Леди полуночи - Дэр Тесса (мир бесплатных книг TXT, FB2) 📗
– Письмо? – воскликнула Кейт, и Баджер ткнулся носом ей в голени. – Мое письмо?
Несколько последних лет она играла на органе на воскресных службах в церкви Святой Урсулы. Денег за работу не требовала, только помощь. Каждую неделю мистер Кин отдавал в ее распоряжение помещение викария. Она выбирала из его огромного указателя всех английских церквей какой-нибудь приход и отправляла туда письмо с просьбой разыскать запись о рождении в период между 1790 и 1792 годами ребенка женского пола, получившего имя Кэтрин. Она начала с приходов близ Маргита, затем круг поисков расширялся. Медленно. Неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом.
Письма подписывал и наклеивал потом на них марки викарий. Он также делал ей большое одолжение тем, что держал всю ее затею в секрете. Большинство жителей деревни подняли бы ее на смех, если бы узнали про это безнадежное предприятие: посчитали бы, что с таким же успехом можно запечатывать письма в бутылки и пускать в океан.
Но Кейт не могла расстаться со своей идеей фикс. Для нее это стало еженедельной привычкой. Каждый раз, когда почта приносила отрицательный ответ или, хуже того, когда месяцы утекали, а ответа не было вообще, словно давая понять, что краеугольный камень ее усилий отвергнут, она вслушивалась в голос, звучавший в глубине сердца: «Будь храброй, моя Кэти».
И вот теперь…
А теперь пряный леденец тетушки Мармозет медленно растворялся у нее во рту. Старушка оказалась права: густая сладость обволакивала язык.
Кейт наслаждалась этим ощущением.
– Да, – сказала Ларк. – Именно ваше письмо. Я прямо сердцем почувствовала, что вы и есть наша Кэтрин. Мы все собрались, потратили полдня на дорогу и, наконец, несколько часов назад сюда прибыли.
– Мы показали это вашему викарию. – Хэтти кивнула на картину. – И как только он пришел в себя от небольшого апоплексического удара, то заявил, что мисс Кейт Тейлор, несомненно, имеет вполне очевидное сходство с дамой на портрете.
– От шеи и выше, разумеется. – Ларк обратила свое замечание – и легкую усмешку – капралу Торну.
Тетушка Мармозет похлопала Кейт по коленке.
– У истории оказался чудесный конец. Мы нашли тебя, моя дорогая. По всем признакам ты давным-давно пропавшая дочь маркиза.
Эти слова обрушились на нее как снежная лавина, и Кейт застыла, испытывая противоречивые ощущения. Потрясение оказалось для нее чрезмерным. Она теперь знает имена родителей, знает свой день рождения, у нее есть второе имя.
Если только…
Если только всему этому можно верить.
– Но мне никогда не доводилось жить возле Кенмарша, – сказала она. – Меня воспитывали как сироту в школе Маргита, которую я окончила четыре года назад, потом приехала сюда преподавать музыку.
– А до Маргита где вы жили? – спросил лорд Дру.
– К сожалению, ничего толком не помню. Я пыталась узнать подробности у своей школьной учительницы… – Боже, даже не верится, что это было всего несколько часов назад! – …но та сказала, что меня бросили.
Кейт посмотрела на женщину на портрете – на свою мать, как утверждают все эти люди. Как сложилась ее судьба? Она умерла? Или отказалась от собственного ребенка, не имея возможности заботиться о нем? Но по тому, с какой нежностью женщина руками поддерживает свой округлившийся живот, было ясно, что дитя, которое носила под сердцем, желанное. Как интересно, подумала Кейт, представлять себе, что она находится внутри этой картины, в чреве, еще в виде зародыша, но уже живого…
– Бедняжка, – прервал ее размышления голос Ларк. – Мне даже представить трудно, сколько вам пришлось пережить. Мы не в силах что-либо изменить в прошлом, но сделаем все, чтобы вы забыли о плохом.
– Верно, – согласился лорд Дру. – Мы должны как можно скорее представить вас в Амбервейле. Сегодня, по возвращении домой, я отправлю к вам горничную, чтобы помочь упаковать вещи.
– Мне кажется, в этом нет нужды.
– У вас есть своя горничная?
Удивившись, Кейт засмеялась.
– Нет. У меня не так много вещей. Но я имела в виду другое – не очень прилично приглашать меня в ваш дом.
Лорд Дру захлопал глазами.
– Почему неприлично? Это же родовое гнездо!
