Радуга завтрашнего дня - Смолл Бертрис (читать книги без сокращений TXT) 📗
Фланна зажмурилась, забыв о необходимости дышать.
Патрик Лесли прикусил губу, чтобы сдержать угрожавший вырваться смешок. Наконец Фланна медленно приоткрыла один глаз, потом другой и судорожно втянула в себя воздух, старательно разглядывая при этом его нос. Патрик осторожно обнял ее.
— Тебе нравится мой нос? — поддел он.
— Ч-что?! — обрела голос Фланна, несмотря на то что стояла совершенно голой перед нагим мужчиной. — Твой нос?
— Ты не сводишь с него глаз.
— Просто не знаю, куда еще смотреть, милорд, — выпалила она.
И тут Патрик, не выдержав, залился смехом.
— Что тут смешного? — обиделась Фланна, пытаясь отстраниться, но он не дал.
— Ах, милая, я всего лишь поражен, что ты настолько застенчива, — объяснил он. — Девочка, которая стреляла в меня из лука, а потом набросилась с кинжалом, оказалась скромной и невинной. И это меня удивляет и чарует.
Он навил на палец густой локон, восхищаясь его мягкостью, и поднес к губам.
— Плотская любовь между мужчиной и женщиной — вполне естественная вещь, и каждая неопытная девушка должна положиться на жениха, которому предстоит впервые овладеть ею. Не будь твой па так настойчив в своем требовании осуществить брак именно сегодня, я дал бы тебе время привыкнуть ко мне, но он ничего не желает слушать.
Боится, что я оставлю тебя девственной и потребую аннулировать брак под тем предлогом, что между нами не было супружеских отношений. Если бы это случилось, закон позволил бы мне оставить у себя Брей.
Фланна встревоженно вскинула голову. Патрик легко провел ладонью по ее щеке и продолжал:
— Я никогда бы не сделал ничего подобного, Фланна. Ни я, ни мои родичи никогда не совершали бесчестного поступка. Верно, я взял тебя из-за приданого, но так поступает любой мужчина. Я богатый человек и не нуждаюсь ни в золоте, ни в скоте, но мне понадобился Брей. Чем больше у меня земель, тем лучше защищен мой клан. Даже если бы мне предложили руку королевской дочери, я бы отказался, потому что без Брея она мне ни к чему. Понимаешь, девочка?
Он провел по ее скуле костяшками пальцев.
— Значит, я дурочка, если хочу, чтобы меня желали ради меня самой, а не ради земель, милорд? — тихо спросила она.
Патрик покачал головой:
— Нет, Фланна, ты не глупа. Моя мать ослушалась приказа короля Якова и не пожелала выйти замуж за моего отца, потому что не любила его и не знала, подойдут ли они друг другу. Отцу пришлось долго ухаживать за ней, чтобы доказать свои чувства.
— Значит, он завоевал ее сердце, милорд? — не выдержала Фланна.
— Да. И она была так предана ему, что не вынесла жизни в Гленкирке после его гибели под Данбаром.
Помолчав немного, Фланна спросила:
— Как по-твоему, мы тоже полюбим друг друга?
Такого вопроса Патрик не ожидал. Любовь, по его мнению, была чувством непростым. Многогранным. Сладким и горьким одновременно. Он всегда боялся любви, но только сейчас это осознал. И хотя прекрасно понимал страсть, вожделение, похоть, сладострастие, но любовь?..
— Не знаю, Фланна, — честно ответил он, — но ты теперь моя жена. Я стану почитать и уважать тебя. Иного пока обещать не могу. Время покажет.
Девушка кивнула, благодарная за чистосердечие и Прямоту ответа. Это больше, чем многие мужчины, включая отца и братьев, были готовы ей дать.
— Что ж, милорд, придется нам выполнить требование моего отца. Но что вы со мной сделаете? Вспомните, я совсем невежественна и извиняюсь за свое незнание. Но жена моего брата считала, что девушкам и не пристало разбираться в такого рода вещах, пока они не лягут в брачную постель. Правда, девушкам обычно бывает известно, с кем они пойдут в церковь. Иногда они даже обнимаются со своими нареченными в темных уголках, но мне не нужен был ни один мужчина. Я хотела лишь свободы.
