Свет первой любви - Бэлоу Мэри (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
Майра всегда любила берег моря – любила здесь играть и предаваться мечтам. Она часто приходила сюда с Шоном. Родители их были довольно снисходительны и давали детям большую свободу, чем это обычно принято. Здесь они строили замки из песка, собирали ракушки, плескались в воде, бегали друг за дружкой, либо громко смеясь, либо крича просто от избытка чувств. А иногда, скрытые от посторонних глаз мысом, они встречались с Кеннетом в укромном местечке, окруженном со всех сторон скалами, и мальчики бросали друг другу всякие обидные слова до тех пор, пока не принимались вместе играть в контрабандистов и пиратов. Они играли в бой на саблях – саблями служили палки, выброшенные на берег приливом, – и карабкались на утес. Майру же всегда прогоняли – поискать лужи, оставленные приливом, постоять на страже или просто погулять в одиночестве. Она подозревала, что это были не случайные встречи, что мальчики договаривались о них. Когда-то она обожала Кеннета, красивого светловолосого мальчика из Данбертона, которого им строго-настрого запрещалось даже узнавать при встрече. Она часто смотрела на него, когда они с Шоном играли, – смотрела, представляя себе, что вот сейчас он повернется к ней и пригласит ее поиграть вместе с ними. Но он никогда не приглашал ее поиграть – даже не замечал ее. Подумаешь, девчонка!.. Потом все переменилось.
После того как он пробыл в школе несколько лет и приехал домой на каникулы, она встретила его здесь одного. Сейчас Майра уже не помнила, где тогда находился Шон. Помнила только, что оставила свою гувернантку в деревне – делать покупки для матери. Она обогнула мыс, подошла к укромному местечку, а Кеннет оказался там – сидел на камне и, судя по всему, дремал. Он посмотрел на нее, поначалу не узнавая, но явно с одобрением. Потом узнал и улыбнулся ей. Впервые в жизни!
Глупая девочка. Ах, какая же она была глупая девочка! Так обмануться из-за мужской красоты и обаяния! Она была так польщена его вниманием и тут же влюбилась в него до безумия.
Теперь Майра шла к их укромному месту – шла, вспоминая… И как много этих воспоминаний! Так много, что она казалась себе старой и скучной. В сущности, она никогда не думала, что доживет до такого – далеко не юная девушка, собирающаяся вступить в брак по расчету с тем, кого она с трудом выносит, терпит только по необходимости. Но нет, дело не в том, что она стареет, а в том, что она зрелая женщина, узнавшая, что реальность и мечты о жизни, которым ты предаешься в молодости, – веши совершенно разные. Теперь жизнь ее не так пугает. Она не бедна. Ею не пренебрегают. Она не…
Майра неожиданно остановилась, застыла как вкопанная – из-за утеса выскочила огромная черная собака. Увидев Майру, она с яростным лаем бросилась к ней огромными прыжками. Майра всегда страшно боялась собак. Если бы ее не сковал ужас, она повернулась бы и бросилась бежать. Но даже инстинкт самосохранения не мог заставить ее пошевелиться.
Глава 5
– Нельсон!
Майра хорошо слышала этот резкий окрик, его не заглушил даже собачий лай. Так мог кричать только человек, который привык перекрывать своим голосом все прочие шумы.
Собака теперь двигалась медленнее. Она кружила вокруг Майры, и лай ее уже не казался таким свирепым.
– Сидеть! – раздался тот же голос, и Нельсон сел, вывалив из пасти язык. Тяжело дыша, пес смотрел на Майру немигающими глазами.
Девушка крепко стиснула зубы – только так можно было удержаться от крика. Майра не сводила глаз с собаки; впрочем, она уже начала понимать, кому принадлежит этот голос, – казалось, его вызвали из прошлого ее воспоминания. Майра вдруг осознала, что она па берегу совсем одна, что с ней нет даже горничной. Все это выглядело просто неприлично – как и в прошлый раз, при первой с ним встрече на утесе.
– Он не напал бы на вас, – в поле ее зрения появились высокие черные сапоги и полы пальто, – без моей команды.
Майра подняла глаза. Он стоял чуть поодаль, заложив руки за спину. И тоже был совершенно один, как и она.
– Без вашей команды? – спросила она. – А если бы вы скомандовали, он разорвал бы меня на куски?
– Он не позволил бы вам напасть на меня, – ответил граф; легкая улыбка придавала ему еще более надменный вид, чем обычно.
