Опасный джентльмен - Лэндон Джулия (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
Она смотрела ему вслед, потрясенная собственным бесстыдством и странным разочарованием. Их любовная игра была, возможно, лучшим моментом в ее жизни, но оставила после себя непонятное ощущение пустоты.
Эдриан налил виски, проглотил его одним духом, налил еще. Что с ним происходит, черт побери? Она его взволновала. Нет, не взволновала, но это было… Проклятие, он не понимает, что с ним произошло!
Она была одеревеневшей, как столб, от испуга, вцепилась мертвой хваткой в одеяло, а потом… потом начала ему отвечать. С большой пылкостью и весьма охотно. Но делала это столь же неумело, как и он, когда заявлял свои права на ее девственность.
До сих пор он не лишал женщин невинности. В этом акте было нечто такое, что захватило его, вызвало необыкновенное чувство единения и установило между ними прочную связь. Это непривычное и чуждое ощущение заставило Эдриана вздрогнуть.
Тем не менее ее тело, которого еще никто не касался, влекло его с невероятной силой, чего он не испытывал уже многие годы. И давно забытую страсть пробудила в нем невзрачная провинциальная девушка, раскрывшаяся перед ним, словно цветок. Даже сейчас он возбудился, просто думая об этом.
Проклятие, он не желает поддаваться чувствам — это сулит ему одни неприятности! Как бы Лилиана ни проявила себя, она все та же наивная простушка, на которой он имел глупость жениться.
Наверняка его теперешнее состояние объяснялось естественной реакцией на пережитые им страдания после смерти кузена. И не более того.
Эдриан допил виски, сбросил халат и упал на кровать, молясь, чтобы сегодня Филипп не явился ему во сне.
— Хотя бы раз, — пробормотал он, зная, что просит слишком много.
Глава 7
Миссис Полли Дисмьюк возвестила о своем появлении, раздернув шторы, и, когда Лилиана зажмурилась от яркого солнца, повела речь о том, что долго спать вредно для здоровья. Лилиана испуганно села. Она всегда рано просыпалась, но сегодня долго не могла уснуть в незнакомой обстановке, к тому же ее всю ночь мучили сомнения.
Прекрасное время для сомнений!
Миссис Дисмьюк, или, как она просила ее называть, просто Полли, сунула ей чашку горячего шоколада, приказала его выпить, а сама в это время занялась туалетом хозяйки, подробно рассказывая, как ее мать прислуживала бабушке лорда Олбрайта, а она, Полли, — ее дочерям.
Лилиана едва слушала ее. Присутствие горничной было еще одним знаком, что не все в порядке. Отец всегда сам будил ее мать, он был первым, кого она видела по утрам. Сейчас уже полдень, а Эдриан так и не пришел. Вчера он почти не смотрел на нее, а уж о чем-то большем и говорить не приходится.
Даже ночью, проделывая с ней все те неслыханные вещи, он не выказал никаких чувств. Она увлеклась человеком, который явно не любил ее. Господи, почему все так плохо началось? Она была слишком занята планированием свободной жизни, слишком увлечена своими фантазиями, чтобы заметить настораживающие признаки.
Глупая, глупая девчонка!
Когда мать говорила ей, как должны вести себя юные леди, она решила про себя, что эти наставления старомодны и унизительны. Сколько раз она слушала ее уроки — и ничего не слышала! Где она допустила ужасную ошибку? Во-первых, слишком много болтала. Мать говорила, что мужчины не заинтересуются леди, которые слишком много болтают. А она не проявила сдержанности. Будь у нее в голове хоть капля разума, она бы спокойно читала, не высовывалась из окна кареты, не призывала обратить внимание на каждую деталь пейзажа. Она ведь не красавица. Это Каролина может позволить себе роскошь быть капризной и болтливой, если захочет, а мистер Фезер все равно любит ее до безумия, потому что она красавица.
— Прекрасные волосы, миледи. Позже я сделаю вам красивую прическу, а сейчас, если вы последуете за мной, я отведу вас к Максу. Ему не терпится показать вам дом, — проговорила миссис Дисмьюк, закатив глаза.
Она направилась к двери, распахнула ее и вышла в коридор. Боясь сделать что-то не так, Лилиана отбросила гордость и неохотно последовала за ней.
