Жена самурая (СИ) - Богачева Виктория (бесплатные серии книг .txt, .fb2) 📗
Такеши мягко отстранился от нее и вышел из комнаты. Он задвинул за собой двери и встретился взглядом с дочерью, дожидавшейся его в коридоре. Хоши, оправившаяся от потрясения, вызванного столкновением с отцом, смотрела на него уже без прежней робости и испуга. Она смотрела на него исподлобья, почти вызывающе — но все же не переступала ту невидимую грань.
— Матушка не больна, — заявила она первой, не став дожидаться, пока заговорит отец. — И она не может меня заразить. Тогда почему…
Такеши взмахнул рукой, останавливая поток слов дочери, и она, наконец, заметила повязку у него на ладони, которой еще не было во время вчерашнего ужина.
— Чему я тебя учил? — спросил отец, нахмурившись. — Если я говорю, значит, так надо. Мои слова не обсуждаются. Это один из основных постулатов, на которых основаны взаимоотношения самурая и даймё, и я считал, ты его запомнила. Ты можешь выучиться обращению с нагинатой и копьем яри, но ты никогда не сможешь назвать себя онна-бугэйся, если не будешь подчиняться приказам.
Пока отец говорил, лицо Хоши утратило всю краску, сделавшись мертвенно-бледным. А под конец на ее щеках двумя яркими пятнами вспыхнул румянец, и она закусила изнутри щеку. О, как же она хотела возразить отцу! Но внутреннее чутье подсказывало ей, что стоит промолчать. В этот раз отец не был настроен что-либо с ней обсуждать.
Хоши резко отвернула в сторону лицо, и волосы упали ей на глаза, закрыв от взгляда Такеши. Тот косился на притихшую дочь, явно недовольную и несогласную с ним, и кипевшую возмущением, но все же молчавшую. Косился и сдерживал ухмылку. Иного он и не ожидал.
Он вошел следом за Хоши в ее комнату, залитую солнечным светом, и плотно закрыл за собой дверные створки. Дочь повернулась к нему лицом и неосознанно шагнула назад, подальше от него и поближе к распахнутым седзи. Но, вскинув подбородок, она смотрела на отца прямо и не отводила взгляда, хотя и заметно нервничала.
— Я хочу рассказать тебе кое-что. Сядь, — Такеши опустился на татами, скрестив перед собой ноги, и хлопнул по полу ладонью. Он дождался, пока дочь усядется напротив, прежде чем продолжил. — Твоя матушка болеет. Ее болезнь не заразна, но причиняет ей много страданий. Вы вдвоем уедете из поместья на какое-то время, чтобы она поправилась и отдохнула.
Пока Хоши ошеломленно моргала, пытаясь осознать услышанное, Такеши внимательно следил за выражением ее лица. Его дочери лишь семь, и он уже взваливает на нее слишком многое.
— Твоя матушка действительно больна сейчас, — повторил он. — И ты должна проследить, чтобы во время вашей поездки с ней все было хорошо.
Глаза Хоши округлились — столь сильно она удивилась. Она заерзала на месте и, опустив взгляд, принялась раз за разом натягивать на коленки ткань от широких штанов хакама. Отец смотрел на нее, не отрываясь, и Хоши это чувствовала, и ей делалось неуютно и даже чуть-чуть страшно.
— Это ненадолго, — вновь заговорил Такеши. — Вас будет сопровождать Рю-сама — это лекарь твоей матушки, и кто-то из моих самураев — я еще не решил, Масато или Мамору.
Хоши тряхнула головой и смахнула упавшие на лоб волосы. Она подняла на отца обеспокоенный, тревожный взгляд, но не заговорила, лишь прикусила губу.
— Вы отправитесь в один из дружественных нам монастырей, и ты сможешь продолжать там свои тренировки и обучение.
— Если мы едем ненадолго, отец, то это не так важно, ведь правда? — девочка окинула его быстрым взглядом исподлобья и вновь уставилась на свои ладони.
— Это может занять какое-то время, — уклончиво отозвался Такеши. — Может быть, вплоть до весны. В том месте, куда вы отправитесь, зимы гораздо теплее. Это хорошо для твоей матушки.
— Но весна еще ужасно нескоро, — расстроенно прошептала девочка, и сердце Такеши болезненно сжалось.
Он протянул руку, и она с готовностью прильнула к нему, крепко прижавшись к плечу. И замерла там, словно птичка.
