Погнутая сабля (ЛП) - Грэм Уинстон (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
— Ничего подобного, я рассуждаю так из любви. И подумай, как обрадуется Демельза.
— Демельза? Что за вздор? Да ей противна сама мысль! Она отказалась.
— Само собой, отказалась, когда узнала о твоем отказе. Но она отнесется с восторгом, может, и не к тому, чтобы зваться леди Полдарк, а когда тебя станут называть сэром Россом! Спроси у любой женщины. У любой. Я не шучу. Уверяю тебя.
***
Он вспоминал об этом разговоре этим утром в кабинете лорда Ливерпуля, мучаясь сомнениями. Если он снова откажется, то миссию отменят? Вряд ли. Они это подразумевали и, получается, блефовали? В конце концов он решил не поддаваться на их блеф.
Он отошел от окна и тронул Демельзу за руку.
— Мне не следовало раздражаться.
— А что, если следовало? — спросила Демельза. — Глупости. У тебя есть причина раздражаться, Росс.
— Но не на тебя.
Она отбросила кудряшку, лезущую на глаза.
— Почему же не на меня? Да, тебе следовало сердиться на меня, потому что я не вижу особого вреда в этом незначительном титуле. Ведь «сэр» — это всего лишь незначительный титул? Разве мы обязаны его использовать по возвращении в Корнуолл?
— По-моему, тебе придется, — ответил Росс. — Леди Полдарк.
Она поднесла ладони к лицу.
— Египетские боги! Да!
— Именно эти слова я от тебя услышал, когда впервые увидел. Лет тридцать тому назад, верно?
— Какие слова?
— Египетские боги. Ты пожаловалась на тех пьяных хулиганов, которые отрезали Гаррику кончик хвоста!
— Мать честная, они ведь правда отрезали! Росс... — она запнулась.
— Что, дорогая?
— Сколько же всего со мной случилось за это время.
— С нами обоими многое случилось. Я повстречал тебя, будучи пьяницей и почти разоренным мелким помещиком. Ты и представить не могла, какую партию словила!
— Ничего я не ловила, — возразила Демельза.
Росс почесал нос.
— А я вот тогда не ведал, как мне повезло. Боже всемогущий, счастливейший день моей жизни.
Наступила тишина, Росс молча наблюдал за торговкой капустой. Когда он вновь отвернулся от окна, то удивился, увидев жену в слезах.
— Демельза, что такое?
— Ты редко одариваешь меня комплиментами, Росс.
— Боже ты мой, ничего подобного! Я делаю это постоянно, просто ты забываешь!
— Я не забываю! Может, это не такие комплименты?
С внезапной нежностью, перекрывшей досаду и недовольство, он обнял жену, вытащил платок у нее из рукава и вытер слезы.
— Это всё чертовы делишки Каннинга, — процедил он. — Они с Ливерпулем учились в Оксфорде и с тех пор не разлей вода. Получив должность в Лиссабоне, Джордж заключил своего рода сделку с Ливерпулем, чтобы его сторонников в Палате общин вознаградили за верность. В ноябре Ливерпуль мне в этом признался! Борингдон стал графом, Хаскиссон стал главным уполномоченным по лесам, Левесон-Гоуэр стал виконтом. А теперь они на меня хотят это повесить!
— А разве... разве это так с-страшно? — всхлипнула Демельза.
— Ну-ну, успокойся, — утешал он, когда слезы снова полились. — Так нельзя. А если дети вернутся?
— Они пока не вернутся, — ответила Демельза, — потому что отправились к Тауэру.
— Долго они еще будут гулять?
— О, еще с часок, пожалуй.
— Отдайся мне.
Она вытаращила на него мокрые от слез глаза.
— О чем ты говоришь?
— А ты как думаешь? Ты мне нравишься, когда плачешь.
— Любовь моя, еще не время, так неподобающе, неприлично. Средь бела дня! У нас для этого целая ночь!
— Выражаешься прямо как Джуд.
— Не смеши меня, — она пыталась подавить икоту.
— Перестала наконец рыдать?
— Да.
— Прямо горючие слезы.
— Я знаю, отчего это, — продолжила Демельза, — получение титула ударило тебе в голову, и ты захотел уложить служанку. Но раз никого не оказалось под рукой, ты решил, что сойдет и женушка.
— Именно так, — согласился Росс, — все верно.
— И вообще, — продолжила она, — меня нисколько не волнует твой титул. А вот ты немного волнуешь.
— Расскажешь мне наверху, — посоветовал Росс.
— Ох, так значит, наверху, да?
