Страстная и непокорная - Рид Пола (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗
— О Господи! — в ужасе прошептала девушка.
— Что там? — спросил Джайлз, ослабляя хватку и наклоняясь так, чтобы рассмотреть рану.
— Нет, нет. Держите, мне надо посмотреть… О Господи!
Джайлз ощутил слабый запах гниения и присмотрелся внимательнее. Указательный палец девочки был раздроблен. Он покраснел, из него сочился гной. Вся рука распухла вдвое против обычного размера, краснота была видна даже сквозь темную кожу ребенка. Воспаление уже достигло подмышки.
Грейс обменялась со стариком горестным беспомощным взглядом.
— Что… что можно сделать? — потрясенно спросил Джайлз.
— Сообщите отцу, что я останусь здесь на ночь, — отозвалась Грейс.
— Хорошо. Что мне принести? Наверняка у вас в доме есть какие-нибудь лекарства, кроме этих листьев.
Несколько секунд Грейс молча смотрела на капитана. Казалось, морщинки вокруг его серых глаз углубились, она сделала над собой усилие, чтобы не протянуть руку и не погладить их.
— Капитан, сколько времени вы прослужили на кораблях? — тихим голосом спросила она.
— Лет двадцать.
— И видели такие раны?
Он опустил взгляд на несчастную малышку. Конечно, видел. Раны в бою… Джайлз мрачно кивнул, не в силах произнести ни слова. Тут ничем не поможешь. Можно лишь попытаться смягчить предсмертную боль.
— И все из-за разбитого пальца! — с горечью проговорил он. — Какая бессмыслица! Если бы рана была вовремя обработана, сейчас она бы уже зажила!
Грейс печально покачала головой:
— Управляющий никогда не станет тратить время на лечение никому не нужного чернокожего ребенка, капитан Кортни. Сколько угодно детей может погибнуть от легко излечимых болезней, но до них никому нет дела, ведь их так просто заменить другими. Отец считает, что вопрос сводится к накладным расходам. «Необходимое зло» — вы ведь так выразились?
— Я не имел в виду ничего подобного! — в ужасе воскликнул капитан.
Грейс мягко положила свою руку ему на локоть.
— Я знаю. Мне жаль, что вам пришлось все это увидеть, но я сейчас не могу ее оставить. Вы понимаете?
— Я вернусь, — пообещал Джайлз. — Сообщу вашему отцу и приду посидеть с вами.
— Это нелегкое дело, капитан.
Он ответил решительным, упрямым взглядом.
— Мне приходилось держать своих людей, когда хирург ампутировал им гангренозные конечности. Однажды я держал за руку второго помощника, у которого распух язык, до самой его смерти. Лицо у него почернело, и он задохнулся. Все случилось из-за раны от ржавого ножа. Я не из тех, кто оставляет человека в одиночестве умирать от боли.
Джайлз не стал говорить, что ему никогда не приходилось сидеть у смертного одра маленькой девочки, с ужасом наблюдать за ее страданиями, за тем, как она испускает последний вздох. От этой мысли ему хотелось опуститься на земляной пол и расплакаться. Однако он сдержался, резко повернулся и направился к дому.
Грейс смотрела ему вслед. Вот еще одно человеческое существо… Она опустила взгляд на девочку, которая снова прижала к себе больную руку. Капитан вернется. Грейс была в этом так же уверена, как и в том, что сама она не оставит ребенка. Что он за человек? Мужественный, но способный к состраданию. Он сильный, но перед ней готов склониться. Он не хотел, чтобы Мату пошла с ними на прогулку, но все же согласился позволить ей их сопровождать. Не хотел, чтобы она, Грейс, входила в хижину — она прекрасно это почувствовала, — но промолчал и последовал за ней, готовый в любую минуту защитить ее.
Он мог бы отступиться. Никто не стал бы винить его за то, что он остался в доме с отцом и Иолантой. А теперь вместо приятной прогулки и, возможно, легкого ухаживания его ждет, вероятно, одна из самых тяжелых ночей в жизни. Грейс заметила, как конвульсивно сжались челюсти капитана, заметила поволоку слез в его глазах. Должно быть, его нелегко заставить плакать, если он действительно видел все, о чем говорил.
Малышка тоненько застонала, потом стала всхлипывать. Грейс не могла отстраниться, и слезы ребенка падали прямо на красноватый шелк нарядной юбки. Она гладила девочку по горящему лбу, по жестким курчавым волосам; преодолевая спазм в горле, бормотала слышанную от Мату негритянскую колыбельную. Ей не впервые приходилось утешать умирающего раба. Но на сей раз рядом с ней будет человек, который сможет ее утешить.
