Тайная власть - Картленд Барбара (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Алана с огорчением подумала, что слишком бледна от страха и в белом платье напоминает привидение, но в этот момент раздался стук в дверь. Ответившая на него горничная вернулась с подносом, на котором лежали орхидеи всех мыслимых форм и оттенков и бутоньерки из гвоздик и гардений, предназначавшиеся, по всей видимости, Ричарду с Шейном.
– Ах, как много цветов! – поразилась Алана. – Я думала, в замке всего шесть человек.
– Садовник позаботился, чтобы у вас было, из чего выбрать, миледи, – улыбнулась горничная. – Он не знал, какое вы наденете платье, и потому сорвал побольше цветов, надеясь, что один из них вам подойдет.
– Нужно быть очень привередливой, чтобы не удовлетвориться подобным великолепием! – рассмеялась Алана.
Подумав немного, она взяла два цветка. В отличие от привычных белых, сиреневых или розовых, эти орхидеи были кроваво-красными. Горничная, явно удивленная ее выбором, но слишком хорошо вышколенная, чтобы высказать свое недоумение вслух, молча отнесла поднос с оставшимися цветами лакею, который ждал возле двери.
– Я кое-что придумала, – обратиласьг Алана к горничной. – Вы не могли бы пойти к леди Шарлотте и попросить у нее от моего имени ленту такого же цвета, как эти орхидеи. В крайнем случае подойдет белая или лиловая.
Горничная снова удивилась, но покорно пошла через коридор в комнату Шарлотты. Она вернулась с двумя лентами.
– Сначала ее светлость подумала, что у нее есть только белая, миледи, – объяснила она, – но потом вспомнила, что одно из ее платьев украшено искусственными фиалками. Я отпорола одну из лент, к которым они были пришиты.
Алана взяла лиловую ленту и умело прикрепила к ней орхидею.
– Вы не могли бы завязать ее у меня на шее? – обратилась она к горничной.
Шея у нее была длинной. Отец не раз замечал ей:
"Ты у меня как лебедушка, милая. Я всегда говорил твоей матери, что у красивой женщины изящными и длинными должны быть три вещи – шея, ноги и пальцы".
Алана показала горничной, как закрепить вторую орхидею у себя в волосах и, с удовлетворением отметила про себя, что цветы не только оживили ее туалет, но и придали ему чуть восточный колорит.
Шарлотта, когда Алана заглянула к ней перед тем, как спускаться к ужину, была одета в платье, украшенное многочисленными оборками из тюля и розовыми бутонами. Оно очень подходило к ее чисто английскому, бело-розовому типу красоты, светлым волосам и голубым глазам.
– Вы сказочно хороши! – воскликнула Алана.
– А вы просто великолепны! – ответила Шарлотта, окинув взглядом подругу. – Как вы не похожи на других девушек! В Лондоне вы произвели бы сенсацию.
– Но мы же в Чарле, – возразила Алана.
В присутствии горничной им нельзя было говорить более откровенно, но, спускаясь вместе вниз по лестнице, обе они с замиранием сердца думали о том, как оценит их внешность князь.
Их провели в салон, еще более грандиозный, чем тот, в котором их принимали днем. Гости уже начали съезжаться. Здесь было много молодых здоровых девушек немного провинциального вида и юношей, которые, должно быть, лучше смотрелись в седле, чем в бальной зале.
Гостей встречал сам князь, но как только в салоне появилась Шарлотта, леди Одель, стремясь подчеркнуть, кто является хозяйкой вечера, воскликнула:
– Милое мое дитя! Я уже начала волноваться! Это же твой вечер, и ты сама должна встречать гостей.
Словно не заметив Аланы, она повела Шарлотту по кругу, представляя уже прибывшим и останавливаясь лишь для того, чтобы приветствовать новую партию гостей.
Алана отошла в глубину комнаты. Лакей в роскошной ливрее, украшенной золотыми галунами, и в напудренном парике предложил ей бокал шампанского. Неожиданно рядом с ней оказался князь.
– Я удивлен вашим выбором моих орхидей, леди Алана, – сказал он.
– Эти показались мне самыми красивыми, ваша светлость.