Глава пятая
До Дувра они добрались в воскресенье и сели на десятичасовой пакетбот до Кале. Море слегка штормило, ветер был встречный, и плавание заняло шесть часов. Демельзу тошнило, Беллу и миссис Кемп тошнило, только новоиспеченный баронет и его сын чувствовали себя прекрасно.
***
— Итак, капитан Полдарк, пять лет прошло, верно? — спросил принц-регент.
— Ровно пять, сэр, в этом месяце.
— Тогда вы пытались вразумить меня по поводу блестящих способностей командующего в Португалии и моего долга по отношению к Англии.
— Я лишь ответил на ваши вопросы, сэр.
— А мне помнится не так. Совсем не так. Ну что ж, вразумляли вы меня или нет, но вы стали свидетелем, как Англия и ее принц-регент сохранили веру в миссию страны и освободили Европу от тирана!
— Безусловно, сэр. И вся Англия за это признательна.
— Кроме вигов, а? Кроме вигов.
Пять лет, подумал Росс, довольно мягко обошлись с предполагаемым Георгом IV. В тот раз он тяжело дышал, нетвердо держался на ногах и раздулся от излишеств роскошной жизни, которую этот представитель Ганноверской династии посвятил удовольствиям и потаканию собственным прихотям. Лишь пару раз Росс сумел заметить в этой груде жира проблеск живого ума. Теперь принц-регент выглядел не хуже, даже немного лучше. Возможно, его последние любовницы, склонные к более сдержанному образу жизни, пошли ему на пользу, по крайней мере, предотвратили быстрое ухудшение состояния. Старик, его отец, как говорили, сейчас уже осознавал только прикосновения и запахи и не мог самостоятельно передвигаться.
— А теперь мне сообщили, что вы едете в Париж с новым заданием. Что это за задание?
Столкнувшись с прямым вопросом, Росс немного подумал и ответил:
— Полагаю, меня направили наблюдателем, сэр.
— Как в Португалию, да? Значит, так и есть. У моего правительства, по крайней мере, у некоторой группировки внутри правительства, есть собственные идеи. Надеюсь, ваша миссия станет успешной.
— Благодарю, сэр.
Принц потеребил рукоять сабли.
— А верно ли, Полдарк, что вы имеете пристрастие к дуэлям?
Кто нашептал ему эти бредни?
— Ничего подобного, ваше высочество. Один раз в жизни мне пришлось драться на дуэли, и удовольствия я от этого не получил.
— Что ж, позвольте предупредить вас, друг мой. Парижане сейчас с ума сходят по дуэлям. Может, потому, что больше не дерутся на войне и пытаются выплеснуть избыток энергии другим способом, не знаю. Но они повсюду видят оскорбления, а если это случится, вас вытащат в шесть утра на какой-нибудь продуваемый ветрами пустырь, с пистолетами, секундантами и всем прочим, даже пикнуть не успеете. Вы хороший стрелок?
— Неплохой, я полагаю. Но не более.
— Что ж, ходите осторожно и избегайте темных углов. Лично я не терплю этот обычай, как не терпят его и английские законы, но французам это нравится.
— Я ценю ваше предупреждение, ваше высочество.
Принц хмыкнул.
— Странный народ эти французы, а? Ни сдержанности, ни чувства юмора. Помните бунт лорда Гордона? [4]
— Кажется, тогда я был за границей.
— Возможно. Это было тридцать пять лет назад, плюс-минус год. За девять лет до заварушки с Бастилией. Теперь уже и не вспомню, с чего всё началось.
Принц погрузился в собственные мысли, и Росс гадал, не забыл ли он о цели встречи.
— Надо полагать, это имело какое-то отношение к человеку по фамилии Гордон. В общем, в Лондоне творился ужас. Народ обезумел. Двери всех тюрем распахнулись настежь: Флит, Маршалси, тюрьмы Королевского суда. Заключенных освободили, прямо как в Бастилии. Некоторые винные фабрики подожгли — кажется, Лангсдейла, джин раздавали всем желающим. Говорят, люди валялись в канавах и лакали джин прямо из них. Всюду мародерство и поджоги. Мой отец — вы же знаете, он не тиран, но и не тряпка — в конце концов приказал вывести конную гвардию. Они разогнали толпу саблями и штыками. Погибло двести восемьдесят человек или около того. И человек тридцать вздернули. Практически мгновенно. Мертвых так и не нашли — их тела сбросили во Флит. Еще до зари поврежденные дома оштукатурили, а заляпанные кровью стены Банка Англии побелили. На следующее утро стояла тишь. Никто не требовал расследования, ни парламент, ни народ. А ведь эти события были куда более кровавыми, чем взятие Бастилии. Но привели ли они к двадцати годам революции и жаждущему крови диктатору? Нет. Всё было кончено за одну ночь. Полагаю, у Англии больше благоразумия.
