Роковой мужчина - Торнтон Элизабет (книги без сокращений .TXT) 📗
Харпер, не выдержав, повернул к нему голову:
— Заложницу? Дочь герцога? Леди Розамунду Девэр?!
— А ты кого предлагаешь?
— Да ведь она почти с тебя ростом! Давай-ка лучше выберем вторую даму. Ее-то куда легче будет укротить. Хрупкая, точно куколка.
— Да, но ведь она — не дочь герцога, верно? Ее жизнь ценится не так высоко. И кроме того… — жесткие губы Ричарда тронула слабая усмешка.
— Что?
— Я всю жизнь мечтал заключить в объятия леди Розамунду Девэр. Другого такого случая, пожалуй, не представится. Тс-с, вот оно! Представление начинается. Спокойно, Харпер, спокойно. Ничего не делай, пока я не подам знак.
Надзиратель, который сломя голову сбежал по лестнице, никак не мог отдышаться от спешки.
— Запереть все двери! — хрипло прокаркал он и, закашлявшись, крикнул громче: — Запереть все двери! Заключенные — по камерам! Посетители — оставайтесь во дворе! Побег! Ищите Ричарда Мэйтленда!
Надзиратели, охранявшие двор, тотчас выхватили пистолеты и угрожающе прицелились в заключенных и их гостей. Поднялись шум и крики: женщины отчаянно цеплялись за своих мужей, а стражники безжалостно оттаскивали их прочь от узников. Розамунда оцепенела, потрясенная до глубины души. Ричард Мэйтленд бежал!
И тут она поняла, почему надзиратель с холодным жестким взглядом показался ей таким странным.
Кэлли вскочила со скамьи.
— Побег?! — пронзительно вскрикнула она. — Этого просто не может быть! Из Ньюгейта не бегут! Розамунда, в чем дело? Куда это ты уставилась?
Не ответив, Розамунда попятилась. Ричард Мэйтленд — а теперь она была твердо уверена, что это именно он, — неумолимо шел прямо на нее, и в руке у него был пистолет. Девушка хотела закричать, но с губ ее сорвался только невнятный всхлип. Хищник, затаившийся у водопоя, наконец увидел добычу и вот-вот набросится на нее.
В этот миг произошло сразу несколько событий. Розамунда отступила еще на шаг, споткнулась о поставленную Чарльзом корзину, упала навзничь и ударилась головой о каменную плиту двора. Оглушительно прогремел выстрел. Раздались крики, затем душераздирающие вопли. Ричард Мэйтленд навалился на нее, придавив к каменным плитам, и она снова ударилась головой.
Голос его, с легким шотландским акцентом, оказался таким же холодным и жестким, как взгляд.
— Только дернись, и я тебя прикончу, поняла?
Розамунда не сумела бы «дернуться», даже если бы захотела. Мэйтленд оказался таким тяжелым, что у нее перехватило дыхание. От удара и боли ее мутило, на глаза навернулись жгучие слезы. Розамунда мельком глянула на свои белые перчатки и увидела, что они забрызганы кровью.
— Кажется, меня ранили, — пробормотала она.
— Сюда, сюда! — оглушительно кричал Харпер, тыкая пальцем на одну из лестниц. — Вон он, убегает! И с ним еще один!
После этих слов паника во дворе усилилась. Одни надзиратели бросились под прикрытие лестниц, другие принялись сгонять заключенных и посетителей в дальний угол двора, с линии огня.
Ричард поднялся на ноги.
— Дочь герцога ранена! — крикнул он громко, перекрывая всеобщий хаос.
Кэлли тоже что-то кричала, но голос ее терялся в сумятице воплей. Розамунда с трудом села и огляделась в поисках Чарльза. Каким-то образом он оказался отделен от своих спутниц и сейчас, подняв руки, стоял среди заключенных в дальнем углу двора. Потом Розамунда с ужасом увидела, что уродливый, как горгулья, спутник Мэйтленда ткнул пистолетом в грудь Кэлли. Что бы он ни сказал при этом, слова его произвели магическое воздействие. Кэлли тотчас умолкла, кивнула и тяжело опустилась на каменную скамью. И замерла, словно и сама окаменела.
Розамунда испуганно вскрикнула, когда Мэйтленд рывком поднял ее и легко, словно перышко, подхватил на руки. И прошептал едва слышно, так, что лишь Розамунда могла разобрать его слова:
— Если пикнешь, мой друг убьет твою подружку, а я убью тебя. Поняла?
Его друг? Сколько же здесь его друзей?
— Ты слышала, что я сказал? Я тебя убью.
Розамунда кивнула. Она ни минуты не сомневалась, что он выполнит обещание. У этого человека лицо убийцы: рот искажен злобой, в глазах хладнокровная жестокость. Если он убьет ее или Кэлли, терять ему нечего. Он и так уже приговорен к виселице.
Она вздрогнула, услышав, как заорал уродливый спутник Мэйтленда:
— Дорогу дочери герцога! Она ранена! Ранена!
Розамунда все еще не оправилась от падения, однако при этом отчетливо понимала, что вовсе не ранена, просто ударилась головой о камень. Впрочем, Мэйтленду наплевать, ранена она или нет. И слепому ясно, каковы его намерения. Он хочет выбраться из Ньюгейта, прикрываясь ею как заложницей.
«Спокойно, спокойно!» — твердила себе Розамунда. Все это продлится недолго. Как только Мэйтленд выберется из тюрьмы, заложница будет ему не нужна и он ее отпустит. Надо только терпеть и сохранять спокойствие.
А может быть, он и не выберется. Может быть, надзиратели его не выпустят. Может быть, кто-то из них опознает беглеца, его схватят и вернут в камеру.
И Розамунда, забыв о недавнем своем отвращении к Ньюгейту, решила, что получит истинное наслаждение, увидев, как повесят Ричарда Мэйтленда.
Ее ужаснуло то, как легко прошел он мимо надзирателей. Никто не узнал его, потому что он прижимал к себе Розамунду и не поднимал головы. Надзиратели пропустили их с неохотой. Они пока еще не знали, что Мэйтленд бежал, зато им было известно о приказе запереть все двери, и они предполагали, что у одного из узников случился приступ буйного помешательства. Тем не менее они узнали в Розамунде даму, перед которой еще недавно так стелился начальник тюрьмы, и перед дочерью герцога, как по волшебству, распахивались все двери.
Прежде чем отправиться в покои начальника тюрьмы, похитители Розамунды наскоро посовещались. Мэйтленд сказал, что им не удастся уйти, если они скажут, что дочь герцога ранена. Часовой наверняка захочет послать за тюремным доктором, чтобы тот осмотрел рану. Лучше будет сказать, что дочь герцога Ромси упала в обморок и начальник тюрьмы велел им отнести ее в герцогскую карету.
— Где стоит твоя карета? — спросил Мэйтленд у Розамунды все тем же холодным жестким тоном.
