Грешные намерения - Хойт Элизабет (читаем полную версию книг бесплатно .txt, .fb2) 📗
Кроме кресла, в комнате Полли стояли стол и кровать с пологом, на стене висели дешевые картинки, изображавшие нарядно одетых леди. Над камином Полли повесила круглое зеркало, отражавшее тот слабый свет, который освещал комнату. На каминной полке расставила немногие принадлежавшие ей вещи: подсвечник, баночки для соли и для уксуса, чайник и оловянную чашку. В углу этой жалкой комнаты играли дети Полли – уже ходивший малыш и ребенок, только что научившийся ползать.
Темперанс снова взглянула на Мэри Хоуп. Комната Полли, хотя и бедная, была безукоризненно чистой, а сама Полли – чистоплотной и серьезной. В отличие от многих других женщин, которые зарабатывали на жизнь, она не пила и, казалось, по-настоящему заботилась о младенцах, которых ей поручали.
– Можешь попробовать еще раз? – с тревогой спросила Темперанс.
– Да, я приложу ее к соску, но не больна ли она?.. – заметила Полли, перекладывая ребенка. Она немного расшнуровала кожаный корсет и, оттянув шерстяную сорочку, оголила грудь.
– А что, если мы капнем ей в рот молока?
Полли вздохнула.
– Я вливала, но она проглотила только одну или две капли.
Самый маленький ребенок Полли, девочка, подползла и, прислонившись к креслу, заплакала.
– Можете подержать ее минутку, пока я займусь своей?
Темперанс почему-то не хотелось брать в руки это хрупкое дитя, но Полли уже вкладывала Мэри Хоуп ей в руки. Темперанс напряженно держала ребенка, девочка была легче перышка. Полли положила на колени своего ребенка. Ее дитя мгновенно ухватилось за сосок и сосало, удовлетворенно захлебываясь, пухлыми пальчиками держась за большой палец своей ножки. Темперанс перевела взгляд с явно упитанного ребенка на впалые щечки Мэри Хоуп. Девочка уже открывала глаза, но они смотрели куда-то поверх плеча Темперанс, и вокруг них собирались морщинки, которых не было у толстенького здорового ребенка.
Темперанс поспешила отвести взгляд, ее грудь сжималась от чувства, которое она не хотела называть. Она не будет испытывать какие-то чувства к этому умирающему ребенку, не будет. В прошлом она уже обожглась, щедро раздавая свою любовь, и теперь держала ее в своей груди под замком.
– Ну, голубка, ты довольна? – ласково спросила Полли девочку, которую держала на руках. Потом взглянула на Темперанс. – Дайте мне попытаться еще раз.
– Хорошо, только не забывай о своих, – сказала Темперанс, с облегчением передавая ей Мэри Хоуп. Она слышала о кормилицах, которые морили голодом собственных детей, чтобы накормить ребенка, за которого платили.
– Не беспокойтесь, – заверила Полли. – У меня молока всем хватит.
Она подтвердила свои слова, обнажив вторую грудь, и приложила к ней Мэри Хоуп, в то время как ее собственный ребенок продолжал сосать первую грудь.
Темперанс кивнула.
– Спасибо. На этой неделе я оставлю тебе побольше денег. Обязательно потрать их на еду для себя, пожалуйста.
– Так и сделаю, – ответила Полли, уже наклонившись к больному ребенку.
Темперанс, немного поколебавшись, в конце концов просто пожелала Полли доброй ночи и ушла. Что еще она могла сделать? Она прошла через многолюдные комнаты дома, в котором Полли снимала комнату.
Темперанс наняла самую лучшую кормилицу и даже платила ей дополнительные деньги из скудных фондов приюта.
Остальное было в руках Божьих.
Уже начинало темнеть, в Сент-Джайлсе кончался день. Темперанс охватила дрожь. Мимо нее прошла женщина, несущая на голове плоскую широкую корзину с остатками устриц. Уинтер передал, что сегодня допоздна останется работать в школе, но все равно нужно приготовить ужин и уложить детей перед встречей с лордом Кэром.
В дверной нише, мимо которой она проходила, шевельнулась огромная тень, и у Темперанс замерло сердце.
Она услышала звучный голос лорда Кэра.
– Добрый вечер, миссис Дьюз.
Она остановилась, с возмущением подбоченясь.
– Что это вы здесь делаете?
Она увидела, как под треуголкой удивленно поднялись его брови.