— Ты должна мне помочь, Иоланта! — прорычал Эдмунд, как только решил, что Грейс и Джайлз их уже не слышат. — Если ты станешь мешать…
— Мешать чему? — обманчиво сладким голосом спросила Иоланта.
— Она почти согласилась. Я чувствую, этого она примет. Иоланта с иронией пожала плечами.
— Ты ее слишком избаловал. Мой отец позволил мне выбирать самой, и вот что из этого вышло. А что, по твоему разумению, сделает этот капитан, когда она родит ему младенца цвета грязи? Скажи я ему сейчас, тебе будет только лучше.
Эдмунд грубо расхохотался:
— Тогда нашей тайне ничего не угрожает. Забота о моем благе — последнее, что придет тебе в голову.
Его жена сложила на груди руки и бросила на Эдмунда гневный взгляд:
— Ну почему, Эдмунд? Почему? Я никогда не смогу понять, что хорошего ты нашел в этой дыре! Это же не английское поместье, которое вместе с титулом надо передавать по наследству! Это всего-навсего плантация!
— Моя плантация! Ты сама себя обманываешь, Иоланта! Тебе кажется, что жизнь в Европе будет сплошным праздником. Но там у меня нет земель, нет никаких доходов. Элегантные туалеты, которые ты так любишь, оплачиваются тростником, растущим на здешних полях.
— Но почему тебе так важно передать плантацию по наследству? Какое зло причинил тебе этот несчастный моряк, что ты хочешь так жестоко его обмануть? Почему мы должны называть эту девчонку нашей дочерью?
— Мы обсуждали этот вопрос множество раз. Я могу еще раз объяснить тебе свои мотивы, но ты опять откажешься их принять. — Эдмунд махнул чернокожей служанке, которая в продолжение всего разговора убирала со стола. Надо же, как легко забываешь о ее присутствии! И Эдмунд в который раз пожалел, что лишил ее дара речи. — Мату, принеси мне что-нибудь выпить. И покрепче. Все равно что.
— О да, Эдмунд! Выпей, конечно, выпей, — с насмешкой произнесла Иоланта. — Рюмки четыре или даже пять. А потом объясняй мне, что я занимаюсь самообманом. А ты спрашивал этого моряка, нужна ли ему твоя плантация? Неужели ты веришь, что Грейс отречется от своей рабской крови и станет здесь хозяйкой? Почему бы тогда не оставить плантацию Уэлборна любому из твоих многочисленных чернокожих отпрысков?
Эдмунд провел рукой по своим светлым волосам, лицо его покраснело.
— Уймись, Иоланта!
— «Уймись, Иоланта!» — с оттенком горечи повторила она. — Если я говорю правду, то вечно одно и то же: «Уймись, Иоланта!» Одного ублюдка возвышают до положения законной дочери, а другие, значит, должны отправляться в поле, так? Если бы только твоя драгоценная Грейс знала об этом!
— Если Грейс сюда не вернется, это не важно. Она родит детей, белых детей. Уэлборн понадобится кому-нибудь из них. А как же иначе?
— Родит негров, — упрямо продолжала Иоланта. — Чернокожих, которым их мать объяснит, что рабство — это зло. И которые не захотят иметь ничего общего с твоим великолепным наследством.
— Практически белых детей, черт тебя подери! И они захотят богатства, как хотят его все люди! — воскликнул Эдмунд.
В гостиную вернулась Мату с бутылкой рома и бокалом, налила напиток в бокал, выбрала на столе место для бутылки и, казалось, была целиком занята своими делами, но когда Эдмунд встретился с ней взглядом, ее лицо поразило его выражением острой заинтересованности и необычайной проницательности. Она куда умнее, чем следует быть служанке, в который раз подумал Эдмунд и опять пожалел, что так поздно догадался об этом. Грейс никогда ему не простит, если он отошлет Мату в поле или продаст ее. А значит, следует использовать Мату в своих целях.
— Я полагаюсь на тебя, Мату, — проговорил он. — Не оставляй наедине мою жену и нашего предполагаемого жениха. Уведи его, если тебе покажется, что хозяйка собирается сказать лишнее. Ты и я, мы ведь заодно, так? Мы хотим, чтобы Грейс была счастлива.
