Красавица и пират - Галан Жюли (серия книг txt) 📗
Пока же, в отсутствие подходящего заговора, баронесса вплотную занялась Жанной. Не слушая никаких возражений, она перевезла девушек к себе.
Жанна была довольна переездом. Последние дни под ее окнами маячила плешь протонотара, который не о питал еще какие-то надежды, не то намекал, что квартирку пора освобождать для новой паломницы, и Жанна боролась с острым желанием открыть окно и плюнуть сверху.
– Девочка моя, я все понимаю, последнее время тебе было нелегко, – первым делом заявила мадам Беатриса, – но такое платье одобрить никак нельзя! Да оно подходит лишь для добродетельной старой девы! Если бы во время аудиенции у его святейшества на мне было бы что-то подобное, родственники моего покойного мужа уже праздновали бы победу!
– В моих нарядах сейчас щеголяет какой-нибудь выводок шлюх в портовом кабачке.
– Но ведь жизнь не остановилась! – возмутилась баронесса. – Кстати, а что ты собираешься делать дальше?
– Сначала вернусь в Аквитанию, в Монпеза, – сказала Жанна. – Передохну немного и поеду в Ренн. Кстати, что сейчас творится в герцогстве?
– Да ничего не творится! – отмахнулась баронесса. – Максимилиан считает малютку Анну Бретонскую своей женой, но по-прежнему так и не смог добраться до ее кровати через королевские заслоны. Анна де Боже, госпожа регентша, их брак не признает и зажала герцогство в тиски своих армий. Скука! Не это тебя сейчас должно волновать!
– Как не это, а что же?! – поразилась Жанна.
– А что же?! – передразнила ее баронесса. – И это говоришь ты, знатная красивая дама! Мне не нравятся твои планы на ближайшее будущее.
– А что в них плохого?
– Как что? – Баронесса даже топнула. – От твоих слов прямо веет благочестием и покоем. Твои дела столь блестящи, что ты отказываешься от всех великолепных возможностей, предоставляемых Римом, и пускаешься в одинокое путешествие по глухим углам за собственный счет?
– Извините, госпожа Беатриса! – Жанна на мгновение прикрыла глаза. – Я сегодня плохо соображаю и не могу взять в толк, о каких возможностях вы говорите? Пока я лишь поняла, что вам не нравятся ни мое платье, ни мои планы.
– Ладно, моя дорогая! – смилостивилась баронесса. – Продолжим наш разговор завтра. Я думаю, что, отдохнув, как следует, ты придешь в себя.
Ночью Жанна не спала. Она слушала ночные шорохи дома, звуки за окном и думала над словами баронессы. События последних месяцев выбили ее из привычного общества, из привычной жизни. Она и правда немного подзабыла то, что раньше казалось таким важным. Надо вспоминать. Теперь она не беглянка.
Под утро Жанна заснула, и ей снились турниры в Аквитании и Бретани, балы и охоты. И сложная, захватывающая круговерть придворной жизни.
Видимо, баронесса достаточно насиделась в Риме без приключений. Не откладывая в долгий ящик, она принялась с размахом устраивать судьбу Жанны. Первым делом баронесса сказала:
– Мы идем покупать тебе платье. Возьмешь у меня взаймы необходимую сумму, твоя матушка вернет мне ее осенью. Ты хорошо отдохнула? Теперь-то ты согласна, что путешествовать в великолепном платье в компании достойных людей, не тратя из собственных средств ни экю, значительно удобнее, чем трястись в наемном экипаже в вызывающем жалость одеянии да еще подвергаться в каждой придорожной гостинице множеству опасностей?
Жанна невозмутимо кивнула. Мадам Беатриса хочет одолжить ей денег под матушкину отдачу? Ради Бога. У мадам Беатрисы есть планы, как отправиться Жанне из Рима? Посмотрим. А платье еще никому не мешало, разве только Еве в раю.
Баронесса знала все заслуживающие внимания римские лавочки и могла пройти по ним с завязанными глазами.
Время только-только приблизилось к полуденному отдыху, а Жанна уже мерила в прохладных покоях мадам Беатрисы новое платье великолепного венецианского бархата. Оно тоже было синим, глубокого сине-фиолетового цвета. Этот темный строгий цвет смягчали и оживляли многочисленные разрезы широких рукавов, скрепленные золотыми застежками и выпускавшие на волю волны белой рубашки. Золотая, как и застежки, отделка служила границей, отделяющей кружевное обрамление выреза от ночной темноты бархата. Нежное ажурное кружево оттеняло розовую кожу и словно служило плечам, шее и груди великолепнейшей рамой.