– До вас ни одна женщина не останавливала на них свой выбор, – объяснил князь. – Я очень польщен, потому что сам привез их с востока.
– Да, они сразу показались мне немного восточными, именно поэтому я их выбрала, – ответила Алана.
– Вы интересуетесь востоком?
– К сожалению, у меня нет возможности поехать туда, но мне кажется, восток многому может научить нас, стоит только внимательно вглядеться в него.
– И чему же именно научить? – удивился князь.
– Мне трудно выразить это словами, ваша светлость. – Алана сделала жест рукой. – Может быть, тайне бытия, скрытым знаниям, которые недоступны обыкновенным смертным. То, что некоторые из нас лишь смутно чувствуют, на востоке знают!
Князь не спускал с нее взгляда. Казалось, он был не столько удивлен, сколько заинтересован ее словами. Но не успел он ответить, как резкий голос леди Одель позвал его:
– Ваша светлость!
Он оглянулся и увидел, что в комнату вошли еще четверо гостей. За ужином Алана обнаружила, что если Шарлотта сидела по правую руку от князя, а леди Одель играла роль хозяйки на противоположном конце длинного стола, ее саму, несмотря на ее предполагаемый ранг, посадили подальше от его светлости. Наверное, будь она действительно кузиной Шейна, то чувствовала бы себя оскорбленной. Но она была Аланой Викхэм и только улыбнулась, решив, что леди Одель считает ее соперницей, а это само по себе было довольно лестно.
Стол был украшен золотыми канделябрами. Первое блюдо подали на золотых тарелках, о чем раньше Алана только читала в книгах. Во все время ужина из галереи для музыкантов, скрытой от гостей старинным расписным занавесом, доносилась тихая музыка. Алане хотелось вслушаться в нее, но рядом сидели юноши спортивного вида, которые громко заговаривали с ней и еще громче смеялись. Усилием воли она заставляла себя вникать в смысл их слов.
По временам она не могла удержаться, чтобы не бросить взгляда на князя, который сидел в кресле с высокой спинкой с таким видом, словно это был трон. Было ли ему весело? Шарлотта даже не пыталась развлечь его, подчеркнуто обращаясь только к мужчине, который сидел справа от нее.
Один или два раза Алана встретилась глазами с виконтом. Он сидел на другом конце стола и, казалось, был доволен тем, как разворачиваются события, чего она не могла сказать о себе. Судя по всему, леди Одель уже насторожилась и готова была сражаться, как львица, если кто-нибудь встанет на пути осуществления ее планов.
После ужина, в салоне, куда, оставив мужчин в столовой, удалились дамы, леди Одель обратилась к Алане с неприкрытой резкостью:
– Если вы, как уверяла меня Шарлотта, впервые выезжаете в свет, вам надо бы понимать, что эти орхидеи неуместны. Особенно та, что у вас на шее.
– Прошу простить меня, – смиренно ответила Алана, – но они были так красивы, что я не смогла устоять перед ними.
– В следующий раз вам стоит остановить свой выбор на белых, – решительно проговорила леди Одель и с достоинством удалилась, не оставив у Аланы никаких сомнений, что ее вид вызывает у нее неприязнь. Тем не менее этот эпизод не помешал девушке почувствовать волнение, когда из столовой появились мужчины, и все прошли не в бальную залу, слишком огромную для такого количества гостей, а в прелестный, освещенный огромным канделябром чуть ли не на сотню свечей, салон, который специально для танцев освободили от мебели. Струнный оркестр заиграл вальс, и Алане страстно захотелось танцевать.
– Смогу ли я когда-нибудь выразить вам свою благодарность за этот незабываемый день? – сказала она, танцуя с виконтом.
– Вы еще прекраснее, чем я мог предполагать, – произнес виконт, и она почувствовала, что он говорит искренне.
– Леди Одель уже попеняла мне за то, что я выбрала орхидеи такого цвета.
– Наверное, она видела, что перед ужином князь разговаривал с вами, – предположил виконт. – Что он вам говорил?
Алана различила в его голосе нотку ревности.
– Мы говорили об орхидеях. Он, по всей видимости, очень интересуется ими, – откровенно ответила она.
– Он всем интересуется, ведь он может позволить себе это.
