Еще одна из рода Болейн (Другая Болейн) - Грегори Филиппа (книги серии онлайн .TXT) 📗
Подошел Великий пост, прекратились танцы и пирушки. Теперь у Анны нет ни малейшей возможности затащить его в постель, а значит, неоткуда будет взяться новому младенцу. Никому, ни даже королю с королевой не дозволено спать вместе во время Великого поста. Анне ничего не остается, как наблюдать за Генрихом, сидящем в мягком кресле, больная нога поднята на табуретку, рядом устроилась Джейн, читает ему душеспасительные трактаты, а она, королева, даже не может заполучить законного мужа в спальню.
На нее больше никто не обращает внимания. С каждым днем все меньше придворных дам толпится в ее приемной, королева их выбрала, платит им содержание, а они весело проводят время в комнатах Джейн Сеймур. Только те, кого туда не приглашают, остаются верны Анне — наше семейство, Мадж Шелтон, наша тетушка Анна, моя дочь Екатерина и я. Бывают дни, когда из всех кавалеров с нами только Георг и его верные дружки — сэр Франциск Уэстон, сэр Генрих Норрис, сэр Уильям Брертон. Как раз те, с кем муж не советовал водиться, но делать нечего — у Анны нет иных друзей. Мы играем в карты, слушаем музыку, а когда появляется сэр Томас Уайетт, устраиваем поэтические состязания. Каждый пишет по строчке сонета, посвященного самой прекрасной королеве в мире, но нам совсем не весело, вместо радости в сердце вползает пустота. Анна уже почти все потеряла и не знает, как удержать хотя бы то, что осталось.
В середине марта она, забыв наконец о гордости, послала меня за дядюшкой.
— Сейчас не могу прийти, я занят. Передай королеве, зайду после обеда.
— С каких это пор королеве приказывают подождать? — заметила я.
Когда он пришел, Анна его дружески приветствовала, отвела в нишу окна поговорить без помех. Я сидела близко и слышала весь разговор, но ни он, ни она, соблюдая приличия, не позволили себе повысить голос.
— Мне нужна помощь — справиться с Сеймурами, — начала Анна. — Нам необходимо избавиться от Джейн.
Он пожал плечами:
— Дорогая племянница, помнится, ты не всегда мне помогала. Совсем не так давно пыталась очернить меня перед королем. Не будешь королевой — значит, ты больше не Говард.
— Что бы там ни было, я останусь Болейн, останусь Говард, — прошептала она, касаясь подвески с золотой буквой „Б“ на шее.
— Уж чего-чего, а недостатка в говардовских девчонках у нас нет, — немедленно отозвался он. — У моей жены герцогини в ламбетском доме их не меньше дюжины, все твои кузины, все как на подбор красавицы, не хуже тебя, Марии или Мадж. Веселые, горячие. Когда он устанет от этой — ни рыба ни мясо, найдется ей на смену какая-нибудь говардовская девчонка.
— Но я королева, а не какая-нибудь там молоденькая фрейлина.
Он кивнул:
— Так позволь сделать тебе предложение. Если в апреле Георг получит орден Подвязки, я буду на твоей стороне. Добьешься награды для семьи — посмотрим, сможет ли семья прийти на помощь.
— Я могу его попросить, — раздумчиво сказала она.
— Попроси. Поможешь семье кое-чего достичь — и мы с тобой договоримся по-новому, будем защищать тебя от врагов. Но на этот раз тебе придется запомнить, кто твой хозяин.
Она закусила губу, сейчас не время выказывать неповиновение. Сделала дядюшке реверанс и опустила голову.
23 апреля король вручил орден Подвязки сэру Николасу Кэрью, другу Сеймуров. Георга обошли. Вечером на пиру в честь этого важного события дядюшка и сэр Джон Сеймур наслаждались теплой компанией, сидели за столом бок о бок, перед ними огромное блюдо с мясом.
На следующий день Джейн Сеймур — редкая гостья — заявилась в приемную королевы. Комната в кои-то веки гудела от обилия народа, позвали музыкантов, собрались танцевать. Короля не ждали, Анна пригласила его на партию в карты, но он холодно отказался, сославшись на срочные дела.
— Чем это он занимается? — спросила Анна Георга, когда тот вернулся с ответом.
— Не знаю. Разговаривает с епископами. И с лордами, по очереди со всеми.
— Обо мне?
Оба старательно избегали глядеть на Джейн, хотя та была в центре внимания — и не где-нибудь, а в приемной самой королевы.
