Шарады любви - Фэйзер Джейн (читать книги бесплатно txt) 📗
К вечеру третьего дня путешествия они высадились в Бретани на старом месте возле утеса и прямо отправились к Леграну. Англичанам рассказали, что после пожара на ферме Бетрана Вилля Эстэф пришел в неописуемую ярость. Увидев, что его план окончательно рухнул, а жертва ускользнула, граф сразу куда-то исчез. С тех пор никто чужой в рыбацком поселке не появлялся.
— Видимо, как мы и предполагали, он вернулся в Париж, — сказала Даниэль. — В этих глухих местах мало знают о том, что происходит в стране, однако Эстэфа тут успели оценить по достоинству. Наверное, именно поэтому нам с готовностью дадут лошадей. Что до подвод, на этот раз нам вполне будет достаточно одной.
— А как мы въедем в Париж? — озабоченно спросил Филипп. — Наверное, теперь это будет сложнее.
— Не думаю, — уверенно возразила Даниэль.
Все произошло так, как она предсказала. До окраин столицы они доехали без всяких приключений. Никто не отважился задерживать и даже задавать вопросы пятерым санкюлотам и оборванному мальчишке, который отпускал сальные шуточки, вызывавшие всеобщий хохот. Когда они подъезжали к заставам, Даниэль исполняла перед гвардейцами свой ставший почти ритуальным танец. Видя самозабвенно танцующую жену, Джастин, как в прошлый раз Джулиан, был вынужден признать, что она зарыла в землю свой талант актрисы.
К воротам Святого Антония Даниэль с друзьями подъехали на исходе третьего дня путешествия. Мороз побежал у них по коже, когда они прямо с первых шагов попали в самую середину мрачной процессии, сопровождавшей несколько повозок с осужденными на площадь Революции. Повернуть назад в толпе, беснующейся в предвкушении кровавого зрелища, было невозможно. Вдобавок это могли счесть контрреволюционной выходкой, а даже за меньшие грехи во Франции в то время полагалась смертная казнь.
Даниэль наклонилась к уху Джастина и шепнула:
— Встретимся на ле Галль.
И, соскользнув с повозки, исчезла в толпе.
— Нет уж! — схватил графа за руку Джулиан, видя, что тот намерен броситься вслед за женой. — Вы ее все равно не найдете. Данни умеет утекать, как вода меж пальцев. Никто лучше ее не знает все парижские переулки. И, наконец, мой друг, вы рискуете привлечь к нам всеобщее внимание.
Джастин негромко выругался себе под нос, поняв, что придется ждать, пока последняя отрубленная ножом гильотины голова не скатится в корзину и толпа не разойдется.
Но милорд Линтон ошибся. Только через час после окончания чудовищного представления пятерым «санкюлотам» удалось попасть на площадь ле Галль. Никто, к счастью, не обратил внимания на их появление. Площадь была запружена жителями окрестных деревень, которые приехали в столицу не только поторговать, но и посмотреть на казни. Именно они составляли самую шумную и бесчувственную часть толпы, встречавшую аплодисментами каждую очередную отрубленную голову.
Даниэль спрыгнула с повозки не в последнюю очередь потому, что ей претило зрелище массовых публичных убийств. Но, уже оказавшись в толпе, она решила с пользой потратить время. В свой последний приезд в Париж Даниэль выяснила, что Эстэф живет в высоком многоквартирном доме недалеко от Нотр-Дам. Правда, она не знала, продолжает ли он жить там и сейчас. Данни решила проверить, и ей сразу повезло. Во дворе расположенного рядом здания суда сидела консьержка с бутылкой вина, видимо, решившая подышать вечерним воздухом. Это была неряшливая женщина с испитым усталым лицом, явно не слишком увлеченная исполнением своих обязанностей. Ничем особенно не занятая, она охотно угостила появившегося невесть откуда маленького оборванца стаканом воды и выслушала в благодарность подробное описание только что закончившейся казни. Свой рассказ Даниэль уснащала деталями, виденными еще в прошлый приезд, когда ей довелось присутствовать при этом кошмаре. Консьержка, которую звали мадам Жерар, жадно слушала своего юного собеседника. Постепенно разговор зашел о тех, кто арендовал квартиры в этом доме. Среди прочих имен всплыла и фамилия графа Ролана д'Эстэфа. Разболтавшаяся консьержка заметила, что граф — довольно странный субъект: из его апартаментов, расположенных прямо над ее комнаткой, постоянно доносятся какой-то непонятный шум, а иногда даже крики. Однако через минуту бедная женщина вспомнила, что месье Эстэф — член Революционного трибунала и даже друг Робеспьера. Спохватившись, она немедленно стала уверять, что граф Ролан — прекрасный человек, день и ночь работает на благо республики и отбирает земли у аристократов.
