Жан скептически хмыкнул.
– Вовсе нет. В конце концов, мне доверили изготовление этого меча, и я за него в ответе. Не беспокойся, все будет в порядке.
– Хорошо, как скажешь. Я же хотел как лучше.
– Оставь ее в покое! Ты же знаешь, эту упрямицу не переупрямить! Я уже давно понял, что с этим ничего не поделаешь. – Исаак ухмыльнулся и подмигнул Жану.
– Hy-y! – Эллен бросила на него укоряющий и в то же время страстный взгляд.
– Ладно, ладно.
Был вечер. Они находились в комнате одни. Запыхавшись, Исаак откатился на бок.
– Ах, Эллен, ты должна всегда ковать мечи для короля! – удовлетворенно произнес он, постанывая.
– Да? – невинно спросила она. – Это почему же?
– С тех пор как ты работаешь над этим мечом, ты такая… такая страстная! – Его глаза блестели.
Эллен покраснела.
Исаак убрал с ее лба непослушный локон.
– Ты великолепна! Я люблю тебя! – шепнул он. Эллен прижалась к нему крепче.
– Загаси свечу, любимый, – пробормотала она и мгновенно уснула.
Эллен настолько ответственно подошла к этой работе, что изготовила меч до оговоренного срока. Оставшись одна в кузнице, она положила Рунедур на стол и осмотрела меч так, словно видела его впервые. К перевязи из темной кожи с широкой латунной пряжкой крепились на перекрещивающихся кожаных ремнях ножны, обернутые пурпурным шелком. Острие защищала золотая пластина с выгравированными на ней волнистыми линиями. Полукруглый набалдашник эфеса Эллен украсила двумя крупными камнями – изумрудом и рубином, по камню с каждой стороны. Камни поменьше были расположены по кругу, словно лепестки цветка. Они были обрамлены красивыми узорами из позолоченных линий. Эфес из ясеня был обернут темной кожей, а сверху обмотан золотой нитью. Он великолепно ложился в руку. Гарду Эллен сделала прямой, но ее края были немного загнуты вниз и покрыты позолотой. Они напоминали контур волчьей пасти. Налюбовавшись мечом, Эллен вытащила его из ножен. Клинок был необычайно острым, и вследствие ее неудачи при очистке бороздка получилась довольно длинной, что делало меч еще утонченней. Взяв плотную ткань, Эллен ухватилась ею за кончик меча и согнула его в полукруг, но как только она его отпустила, меч выпрямился.
Длинная бороздка никак не повлияла на гибкость и прочность клинка. Эллен удовлетворенно вздохнула. Затем она взяла кусок льна и, как учил ее Донован, просто опустила его на лезвие. Меч мгновенно разрезал ткань. Эллен с удовольствием еще раз взглянула на режущую кромку. С той стороны, где был пурпурный рубин, символизирующий страстную жизнь молодого короля, Эллен выгравировала позолоченные руны, которые должны были принести владельцу меча счастье и множество побед. Этим древним символам ее научил Донован, объяснив ей их значение. Хотя руны были знаками язычников, они были широко известны как символы победы. Но Эллен все же решила выгравировать рядом с рунами слова IN NOMINE DOMINI, чтобы Господь был милостив к молодому королю. С той стороны, где был изумруд, такой же зеленый, как ее глаза, она выгравировала лишь медную букву «Э» в круге. Этот великолепный сверкающий клинок мог зажечь вдохновение в сердце любого воина. По телу Эллен прошла приятная дрожь. Она была необычайно довольна Рунедуром.
– Молодой Генрих! – Запыхавшись, Петер вбежал в кузницу. – Он остановился за несколько миль на север отсюда. – Ловя воздух открытым ртом, Петер опустился на неустойчивый табурет и чуть не свалился с него.
– Король? – Глаза Эллен просветлели. – Приехал, говоришь? Я уверена, что он дождаться не может того момента, когда новый меч попадет ему в руки. Отвезу-ка я ему меч прямо сегодня!
– Но ведь рыцарь сказал, что он сам заберет меч и ты не должна отдавать его никому другому, – заметил Исаак.
Эллен ничего не хотела слышать об этом и просто отмахнулась от него.
– Ну конечно же, он имел в виду другого посланника, но ведь не самого короля!
Исаак пожал плечами.
– Ну как хочешь.
– Это же такая великолепная возможность! Я должна отвезти ему меч сама! Если его заберет посланник, обо мне никто не узнает, а если я сама передам меч молодому королю, то все рыцари увидят, кто сделал Рунедур! – Эллен раскраснелась от волнения.
– Позволь мне хотя бы сопровождать тебя! – обеспокоенно сказал Исаак.
Она решительно покачала головой.
– Нет, я поеду сама!
Если бы она явилась в сопровождении мужчины, то славу изготовления меча приписали бы ему, и в конце концов появилась бы легенда об одноруком кузнеце, который изготовил Рунедур. Этим она рисковать не могла.
– Поступай как знаешь! – Исаак был явно обижен. Впрочем, Эллен не обращала на него внимания. Мысль о том, что она наконец-то получит заслуженную славу, вызывала у нее нервную дрожь. Это был ее день. Взяв меч, она завернула его в покрывало, а затем пошла переодеться и рассказать обо всем Розе. После этого она вывела коня из конюшни и взобралась в седло.
