Как поцеловать героя - Хингстон Сэнди (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗

— Да, но с помощью слуги. И думаю, ему, бедняжке, для этого потребовались часы. Ты заметила, что он позаботился прибыть в театр задолго до нашего прихода, и не уходил до тех пор, пока все не ушли.

Николь задумалась, и у нее появилась надежда. Если лорд Бору настолько озабочен тем, как он выглядит в глазах окружающих, вероятно, ей надо перестать себя мучить.

— Должно быть, он очень гордый человек, — предположила она.

— И ему следует быть таким, — уверенно заявила миссис Тредуэлл. — Если бы не зигзаг истории, он мог бы стать королем Шотландии.

— Он шотландец? — удивилась Николь. Это во многом объясняло особенности его внешности и легкий акцент.

— Точнее, ирландец шотландского происхождения. Его предки владели большей частью Стратклайда, Аннандейла и Ольстера еще до Брюса. В прежние времена я часто думала, не этим ли объясняется его безрассудство! Он пытается утвердить себя, выступив против англичан, которые отняли у него право первородства. Он был известен во всей Англии тем, что никогда не отказывался принять вызов. — Лицо миссис Тредуэлл приобрело мечтательное выражение. — Я очень хорошо помню, как он взял верх над Джексоном, когда был еще совсем юнцом.

Гвен встрепенулась:

— Вы посещали матчи боксеров, миссис Тредуэлл?

— Это было импровизированное представление, которое устраивали на пари, — поспешно пояснила наставница. — О, Брайан Бору всегда любил преподносить сюрпризы!

— Должно быть, — с кислым видом проговорила Николь, — его ранение на войне произошло по Причине какой-то сумасшедшей выходки с его стороны?

Миссис Тредуэлл мгновенно посерьезнела.

— Нет. Он был ранен, пытаясь защитить находившихся под его командой солдат. Они попали под обстрел противника, и единственный путь отступления контролировали французские пушки. Лорд Бору поехал вперед и отвлек внимание артиллерии на себя.

— Боже мой! — воскликнула Гвен.

Миссис Тредуэлл улыбнулась девушке:

— Так что теперь ты видишь, моя дорогая, какое великое сердце опутала своими чарами!

Гвен смутилась, а Николь погрузилась в размышления. Солдат, герой, каким всегда она мечтала быть сама. И она назвала его трусом!

— Еще в восемьсот седьмом году, — продолжала миссис Тредуэлл таким же мечтательным тоном, — он играл в вист с лордом Пауэлтоном и лордом Хаммермиллом в течение трех дней подряд, пока, рассказывают, отчаявшийся Хаммермилл не поставил на карту собственную жизнь.

Николь скривила губы:

— Полагаю, лорд Бору согласился.

— Нет, — возразила миссис Тредуэлл. — Он бросил карты и пошел домой.

— Итак, — спросила графиня Д'Оливери, наливая херес своей компаньонке, — как прошел визит в Дорсет?

— Успешно, — ответила миссис Тредуэлл, с благодарностью принимая бокал. — Если не принимать во внимание прогрессирующий идиотизм моей дочери.

Графиня улыбнулась:

— Как вели себя наши воспитанницы?

— Прекрасно. — Миссис Тредуэлл сделала глоток и задумчиво помолчала. — Хотя мне показалось, что Николь кого-то приглядела для себя.

— В самом деле? — удивилась графиня. — И кого же именно?

— Этого я не знаю. А вот малышка Гвендолин, похоже, уже приковала к себе обожателя. Это лорд Брайан Бору.

— Брайан Бору! Боже мой, я не видела его целую вечность! Он все такой же буйный и отчаянный?

— Вряд ли. Его покалечило в Дрездене, ядром раздробило колено.

Графиня Д'Оливери побледнела.

— Боже милостивый! Я не знала об этом.

— Да. Все это очень печально. Он не может даже стоять. Тем не менее это не помешало ему быть исключительно внимательным к Гвен, когда мы находились с ним в одной ложе в театре.

— Лорд Бору — и вдруг калека. Это кажется невозможным. — Графиня снова наполнила бокал.

Миссис Тредуэлл некоторое время молчала, что-то вспоминая, затем ее брови сошлись на переносице.

— Кристиан, — сказала она, — если я не ошибаюсь, леди Чамфорд как-то упоминала, что она встречала тебя и лорда Бору в Париже несколько лет тому назад. Он сопровождал тебя на бал в посольстве.