Жанне даже показалось странным, что еще вчера прежнее скромное платье ее устраивало. Баронесса права: она, Жанна, действительно была не в себе!
– Ну вот, моя дорогая! – заявила мадам Беатриса. – Только в таком наряде и имеет смысл убегать из сарацинского плена! А иначе незачем людям и на глаза показываться!
– В плену у меня было платье не хуже, – призналась Жанна. – Просто сил смотреть на него уже не было, после того что я в нем пережила.
– Значит, я не ошиблась! – торжествующе воскликнула баронесса. – А то я уже начала тревожиться. У меня просто в голове не укладывалось, что ты могла вынести невзгоды, свалившиеся на тебя, в таком убогом виде! Пусть все эти лицемеры утверждают, что, мол, красота не нуждается в украшениях, мы-то знаем, что нуждается, да еще как! Кстати, вечером мы приглашены. А сейчас самое время отдохнуть.
Жанна пожелала мадам Беатрисе приятного отдыха и вернулась к зеркалу, чтобы еще раз осмотреть себя. И только тут заметила, что лицо Жаккетты сегодня выглядит очень своеобразно. Левый глаз камеристки «украшал» громадный, пламенеющий фурункул.
– Ты специально?! – прошипела Жанна.
– Чего специально? – не поняла Жаккетта.
– Когда никуда идти не надо было, так хоть бы царапина у тебя появилась, а как в кои-то веки надо в обществе показаться, ты уже наготове с окривевшей физиономией! – разозлилась Жанна. – Опять я буду без служанки, словно горожанка последняя!
– Я же не нарочно его себе посадила! – возмутилась Жаккетта. – Чирей – он не спрашивает, когда ему появиться!
Жанна прозлилась весь день до вечера, но злись не злись, а изменить ничего было нельзя.
В результате Жаккетта осталась лежать дома с примочкой на глазу, а дамы отправились на прием с одной камеристкой на двоих.
Но, как оказалось позже, чирей Жаккетте на глаз посадила рука Судьбы.
Было бы даже странно, если бы Жанна не произвела в новом обществе фурора. И отнюдь не благодаря новому платью, хотя и не без его помощи. Слишком уж красива была Жанна, слишком экзотические приключения выпали на ее долю, и слишком долго не была она на таких приемах, чтобы не стать центром внимания.
История прекрасной Жанны, которую она сама скромно поведала миру, грозила превратиться в легенду. Там было все: захват пиратами и продажа в гарем к лютому шейху. Отказ отважной красавицы от любовных притязаний дикаря, томление в темнице, вышивание при колеблющемся огоньке тоненькой свечи лика Пресвятой Девы. Дерзкий побег, подкуп пиратского капитана, корабль, посланный шейхом вдогонку с приказом убить всех, кроме золотоволосой беглянки. Галера родосцев, идущая с Кипра на свой остров-крепость. Бой храбрых госпитальеров с мусульманским кораблем и суровый седой монах – капитан, укрывающий Жанну своим черным боевым плащом, чтобы посланники шейха не узнали ее по золотому платью. И, наконец, Рим, где Жанна передает в дар его святейшеству покров, вышитый в плену.
Жанна и сама не знала, зачем она нагромоздила столько вранья, слегка припудренного правдой…
Может быть, из чувства злости – все эти довольные рожи вокруг жили в свое удовольствие, когда она глотала пыль в усадьбе шейха и набивала синяки в маленькой лодке. А может, еще по каким причинам.
Но самым обидным было то, что память, словно в насмешку, стала подсовывать настоящие картины этого долгого путешествия. И ничего поделать Жанна не могла, хоть и пыталась прогнать ненужные, досадные воспоминания. Все было напрасно.
Лица стоящих вокруг людей исчезали, и она видела вместо них себя и Жаккетту, мечущихся в глиняном муравейнике Триполи. И страшного, разъяренного нубийца, вносящего в дом бесчувственную Жаккетту. Снова видела зарево над усадьбой и просторный двор, над которым пронеслась смерть. И оцепеневшую Жаккетту, застывшую у иссеченного тела шейха. Ее шейха. Видела неподвижного, словно статуя, нубийца. А она, Жанна, опять лишняя, никому не нужная, и всем наплевать, что она графиня и красавица, Господи, да что же это такое; что за мир дикий!
