Тяжесть венца - Вилар Симона (полные книги txt) 📗
Толстый монах, стоя меж двух куч навоза, громко читал «Отче наш». Кто-то ему вторил. Но многие просто толпились, галдя и растерянно глядя вверх, где солнце становилось все меньше и небо приобретало зловещий фиолетовый оттенок.
– Это наш король загубил добрую Англию! – выкрикнул кто-то. – С тех пор как этот злодей воссел на трон, все мыслимые несчастья обрушились на наше многострадальное королевство.
Рванул резкий ветер, стало холодно. Люди заметались.
– Да-да, это король, он погубил свою душу и всех нас вместе с собой!
– Господь и Пресвятая Дева, помилуйте нас! За что караете нас из-за преступлений одного-единственного владыки?!
Монах, перестав читать молитву, громко закричал:
– На колени! На колени, смрадные грешники! Вы все виновны в том, что кричали: «Многая лета королю Ричарду!» Ведь всем известно, что его трон стоит на крови и омерзительных преступлениях. Он убил невинных племянников, он хотел жениться на родной племяннице, он уморил в изгнании добрую королеву Анну! Ее гибель станет последней каплей, которая переполнит чашу терпения Господа! Сегодня из аббатства в замок призвали священника, ибо эта святая женщина чахнет. Молитесь же, грешники, молитесь за ее величество, и, может, тогда кара Господня минует вас!
Кто слушал его, кто голосил в ужасе. В поднявшейся суматохе ржали лошади, между ног людей, квохча, носились куры.
Тирелл на мгновение словно утратил слух. Он глядел на размахивающего руками монаха и видел лишь беззвучно открывающийся рот. Анна… Что с ней? Он сделал над собой усилие, чтобы вздохнуть. Оглянулся на Дэвида. Мальчик со страхом озирался по сторонам. С трудом справляясь с перепуганной лошадью, он выглядел растерявшимся и не понимающим того, что выкрикивал монах.
Тирелл, перегнувшись с седла, схватил его лошадь под уздцы, и увлек мальчика за собой.
– Скорее, Дэвид, ради самого неба – скорее!
Дальше они неслись навстречу ветру. Деревья шумели и трещали под его неистовыми порывами, прямо в лицо, кружась, летели сухие, мертвые листья. Казалось, действительно мир близится к своему концу, но Тирелл словно не замечал ничего этого и до боли в коленях сжимал бока коня. На поворотах он оглядывался.
– Не отставай, Дэвид!
Завиднелся замок. Мост был опущен, ворота стояли открытыми настежь. Никто не нес службу. Та же картина, что и возле постоялого двора: крики, молитвы, поиски виновного в случившемся. Джон Несфильд стоял посреди двора, растерянно озираясь по сторонам. Впервые этот рассудительный человек не знал, как поступить. Увидев спешивающегося Тирелла, он кинулся к нему, как к спасителю.
– Само небо послало вас, Джеймс! Что все это значит? Что теперь делать?
– Где королева? – все еще задыхаясь от скачки, вскричал Тирелл. – Что с ней?
Лицо Несфильда помрачнело. Тирелл, не дождавшись ответа, метнулся к крыльцу, но сейчас же вернулся и стал отвязывать страшный сверток от луки седла. Крикнул сопровождающему его подростку:
– Дэвид, следуй за мной!
Когда они уже вошли в замок, Тирелл вынудил себя остановиться, чтобы дождаться отставшего Дэвида.
– Что все это означает, сэр?
У мальчика было бледное, искаженное ужасом лицо. Таким не следовало вести его к королеве.
Тирелл шагнул к нему, прижав к груди.
– Спокойно, мой мальчик, я ведь сказал тебе, что все это скоро минет. Сейчас ты должен думать лишь о предстоящей встрече. Сегодня у тебя великий день – ты вновь обретаешь мать…
Голос его вдруг изменился. Дэвид поднял к нему лицо и увидел, что этот непонятный человек плачет.
– Сэр Джеймс?..
Тирелл выпрямился, резко вскинув голову.
– Идем!
Переходы Вудстока были темны и пустынны. Их шаги гулко отдавались под каменными сводами. Миновав несколько коридоров, они оказались в большом зале. У открытого окна одиноко стояла женщина в темном платье. Врывавшийся в окно ветер развевал длинное покрывало. Она не обернулась на их шаги, и, лишь когда Джеймс подошел совсем близко и положил руку ей на плечо, она оглянулась.