— Бору и я были одно время очень близки, — призналась графиня.

— Ты имеешь в виду… Боже мой, Кристиан! Ведь он намного моложе тебя!

— Всего на десять лет, — возразила графиня. На лице ее появилось странное выражение. — Ты не знаешь, где он сейчас остановился?

— У лорда и леди Дэлтон, я полагаю. — Миссис Тредуэлл поджала губы. — Надеюсь, ты не собираешься убежать с ним? Одна я ни за что не справлюсь с этими девчонками!

— Как же мало ты мне веришь, дорогая Эвелин, — сказала графиня, направляясь к письменному столу и беря в руки гусиное перо. — Я думала, ты успела понять: я не из тех, кто бросает работу на половине.

Глава 8

Николь, чтобы одолеть гложущее чувство стыда, с каким-то остервенением отдавалась фехтованию. Она фехтовала так успешно, что спустя две недели после возвращения из Ярлборо ее наставница сказала:

— Поздравляю тебя, дорогая! Наконец-то ученик превзошел своего учителя.

— Но это невозможно! Вы сами говорите, что я еще слишком необузданна и сумасбродна, что некоторые мои приемы выглядят не очень грациозными. Нет, вы, без сомнения, фехтуете лучше меня!

Тяжело дыша, мадам подняла защитную маску:

— Нет. Возможно, я более опытная фехтовальщица, но не лучшая. Ты создана для этого вида спорта, Николь. Даже при некоторой неуклюжести, от которой ты пока не избавилась, твоя рапира поет!

Николь вспыхнула, услышав комплимент мадам.

— Как бы там ни было, в этом ваша заслуга.

— Это все было при тебе, я только выявила эти качества… — Мадам задумчиво почесала себе ребра. — Честно говорю тебе, я уже боюсь скрещивать с тобой клинки. Если ты наносишь укол, то делаешь это основательно. Тебе нужен достойный противник.

— Если мне сейчас что-то и нужно, то брать курс на континент.

Мадам внимательно посмотрела на нее:

— Все еще не одумалась?

— Да! — упрямо сказала Николь. — А почему бы и нет? На рождественских приемах я убедилась, что мне не место в цивилизованном обществе.

— Почему?

Николь покраснела. Ей совсем не хотелось рассказывать о неприятном инциденте с лордом Бору.

— Миссис Тредуэлл говорила, что очень довольна тобой и Гвендолин, — не отступала графиня.

«Это свидетельствует лишь о том, что миссис Тредуэлл ничего не знает о происходящем вокруг», — подумала Николь.

Мадам проводила ее до дверей кухни.

— Николь, девочка моя, — мягко сказала она. — Если ты отправишься на континент воевать против Наполеона, то станешь одинокой и несчастной, как, возможно, и все люди.

— Я поступлю в солдаты, — начала было Николь, но графиня покачала головой:

— Ты будешь там чужой! Чужакам… всегда очень трудно.

— Меня поддержит Томми! — запальчиво заявила Николь.

— Серьезно? Ты считаешь, что он обрадуется, увидев тебя возле своей палатки в солдатских сапогах и амуниции? Думаешь, ему легче будет выполнить свой воинский долг, когда придется беспокоиться о тебе?

— Это не имело бы значения для… — Однако Николь замолчала. Она никогда раньше не задумывалась, как повлияет ее решение на судьбу брата. Внезапно девушка поняла, что Томми не одобрит ее намерений. Он горячо любил ее, и у них, как у близнецов, было много общего, но между тем он оставался мужчиной, а она женщиной. Появись она во Франции, и ему пришлось бы выслушивать бесконечные насмешки товарищей. — О Господи, ну почему я родилась женщиной!

К ее удивлению, мадам печально кивнула.

— Я знаю, — сказала она, — жизнь чудовищно несправедлива. Мужчины захватили в ней главные роли. А что остается нам? Рожать и вести хозяйство, следить за тем, не поехала ли петля на чулке и не подгорело ли мясо.

Николь неожиданно для себя захихикала.

— О, вы очень точно выражаетесь, — заметила она.

— Разумеется, ни одна умная женщина не может согласиться с существующим разделением забот и удовольствий, якобы закрепленных по замыслу Божию. — Мадам заставила Николь сесть рядом с собой за стол и, понизив голос, продолжила: — Перемены возможны, но они происходят медленно.