Макс наводил порядок в гостиной, протирая статуэтки и портреты, смахивая несуществующие пылинки со столов красного дерева, и со стороны казалось, что он порхает от одной стены к другой. Когда Лилиана уже стала опасаться, что в своем неистовом кружении дворецкий того и гляди взлетит к потолку, он наконец остановился, увидев ее, и с поклоном предложил начать экскурсию по Лонгбриджу.
За это время Лилиана узнала, что Эдриан очень редко бывает в поместье, что в огромном доме практически все осталось как при прежнем лорде Олбрайте. Подивившись количеству рисунков, привезенных ею из дома, Макс заявил, что они весьма оживят скучное убранство комнат, а узнав, кто их автор, прижал руки к груди и доверительно сообщил, что он тоже «подающий надежды художник». Ему вдруг пришла идея, что она могла бы рисовать в оранжерее, которой уже много лет никто не пользовался, и он немедленно повел ее к прямоугольному кирпичному строению.
Она с притворным интересом слушала объяснения дворецкого, вежливо кивала Полли, излагавшей ей историю семьи Олбрайт, и несколько раз даже открывала рот, чтобы спросить про мужа, но всякий раз удерживала себя от подобной глупости.
Видимо, чудеса на свете бывают, думала она, когда в одиночестве пила чай, ибо впервые мать, кажется, оказалась права.
Леди Дэшелл всегда упрекала ее за неприличное, неподобающее для леди поведение, много раз предупреждала, что ни один джентльмен не захочет взять в жены девушку, незнакомую с элементарными правилами поведения.
А она все пропускала мимо ушей. Ее не интересовало, что могут подумать о ней другие. Несмотря на просьбы матери, она предпочитала рукоделию скачки, шумные детские игры, обследование пещер на берегу реки — эти и подобные забавы доставляли ей больше радости, чем уроки хороших манер или светская беседа. Леди Дэшелл хваталась за голову, обнаружив, что дочь снова сидит в каком-нибудь уголке с приключенческим романом, вместо того чтобы углубиться в чтение стихов или библейских текстов. Но для Лилианы это был единственный способ выжить и не сойти с ума в гнетущей чопорности Блэкфилд-Грейнджа, а единственным утешением была мечта о свободе.
И вот она, глупая, решила, что нашла спасение в лице Эдриана. Нелепо думать, что он может быть счастлив с девушкой, отвергающей все неписаные законы высшего света, или игнорировать тот факт, что она совершенно не подходит человеку его положения и опыта. Теперь ее мать вместе с остальными членами семьи отдыхает на водах в Бате, поэтому ей остается только вспомнить хотя бы часть из сотни материнских уроков и стать приличной, сдержанной женщиной, которую хотел бы иметь в качестве жены джентльмен. Это единственный для нее выход и ее единственная надежда.
Эдриан провел очередную бессонную ночь — ему опять являлся во сне Филипп, а иногда даже и Бенедикт.
— Спасибо, Роджер, — хмуро сказал граф, отводя руку слуги, поправлявшего ему галстук, и направился к двери.
— Позвольте сообщить, что ее светлость в Южной гостиной, милорд.
Эдриан остановился и с некоторым смущением взглянул на слугу. Лилиана. Он успел забыть о ней.
— Спасибо, — коротко бросил граф, выходя.
Он не вспоминал о жене с раннего утра, когда увидел дом одного из арендаторов, срочно нуждающийся в ремонте. Следующий коттедж выглядел не лучше, да и третий тоже не радовал глаз. Видимо, арендаторы были на грани нищеты. Эдриан понял почему. Длинные тонкие стебли не позволяли рассчитывать на урожай; кроме того, большие участки земли, судя по всему, остались весной незасеянными.
Когда-то Лонгбридж был процветающим поместьем — и может опять стать таким. Объезжая свои владения, Эдриан вдруг решил, что ему вполне по силам превратить Лонгбридж в соперника Килинг-Парка. Блестящая идея! Раз уж Арчи вздумалось отобрать его, он создаст свой Парк. Но при этом намного роскошнее, о чем Арчи не может даже и мечтать.
Шагая по коридору нижнего этажа, граф пытался вспомнить, когда видел последний отчет из Лонгбриджа, после того как унаследовал титул и поместье деда.