Родовое гнездо!
От этих слов болезненно сжало грудь.
– Но я никого не стесню?
– Абсолютно никого! – заверила ее Хэтти. – Всем досаждать – это прерогатива нашего братца Беннета. И он ревниво следит, чтобы никто не посягнул на эту роль.
– Да и как ты сможешь нас стеснить, дорогая? – включилась в разговор тетушка Мармозет.
– Даже если все, что вы рассказали, правда… я ведь ваша незаконная дальняя кузина, дочка арендатора.
Кейт подождала, пока смысл ее слов дойдет до них. Наверняка обладатели такого общественного ранга, как Грамерси, не знаются со своей незаконнорожденной родней.
– Если вы насчет скандала, то можете не волноваться, – заметила Ларк. – Скандалы идут с фамилией Грамерси рука об руку, как и богатство, и до этого никому нет дела. Мы с детства впитали в себя завет тети Мармозет…
– …не злоупотреблять пряными леденцами, – подхватила Хэтти.
– …что семья превыше всего, – поправил ее лорд Дру. – Может, мы и сборище пестрых аристократов, но всегда помогаем друг другу пережить скандалы, несчастья и редкие моменты триумфов. – Он показал пальцем на регистрационную книгу. – Саймон объявил о рождении дочери и дал ей свое имя. Поэтому, если тот ребенок – вы, мисс Тейлор…
Драматическая пауза сгустила воздух в комнате.
– …тогда вы вообще не мисс Тейлор. Ваше имя – Кэтрин Аделл Грамерси.
Кэтрин Аделл Грамерси?
Черта с два!
Торн стиснул зубы. Будучи от природы неразговорчивым, он понимал, что в этой ситуации от него требуется красноречие, хотя проще приступить к конкретным действиям. Главное, чего ему хотелось, – это распахнуть настежь дверь и вышвырнуть вон всех этих непонятно о чем разглагольствовавших аристократов. Потом взять мисс Тейлор на руки, отнести наверх и уложить в кровать, чтобы она смогла наконец отдохнуть после переживаний этого дня. У нее был смертельно бледный вид.
И как бы ему ни хотелось прилечь рядом, в отличие от этих незваных гостей он умел себя сдерживать. Торн слышал, что из-за близкородственных браков среди аристократов часто наблюдаются признаки вырождения – слабоумие и дурные зубы. Эта семейка, судя по всему, страдала еще и от словесного поноса. Все, что они извергали, было полным дерьмом.
Торн не мог поверить своим ушам, услышав, как они предложили мисс Тейлор поехать с ними, и уж тем более, что она соглашается: у нее-то ведь имеется здравый смысл.
И Кейт, будто прочитав его мысли, тут же подтвердила это.
– Вы очень добры, но, боюсь, я не смогу уехать из Спиндл-Коув так поспешно. У меня тут есть некоторые обязательства. Уроки, ученицы. Через неделю состоится наша ярмарка по поводу середины лета, а я отвечаю за музыкальное сопровождение и танцы.
– Обожаю ярмарки! – воскликнула Ларк.
Эта девица снова подпрыгнула в кресле: у нее была такая раздражающая манера, отметил Торн.
– Ничего особенного, но мы хорошо проводим время. Главное на ней – детский праздник, который мы устраиваем там, наверху, в развалинах замка. Капрал Торн со своими людьми очень нам помогает. – Бросив на него нерешительный взгляд, Кейт продолжила: – В любом случае вам ведь наверняка хочется сделать более официальными наши… отношения, прежде чем вы пригласите меня в ваш дом, не так ли? Если вдруг обнаружится, что ваши предположения ошибочны и на самом деле я вам не родственница…
– Но портрет! – запротестовала юная леди. – Церковная книга! Ваше родимое пятно!
– Мисс Тейлор права, – заявил лорд Дру. – Мы должны доказать, что это не простое совпадение. Я отправлю людей поговорить в школе, собрать информацию в местностях возле Амбервейла. Не сомневаюсь, что мы без труда найдем связь между вами в детстве и Маргитом.
Торн знал, что посланцы лорда Дру не найдут никаких связей между церковной книгой и школой в Маргите. Он мог бы, как следует прочистив горло, сообщить им, где именно Кейт Тейлор провела годы младенчества. После этого она своими глазами увидела бы, как поубавилось бы у них желания объявлять ее одной из Грамерси. Это был бы грандиозный скандал, безнравственный, полный морального убожества.