Не желая отставать от собеседницы, Даниэль тут же выразила свое восхищение работой Трибунала и прокляла аристократов на прекрасном жаргоне парижских улиц. Консьержка, уже немного опьяневшая от вина, к которому постоянно прикладывалась, одобрительно захихикала.
Однако солнце уже неумолимо клонилось к горизонту, и Даниэль впервые почувствовала беспокойство. Она совсем забыла, что находится в пасти льва! Пытаться обмануть Эстэфа своим маскарадным костюмом было бы наивно. Он узнает ее с первого взгляда, тем более что этот костюм ему очень хорошо знаком.
Даниэль поспешно простилась со своей новой подругой и пулей вылетела за ворота. Как оказалось, очень вовремя, потому что как раз в этот момент Эстэф, разговаривая с каким-то мужчиной, появился на углу улицы. Данни отпрыгнула назад и спряталась в оказавшейся, по счастью, рядом дверной нише. Сердце Даниэль бешено колотилось, на лбу от страха выступил холодный пот. Заметил ли ее граф? Мучиться ожиданием оставалось недолго, так как бежать из ниши было некуда; дверь за ее спиной оказалась закрытой. Даниэль сжалась в комок и приготовилась принять удар судьбы. А знакомый до омерзения голос становился все ближе…
…и вдруг пропал, растворился в воздухе. Стало совсем тихо. Даниэль подождала еще минут пять и с замиранием сердца выглянула из своего укрытия. Нигде не было видно ни Эстэфа, ни его собеседника. Очевидно, оба вошли во двор. Даниэль выскользнула из дверной ниши, перешла улицу и с независимым видом, засунув руки в карманы, двинулась вдоль длинной зеленой аллеи, напевая мелодию популярной революционной песни.
Однако Даниэль и не подозревала, что теперь ей следует опасаться не столько Эстэфа, сколько собственного мужа. Джастин был взбешен. Тщетно Джулиан и остальные члены группы пытались внушить ему, что нет ничего удивительного во внезапных исчезновениях Даниэль и они уже давно к ним привыкли. В конце концов, она непременно найдется, уверяли они. Все было бесполезно. Линтон, наоборот, еще больше злился. Виды, звуки и запахи этого города казались ему более отвратительными, чем когда-либо раньше. Только теперь он начинал догадываться, что его душевное состояние сегодня — следствие постоянного безумного страха за жену. Граф Линтон мучительно переживал при одной мысли о риске, которому столько раз подвергала себя Даниэль, пока он ездил в Россию.
…Первым ее заметил в толпе Уэстмор, который тут же сделал знак Джулиану и всем остальным. Англичане-санкюлоты тут же растворились в окружавшем повозку людском море, и сделали это намеренно: никто не хотел становиться свидетелем объяснения мужа с женой.
— А где все остальные? — крикнула Даниэль как ни в чем не бывало. — Я сделала очень важное откр…
Она запнулась, увидев страшное выражение на лице своего супруга.
— Ч-что с-случилось, Джастин? — спросила она, заикаясь.
Вместо ответа Линтон схватил ее за руки повыше локтей и рывком втащил на повозку:
— И вы еще смеете спрашивать, что случилось?!
Даниэль смотрела в горящие, словно раскаленные угли, глаза мужа и, не в силах подобрать слова, открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба.
— Если вы еще хоть раз позволите себе исчезнуть так, как сегодня, то можете не возвращаться! Вам придется со слезами сожаления вспоминать день, в который вы появились на свет! Я понятно выражаюсь?
И Джастин с силой сжал ее пальцы, даже суставы захрустели.
— Простите меня, — пискнула Даниэль. — Я не подумала, что так вас напугаю.
— Что значит, не подумали? — продолжал Джастин срывающимся, дрожащим от волнения голосом. — Вы исчезаете, ни слова не говоря, в самый разгар этого жуткого ада! Вы даже не вспоминаете, что мы не в Англии, а в страшной стране, в сумасшедшем городе! Неужели не ясно, что здесь нельзя вести себя так, как заблагорассудится!