— Не знаю, — угрюмо бросил брат. — Наверно, мне последнему скажут. Но он спросил, кто из придворных тебя посещает каждый день.
Анна глядела на него не мигая:
— Все, конечно. Я же королева.
— Кое-какие имена упомянуты особо, среди них Генрих и Франциск.
— Генрих Норрис здесь появляется каждый день ради прекрасных глаз Мадж, — рассмеялась Анна. И вправду, Генрих склонился за плечом у Мадж, готовый, когда она кончит петь, перевернуть нотную страницу. — Пойдите сюда, пожалуйста, сэр Генрих.
Он шепнул что-то Мадж на ухо, подошел к королеве, шутливо встал на одно колено:
— Слушаю и повинуюсь.
— Пора уже вам жениться, сэр Генрих, — заговорила Анна с нарочитой суровостью. — А то вы все время околачиваетесь в моих покоях, моя репутация страдает. Как насчет предложения руки и сердца Мадж? Я желаю вознаградить достойное поведение моих придворных дам.
Он хохотнул, явно думая о достойном поведении Мадж:
— Она для меня только прикрытие, сердце мое тоскует кое о ком другом.
— Полно уже расточать сладкие речи, — покачала головой Анна. — Пора уже делать Мадж предложение, да и все тут.
— Она — ясный месяц, но мое солнце — вы.
Я закатила глаза, глянула на Георга.
— Мне, право, иногда хочется стукнуть его хорошенько, — громким шепотом отозвался брат.
— Круглый дурак. И толку от него никакого.
— Не могу я предложить мисс Шелтон мое сердце целиком, значит, она его и вовсе не получит. — Генрих с трудом выпутался из клубка любезностей. — Мое сердце принадлежит королеве, владелице всех сердец в Англии.
— Благодарю вас, — оборвала его Анна. — Возвращайтесь поскорее к своему месяцу.
Норрис снова поцеловал ей руку.
— Вы не пожалеете, — пообещал он, — я за вас умереть готов.
И засеменил обратно к Мадж. Мы встретились с ней глазами, я скорчила гримасу, она подмигнула мне в ответ. Нет, эта девчонка никогда не станет настоящей леди.
Георг склонился к Анне:
— Нельзя избавиться от сплетен по одной. Надо жить, будто их и вовсе нет.
— Я избавлюсь ото всех сплетен, — возразила она. — А ты разузнай, с кем встречается король и что они про меня говорят.
Георг никак не мог ничего разузнать. Он послал меня к отцу, тот отвел глаза и велел обращаться за новостями к дядюшке. Я отыскала дядюшку у конюшен, он осматривал перед покупкой новую кобылу. Апрельское солнышко жарило вовсю. Я подождала в теньке у ворот, пока он закончит, потом подошла поближе:
— Дядюшка, король все время заседает с Кромвелем, лорд-казначеем и вами. Королева хочет знать, что у вас за дела такие.
На этот раз он не отвернулся от меня, не ухмыльнулся горько, а посмотрел мне прямо в глаза, и я увидела в них, в первый раз в жизни, жалость.
— Забери поскорее своего сына из школы, — последовал совет. — Он ведь у цистерцианцев вместе с сыном Генриха Норриса?
— Да. — Не понять, какое это имеет отношение к делу.
— На твоем месте я бы держался подальше от Норриса, Брертона, Уайетта и Уэстона. Если у тебя есть их письма, поэмы и прочая любовная чепуха, все сожги.
— Я замужняя женщина и люблю мужа. — Я по-прежнему не могла взять в толк, что случилось.
— Это хорошо, поможет в случае чего, — согласился он. — Иди теперь. То, что я знаю, тебе ни к чему, пусть уж будет на моей совести. Иди, Мария. Но на твоем месте я забрал бы обоих детей и убрался подальше от двора.
Я не пошла к Георгу и Анне, которые с тревогой ждали моих вестей. Я отправилась прямехонько в королевские покои на поиски мужа. Он был в приемной, король заперся у себя с главными советниками. В эти весенние деньки он немало времени проводил запершись с лордами. Уильям увидел меня и сразу же вышел в коридор:
— Плохие новости?
— Даже не новости, загадка.
— Кто тебе ее загадал?
— Дядюшка. Он мне посоветовал держаться подальше от Генриха Норриса, Уильяма Брертона, Томаса Уайетта и Франциска Уэстона. Когда я сказала, что вовсе с ними дела не имею, посоветовал забрать Генриха из школы, держать детей при себе и убираться отсюда поскорее.