Она залилась слезами и сквозь рыдания заговорила:
– Она все время была будто не в себе. Я так боялась за нее. Если бы у короля возникла хоть тень подозрения!..
– Король, – тихо произнес Тирелл.
– О нет-нет, она сама сделала это! Тебе не следовало покидать ее. Боже мой, неужели ты ничего не знал! Неужели она ничего не сказала тебе? Она ждала от тебя ребенка!
По его лицу прошла судорога. Он попытался что-то сказать, но не смог. Лишь что-то похожее на стон и рычание одновременно вырвалось из его груди.
Дебора продолжала:
– Она ничего не говорила мне о том, что задумала. Она все таила в себе. Я думала – она, как всегда, найдет выход. Анна Невиль всегда была такой сильной… А она… Святый Боже! Дева Мария! Если бы она сказала хотя бы одно слово! Я и подумать не могла, что она такое надумала!
И сквозь слезы Дебора поведала ему, что Анна два дня назад вдруг пожелала поохотиться с ястребом. Дебора обрадовалась, приняв это за добрый знак, попросила Несфильда, чтобы тот не посылал с ее величеством лишних стражников, чтобы королева могла как следует насладиться охотой. С ней отправился лишь Оливер. Их не было очень долго, а затем вернулся один Оливер. Он был страшно взволнован, спросил, не появлялась ли королева в замке, и признался, что потерял ее в лесу. Как? Она послала его искать в кустах упавшего с дичью ястреба, а когда он возвратился, ее не было на месте. Он не стал чрезмерно волноваться, решив, что Анна просто захотела побыть одна, уселся под вязом и принялся ждать. Но когда прошло больше часа, он забеспокоился, стал искать ее, звать. Потом, когда уже стало темнеть, не на шутку испугавшись, он кинулся в Вудсток за подмогой. Люди с факелами искали ее по всему лесу, пока кто-то не увидел ее, бледную как привидение, медленно идущей им навстречу. Она ничего не объясняла, лишь попросила доставить ее в замок.
Дебора не сразу поняла, что произошло. Анна была невероятно бледной, подавленной и никого не желала видеть. Лишь ночью баронесса услышала, как она призывно звонит в колокольчик, а когда прибежала, королева вдруг со страшным спокойствием сказала, что упросила ведьму Ульрику вытравить плод. И теперь у нее открылось сильнейшее кровотечение.
– О, сэр Джеймс! Почему вы не поспешили!.. Вы один могли остановить ее.
– Я ездил за головой Джона Дайтона, – словно во сне проговорил Тирелл. – И я не мог ехать быстрее из-за мальчика… Господи, я ведь привез Анне ее сына!
У Деборы вспыхнуло в глазах изумление, сменившееся страхом. У Тирелла было окаменевшее лицо, и она решила, что он, наверное, помешался. Лишь когда она увидела сидевшего в дальнем конце зала притихшего подростка, она сама растерялась, а когда он приблизился, слабо вскрикнула, прикрыв рукой рот.
– О Пресвятая Дева! О небесные ангелы и святые угодники! Этого не может быть!
– Это Дэвид Майсгрейв, – кладя руку на плечо ребенка, сказал Тирелл. – Он не погиб. Дайтон все это время прятал его в своем замке.
Лицо Деборы было все еще залито слезами, но она улыбнулась.
– Господи Иисусе! Как похож! Надо немедленно отвести его к королеве. – Она просияла, но уже в следующий миг закусила губы и закрыла ладонями лицо, и стала раскачиваться из стороны в сторону.
В это время на лестнице, ведущей в зал, послышались медленные шаги, мелькнул отблеск света. С факелом в руке, сгорбившись, медленно вошел Оливер. Он казался очень старым, двигался тяжело, пошатываясь и задевая своим крюком за стены.
– Тирелл? Ты здесь… – без интонации проговорил он.
Вставив факел в подставку в стене, он отвернулся и стоял, ни на кого не глядя. В этот миг к нему приблизился Дэвид.
– Оливер? Оливер Симмел? Я помню тебя. Ты из Нейуорта.
Рыцарь медленно поднял голову. Посмотрел на мальчика пустыми глазами. Потом взгляд его остановился на сверкающей ладанке у него на груди. Зрачки его чуть расширились. По лицу прошла тень.
– Дэвид? – Он перекрестился крюком. – Ты пришел за душой своей матери?