– Значит, я должна быть благодарной за то, что ваш пес так хорошо воспитан. Иначе он мог бы сначала наброситься на меня, а потом прислушаться к вашей команде?
– В таком случае он не приехал бы сюда из Испании, – сказал граф. – Я совершил ошибку, покормив его там как-то раз, когда он бродил с целой сворой бездомных собак. После этого он стал проявлять ко мне весьма лестную привязанность. И я оставил его у себя на определенных условиях: он никогда не должен бросаться на человека без моего разрешения. Но Нельсон не раз спасал мне жизнь.
– Не могу подумать без содрогания, – заметила Майра, – что сталось с теми, от кого он спасал вас.
– Я не стал бы рассказывать вам об этом, даже если бы вы попросили. Вы не захотели бы слушать.
Майра злилась на свой парализующий страх и на то, что граф оказался свидетелем этого страха.
– И вы считаете правильным, милорд, позволять такому зверю, закаленному в битвах, бегать на свободе среди ничего не подозревающих людей?
– Что вы, мисс Хейз! – отозвался граф, и в голосе его послышались нотки раздражения. – Среди людей есть множество таких вот, закаленных в битвах, как вы выразились. И многие из этих людей забыты страной, за честь и свободу которой они прошли через ад. К счастью, они, как правило, знают кое-что о дисциплине и о необходимости подчиняться командам, совсем как Нельсон.
Нельсон решил, что просидел на месте достаточно долго. Он подошел к Майре и ткнулся носом в ее руку, обтянутую перчаткой.
– Вы по-прежнему боитесь собак, Майра? – спросил граф Хэверфорд, когда она отдернула руку. – Даже если они подходят к вам, чтобы попросить прощения и подружиться?
– Нет, конечно, нет!
Она потрепала пса по голове и почувствовала, что ужасно гордится собой. В детстве у Кеннета всегда были собаки. И Майра каждый раз съеживалась от страха, завидев их, хотя, как ей помнилось, одна из них была дружелюбной маленькой собачонкой, любившей прыгать на нее и лизать лицо.
Нельсон посмотрел на нее своими умными глазами и снова ткнулся носом ей в руку, требуя, чтобы его еще раз потрепали по голове. Майра осторожно погладила его. Она была смущена и скованна. Ей хотелось уйти. Может быть, пожелать графу всего доброго и удалиться? Наверное, все же нужно сказать что-нибудь о погоде, подумала она, когда молчание слишком уж затянулось. Но теперь замечание по поводу погоды звучало бы странно. Ну зачем она поддалась искушению и спустилась к берегу?
– Почему вы гуляете здесь в одиночестве, Майра? – спросил граф.
Все ее смущение как рукой сняло. Она с вызовом посмотрела на графа. Ей вполне хватает сэра Эдвина, непрестанно напоминающего, как должна вести себя леди. Ее заставили ехать в закрытой карете. К тому же закутали в плед и положили к ногам горячий кирпич. Да еще и отправили с ней горничную…
– Гуляю одна, потому что мне так правится, – ответила Майра. – А почему вы, милорд, гуляете здесь в одиночестве?
– Потому что у меня полон дом гостей, которых нужно развлекать, – ответил граф. – И потому что сегодня рождественские празднества начались всерьез, а я, наученный опытом, уже знаю: в течение ближайшей недели или около того мне не удастся улучить и минуты, чтобы побыть наедине с самим собой. И еще я вспомнил, что Нельсону нужно порезвиться, а ведь никто из гостей, в особенности леди, не пожелали бы сопровождать нас. Все они боятся его. Глупо, не правда ли?
Возможно, промелькнуло в голове у Майры, этим дамам следовало бы бояться не столько пса, сколько самого графа? Хотя он и говорил с легкой улыбкой па устах, словно подшучивая, в нем было что-то опасное, а в глазах – холод. Он изменился, подумала она. Это был уже не тот Кеннет, которого она знала когда-то. Это был человек, смотревший в глаза смерти, видевший смерть, сеявший смерть, человек, наверное, ставший равнодушным к смерти. Это был человек, командовавший другими людьми, человек, который – в этом она не сомневалась – умел заставить бояться себя. Но, даже будучи мальчишкой, он любил иногда побыть один. Иначе они с Шоном не встретились бы. И она не встретилась бы с ним. Только вот в те времена глаза у него были совсем другие – мечтательные.