– Жду вас.
– Вы следите за мной!
Он, нисколько не смущенный ее обвинением, кивнул:
– Так и есть, миссис Дьюз.
Она раздраженно вздохнула и пошла дальше.
– Вам, должно быть, страшно надоело играть в такую детскую игру.
Он усмехнулся, и ей показалось, будто его плащ прикоснулся к ее юбкам.
– Вы и понятия не имеете.
Неожиданно она вспомнила его поцелуй, уверенный, горячий и совсем не нежный. Вспомнила, как забилось сердце, как кожа стала влажной от пота. Он представлял собой угрозу, угрозу всем ее эмоциям, которые она так напряженно сдерживала. Она резко ответила:
– Я не развлечение для скучающего аристократа.
– А разве я это говорил? – спокойно спросил он. – К кому вы приходили в этот дом?
– К Полли.
Он стоял позади нее так тихо, что можно было подумать, что он превратился в призрак.
Темперанс вздохнула. Любой другой джентльмен – особенно аристократ – отвернулся бы от нее при таких язвительных словах и в праведном мужском гневе оставил бы ее. Какую бы игру ни вел лорд Кэр, он был терпелив.
И кроме всего прочего, приют нуждался в попечителе.
– Полли – это наша кормилица, – уже спокойнее объяснила Темперанс. – Вы помните, той ночью, когда мы встретились, я принесла в приют еще одного ребенка. Я поместила младенца, очень слабую девочку, у Полли, чтобы она выкормила ее. Малышку зовут Мэри Хоуп.
– Кажется, вы… – Он умолк, словно раздумывая над тоном ее голоса. – Огорчены.
– Мэри Хоуп не сосет, – сказала Темперанс.
– Значит, этот ребенок умрет, – отчужденно сказал Кэр.
Она остановилась и резко повернулась к нему.
– Да! Да, Мэри Хоуп умрет. Почему вы так равнодушны?
– А почему вы так неравнодушны? – Он остановился, как обычно слишком близко от нее, и ветер развевал его плащ, который, как живой, обхватывал ее юбки. – Почему вы так переживаете из-за ребенка, которого едва знаете? Вы ведь знали, что ребенок болен, возможно, уже умирает, когда несли его в приют?
– Потому что это моя работа, – яростно заявила она. – Это причина, по которой я просыпаюсь, причина, по которой я ем и сплю, эта причина – забота о детях. И содержание приюта.
– И это все? Вы не любите самого ребенка?
– Нет, конечно, нет. – Она повернулась и пошла дальше. – Я… я, конечно, беспокоюсь о каждом ребенке, но позволить себе любить умирающего ребенка было бы верхом глупости. Не думайте, что я этого не понимаю, милорд.
– Какая самоотверженность, – с легкой насмешкой сказал он. – Настоящая мученица. Да вы, миссис Дьюз, просто святая. Вам не хватает только нимба и окровавленных ладоней.
Резкий ответ уже был готов сорваться с ее языка, но Темперанс сжала губы и проглотила слова.
– И все же, – где-то позади, близко от нее, заговорил лорд Кэр. – Интересно, можно ли запретить себе полюбить ребенка? Некоторым это, наверное, легко, но в вас, миссис Дьюз, я очень сомневаюсь.
Он раздражал ее, и она ускорила шаги.
– Вы считаете себя знатоком эмоций, милорд?
– Вовсе нет, – тихо ответил он. – Я редко что-то чувствую. Но, как безногий человек, я необъяснимо восхищаюсь теми, кто умеет танцевать.
Они завернули за угол, и она, задумавшись, не заметила, что они удалились от приюта.
– Вы ничего не чувствуете?
– Ничего.
Она остановилась и с любопытством посмотрела на него.
– Тогда зачем тратить столько времени на поиски убийцы вашей любовницы?
Он не без цинизма скривил губы.
– Я бы не придавал этому слишком большого значения. Всего лишь каприз.
– А теперь кто лжет? – прошептала она.
Он раздраженно посмотрел в сторону.
– Я заметил, что мы идем не к вашему дому.
Странно, но ее разочаровала смена темы. Если он на самом деле не испытывал никаких чувств, то зачем проводить месяцы в поисках убийцы? Не чувствует ли лорд Кэр большее, чем признает? Или он действительно тот холодный, бесчувственный аристократ, каким изображает себя?
Но он молчал, явно ожидая ее ответа. Темперанс вздохнула.