— Я не собираюсь делать тебя рабыней, девочка, — покачал головой Патрик. — Содержи дом в чистоте, дай мне наследников, не опозорь мое имя — и большего я не потребую. Когда познакомишься с моими родственницами, сама увидишь, что все они женщины независимые и гордые. И пусть мы еще не любим друг друга, моя Фланна, но я научу тебя страсти и наслаждению, и пока этого для нас достаточно.
Он вдруг поднял ее, уложил на постель и сам лег рядом.
Фланна невольно отметила, насколько его ноги длиннее.
Она изо всех сил старалась держаться спокойно, но не смогла скрыть ужаса, сотрясавшего ее тело. Смесь противоречивых эмоций обуревала ее. Страх. Любопытство. Возбуждение. Она так и не рассмотрела его тело и теперь приподнялась на локте. Ее взгляд медленно скользил сверху вниз. Он наблюдал за ней из-под полуприкрытых век, опасаясь смутить или унизить ее.
Широкие плечи. Мускулистая грудь, слегка поросшая темным пушком. Плоский твердый живот…
Фланна невольно протянула руку, чтобы его коснуться.
Пальцы встретили упругое тепло.
До чего у него мощные бедра и щиколотки! Такой не просидит весь день у огня! Он наверняка много времени проводит в седле. А ноги! Она никогда не видела таких больших и узких ступней. Не то что у отца и братьев — широкие и разлапистые.
Она провела ладонью по темным жестким завиткам, покрывавшим нижнюю часть его живота, из которых поднималось его мужское достоинство.
— Это твоя мужская принадлежность? — смело спросила она.
— — Да, — кивнул он, задохнувшись от возбуждения. — Ты должна с ней обращаться осторожно, девушка.
— Она не слишком велика, — заметила Фланна.
— Вырастет, когда нальется похотью, — заверил он спокойно, хотя самолюбие отчего-то было задето. Правда, малышка не подозревает, что произойдет, если его мужская плоть восстанет во всей своей красе. А когда увидит, скорее всего ужаснется.
— Но как мне пробудить твою похоть? — выпалила она.
— Вот так! — воскликнул он, неожиданно привстав и подминая ее под себя. Его рот обжег ее губы глубоким поцелуем. К его удивлению, ее язык сплелся с его языком в нежной ласке. Гибкая фигурка словно впечаталась в его тело.
— Не бойся, Фланна, — прошептал он в ее губы.
— Я не боюсь, — солгала она, хотя сердце куда-то покатилось.
— У тебя такие сладкие грудки, — прошептал он, лаская упругие холмики, — Как спелые яблочки в середине осени.
Он снова стал целовать ее соски, лизать, медленно обводя языком каждый, пока они не превратились в тугие бутоны, словно цветы, тронутые заморозком. И когда она уже не могла сдержать крика, его губы сомкнулись на соске и он стал посасывать чувствительную плоть.
— О-о-о, Иисусе! — охнула она. Что-то будоражащее, чему не было названия, сосредоточилось между бедер. Однако он продолжал втягивать ее сосок в рот, не подозревая, что творит с ее девственным телом.
— О, прекратите, милорд, молю, — тихо попросила она, но Патрик, казалось, не слышал.
— Сладко, сладко, — бормотал он, поднимая голову и накрывая губами другой сосок, облизывая его, пока внутри у Фланны снова не полыхнуло пламя.
Она приоткрыла затуманенные глаза. В животе все горело, свивалось узлами под натиском незнакомых ощущений.
Она робко коснулась его черных волос, мягких и очень густых, изящного изгиба шеи, и Патрик глубоко вздохнул, поднимая голову, чтобы взглянуть в серебристо-серые глаза.
— Ты начинаешь привлекать мое внимание, девушка, — слегка улыбнулся он.
— Именно это ты называешь плотской любовью? — спросила она, краснея.
— Это только начало, — повторил он, снова опуская голову и проводя языком по ложбинке между налитыми грудями. Кровь Христова, она великолепна! Его плоть уже затвердела, но девственной жене требовалось больше времени… так что придется потерпеть. Если взять ее грубо, не заботясь о ее чувствах, она его возненавидит. А Патрик этого не желает: ведь им жить вместе, пока не придет смерть. Фланна и без того расстроена из-за Брея.
Он снова принялся ее целовать: губы, лицо, веки, стройную шею, груди, ямку пупка.
Фланна будто расцветала под его поцелуями, хотя втайне мечтала, чтобы он снова насладился ее грудями, набухшими от ласк. Соски покалывало почти до боли.