— Всего четыре месяца. Когда шла война, меня не было в поместье гораздо, гораздо дольше. Ты будешь очень храброй девочкой, и совсем не заметишь, как пролетит время. А потом, когда мы вновь увидимся, ты покажешь мне то, чему научилась.
Хоши просияла и часто-часто закивала. Обещание отца посмотреть на ее успехи в занятиях примирило ее с необходимостью пожить какое-то время не в поместье. Она будущая онна-бугэйся и не должна бояться небольших трудностей.
— Прости меня за то, что ослушалась, — пробормотала Хоши ему в плечо.
Ей сделалось ужасно стыдно за свое неподобающее поведение. Ее мама болела, а она вела себя совсем как ребенок. Пререкалась с отцом, мешалась Мисаки! Ведь еще никогда отец не запрещал ей ничего без повода, и всегда, когда он говорил о чем-то или просил, это было действительно важно.
Такеши кивнул и поцеловал ее в лоб.
Глава 50. Отравитель
Такеши шел по дому широко и стремительно — как и всегда, и редкие слуги, оказавшиеся в господской части, поспешно уступали ему путь, и кланялись вслед. Такеши неосознанно сжимал и разжимал правую ладонь, бередя незатянувшиеся порезы, и хмурился, думая о предстоящих делах.
Он нашел Мамору во дворе перед главным домом — тот отдавал последние указания самурайским патрулям, которым предстояло встретить Асакура и проводить их к поместью.
— Наоми и Хоши вместе с Рю-самой уедут на какое-то время из поместья, — сказал ему Такеши. — Их будет сопровождать Масато. Пока все заняты подготовкой к встрече Асакура, я хочу, чтобы ты обыскал все минка — и слуг, и самураев. И все поместье, все комнаты, включая мою. Ищи засушенные травы и ягоды, мешки с ними, горшки, готовые отвары — любые, кроме тех, что относятся к лекарственным. И начни с комнат своей жены и сестры, — Такеши пристально и жестко посмотрел на него, и Мамору показалось, что под ногами зашаталась земля.
Он покачнулся и даже шагнул назад, чтобы сохранить равновесие.
— Такеши-сама… — он заговорил и замолчал, услышав, как дрогнул голос. Прикрыл на секунду глаза, сделал глубокий вдох и склонил голову. — Да, Такеши-сама.
Минамото отпустил его резким кивком и проводил взглядом. Со спины Мамору стал разом похож на старика, хотя шел с расправленными плечами, не горбясь. Такеши знал: если то, чем травили Наоми, найдется в комнате Ханами или Мисаки, он лишится своего вернейшего самурая. Мамору не будет с этим жить.
Когда за рикшей, увозившей его семью, закрылись ворота, Такеши подумал, что поместье опустело. Необъяснимая, неразумная мысль посетила. Ведь сейчас в поместье находилось самураев вдвое больше обычного — в преддверии визита Асакура он приказал стянуть воинов из ближайших расположений. И слуги вносили свою лепту в суету, заполняя дорожки в саду и комнаты в доме своими шагами, приготовлениями, негромкими голосами.
Но его жена и дочь уехали, и Такеши понял, что остался один.
Такеши ушел к месту, где упражнялись обычно самураи, и сперва долго, медленно и вдумчиво подтачивал свою катану — это занятие всегда успокаивало его и помогало сосредоточиться, облечь мысли в плавную, тягучую форму, и позволить им скользить единым потоком на задворках сознания. А после вел бой с невидимым противником, раз за разом рассекая катаной воздух. Там его и нашел Мамору спустя пару часов, когда солнце перешло полуденную черту.
Скинув куртку, Такеши жадно пил холодную воду из бамбукового ковша, и кожа на его груди и плечах покраснела в местах, куда попадали капли. Услышав знакомые шаги, он не подал вида и стоял к Мамору спиной, пока он не остановился и тихо кашлянул, привлекая его внимание.
Такеши знал ответ до того, как Мамору его произнес. Если бы удалось что-то найти, он вел бы себя иначе.
— Я все осмотрел, господин. Не нашел ничего необычного, или подозрительного, или странного, — произнес Мамору убитым голосом.
Он ощущал необъяснимую вину и чувствовал, что был обязан что-то найти, а теперь подвел своего господина. И еще он ощущал беспомощность. Он не знал, чем был вызван приказ господина, и мог лишь догадываться, почему он велел начать с комнат его жены и сестры. Мамору не считал, что вправе задавать вопросы. Не теперь, когда господин, очевидно, перестал ему доверять.
