Вне закона - Поттер Патриция (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Он смотрел, пока тележка не скрылась вдали, потом медленно направился к месту своей стоянки двумя днями раньше, видя перед собой ее образ. Как бы он желал…
Но нет. Желание — удел дураков.
Уиллоу заметила фигуру на лошади, еле различимую на фоне заката. Хотя она очень много читала, зрение у нее было отличное, и она смогла увидеть прелестную караковую лошадь и неподвижно сидевшего в седле стройного изящного всадника.
Эту лошадь она раньше никогда не видела, она бы запомнила такую заметную, броскую масть. Ей не удалось различить черты лица мужчины или его цвет волос.
На мгновение она вспомнила про наемника, но у этого человека вроде не было враждебных намерений. Тот самый незнакомец? Чэд что-нибудь говорил, как выглядела лошадь незнакомца, который выручил Салли Сью? Нет.
Совпадение, решила она. Просто совпадение. И тем не менее… Сидя там, он был похож на ангела-хранителя. На статую древнего, доброго бога.
Когда тележка подъехала к дому, оттуда выскочил Чэд.
— Он опять был здесь, — сообщил Чэд. Его глаза горели. — Вот уж я расскажу, что случилось!
Уиллоу не покидали мысли об этом человеке. Ни этим вечером, ни на следующий день. Даже на классных занятиях. Даже когда она помогала близнецам разобраться с умножением. Даже когда она рассказывала о переходе Коронадо через Нью-Мексико, и даже когда с Робертом, первым учеником, проходила латынь.
Как он выглядит на самом деле?
У нее было только впечатление, впечатление силы.
Она пробовала подробнее расспросить Чэда. У него светлые волосы, сказал тот. Ну, не совсем белые. Может, скорее песочного цвета. А глаза, ну, он раньше не видел ничего похожего. Странный цвет. Может, больше голубые, чем зеленые. Или больше зеленые.
А что он говорил?
Судя по ответам Чэда, очень мало.
Странно, как он возникал, когда приходила беда, а потом исчезал. Хотела бы она, чтобы он задержался, или сказал, как его зовут, чтобы она могла поблагодарить его. Раз он так загадочно появлялся снова через несколько дней, очевидно, он не был просто проезжим. И все же, когда она расспрашивала о нем горожан, никто не видел никого, хотя бы отдаленно отвечающего описанию.
Иногда она даже сомневалась в его существовании. Но потом перед ней возникал образ всадника, неподвижного как статуя на фоне заката, совсем как она видела его тем вечером, и сердце ее колотилось как никогда прежде.
Уиллоу было привычно мужское внимание, особенно с тех пор, как она приехала на Запад. Там выбор свободных женщин был невелик, а она, хотя не блистала красотой, была достаточно привлекательна. На Западе привлекательной была почти любая незамужняя женщина с руками, ногами и головой.
Так что, когда она впервые появились в Ньютоне, ее чуть не затоптало стадо визитеров — от ковбоя до овдовевшего банкира. Потребовалось несколько месяцев, чтобы все поняли — новая хозяйка школы чудаковата, и у нее рыбья кровь. Судя по всему, ее не интересуют мужчины или замужество.
Ни то ни другое не было правдой. Уиллоу очень хотелось бы выйти замуж и иметь собственных детей. Но ей не подошел бы кто угодно. В глубине души она понимала, что ее мечты нереальны. Она чересчур долго жила в окружении греческих и римских богов, в атмосфере их приключений и смелости, даже их недостатков. Пузатенький банкир мистер Фолли и зачастую немытые и грубые ковбои просто не могли идти ни в какое сравнение.
Уиллоу не собиралась идти на компромиссы в выборе мужа. Белый рыцарь — или никто. Она сама себе сознавалась, что «никто» представлялось гораздо более вероятным.
Конечно, еще тут сказывалось ее положение. Будучи учительницей, ей требовалось быть выше подозрений. Она служила примером, фигурой на пьедестале, и, как жена Цезаря, должна была иметь безупречную репутацию. Это ей не всегда удавалось, особенно когда она взяла к себе Эстеллу и Брэди, но за все время не возникло ни одного слуха о ее любовных связях.
Так что в свои двадцать пять лет она свыклась с мыслью, что останется старой девой, и посвятила свои нерастраченные запасы любви тем людям и животным, кто в этом нуждался. Она не ощущала, что лишена чего-то или что не живет полной жизнью. Она была преисполнена решимости насытить каждую минуту своей жизни и получала огромное наслаждение от таких простейших радостей, как ощущение свежего весеннего ветерка на коже, дымковатый привкус осени, красота заката и улыбка ребенка. Она любила возиться на огороде, радовалась довольному ржанию лошадей, когда засыпали им овес, и даже извлекала удовольствие из того, что шокировала солидных и самоуверенных горожан.
Этого хватало — до сих пор. Впервые в жизни ее переполняло жгучее предвкушение чего-то при мысли о мужчине — о всаднике на холме.
О паладине.
О защитнике.
О белом рыцаре.
Солнце уже поднялось довольно высоко, когда нерешительный паладин услышал стук копыт. Он почистил и накормил лошадь, сварил кофе и приготовил бекон, и раздумывал, как лучше провести остаток дня, когда его уши уловили звук приближающейся лошади. Едва он увидел, что на лошади сидит женщина, сердце его замерло, но тут же снова забилось, когда он узнал девушку из дома Ньютона. Он нахмурился.
Ни малейшим движением не выдавая, что он ее узнал, он налил себе чашку кофе и, только сделав глоток, посмотрел на нее, вопросительно приподняв одну бровь.
Она залилась румянцем.
— Папа думал, что вы могли уехать.
Он не спеша оглядел ее с лихо сидевшей на голове шляпки до изящных сапожек на ногах.
— Он послал вас узнать, так ли это?
Румянец на ее лице стал гуще.
— Нет.
Он глотнул еще кофе. Он почти ощущал ее озадаченность. Она, очевидно, привыкла к тому, чтобы все было так, как ей хочется.
— Могу я выпить кофе? — наконец спросила она, не желая признать его безразличие.
— Кофе кончился, — ответил он, делая большой глоток. Ему хотелось, чтобы она уехала. Он чувствовал, что она приносит неприятности, а их с него уже было достаточно. Хотя он не поднимал глаз, он понял, что она спешилась.
— Я слышала, что вас зовут Лобо, — сказала она. Он продолжал сидеть, не отвечая.
