Под голубой луной - Уильямсон Пенелопа (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
Оставшись одна, Джессалин сразу же достала спрятанный на дне ридикюля пузырек. Сегодня утром она купила его в местной аптеке. Аптекарь клялся, что нет на свете лучше средства для удаления веснушек. Напевая, Джессалин уселась перед зеркалом и принялась мазать лицо клейкой массой.
Месиво из ячменной муки, молотого миндаля и меда моментально затвердело. Через пару минут кожа под ним начала чесаться. Сначала несильно, но вскоре зуд сделался просто нестерпимым. Но аптекарь сказал, что маску нужно держать не менее получаса.
Чтобы хоть как-то отвлечься, Джессалин подошла к крохотному окошку. Покатый потолок был настолько низким, что ей пришлось опуститься на колени, чтобы хоть что-то увидеть. Джессалин подняла раму и высунулась далеко наружу. Но даже в таком положении ей удалось разглядеть только крышу кирпичного здания и дымящую трубу рудника «Уил Шарлотт».
Раздался звонок, возвещавший о конце смены, и группа усталых, перепачканных грязью и глиной рудокопов направилась к вершине холма. Двое мужчин отделились от остальных и свернули к гавани. Это были Кларенс Титвелл и его повеса-кузен Трелони, оба без шляп и в рубахах с короткими рукавами. Коротко подстриженные вьющиеся волосы Титвелла с такого расстояния казались золотистым шлемом. Темные волосы его кузена, не по моде длинные, развевались на ветру. Что же они там делали?
Мужчины повернули к дому, и теперь Джессалин уже слышала голоса, хотя слов разобрать было нельзя. Они разговаривали возбужденно, словно этих двоих объединяла какая-то тайна. Кларенс хлопал кузена по плечу, а тот смеялся, запрокинув голову.
Силясь расслышать, о чем же они говорят, Джессалин высунулась еще дальше, и тут ее локоть задел неплотно державшуюся черепицу. Попытавшись поймать ее, Джессалин резко наклонилась вперед и начала выскальзывать из окна под громкий треск рвущегося муслина. Уголком глаза она успела заметить какой-то выступ и в последний момент судорожно ухватилась за него.
С крыши с треском посыпались черепицы, разбиваясь о кирпичную дорожку внизу. Две головы, светлая и темная, разом поднялись вверх. Джессалин ничком лежала на крыше, изо всех сил цепляясь за изгиб водосточной трубы.
Несколько мгновений они смотрели на нее, застыв от изумления, а Джессалин не знала, чего ей хочется больше – рассмеяться или умереть. На всякий случай она опустила глаза, чтобы убедиться, что из ее скромного декольте не выглядывает ничего лишнего.
Наконец на лице Трелони появилась так хорошо знакомая Джессалин мальчишеская улыбка.
– Да, кузен, – неторопливо растягивая слова, проговорил он, – я вижу, что в Ларкхейвене действительно очень крупные жаворонки.
Джессалин рассмеялась… и почувствовала, что ее лицо пошло трещинами.
Внизу начался бал. Оттуда неслась приглушенная музыка и от нее слегка дрожали половицы. Джессалин засмеялась и закружилась на носках, кося глазом на поднимающуюся колоколом юбку.
На ней было ее лучшее, а точнее, единственное приличное платье с очень высокой талией и крохотными пышными рукавчиками. Портниха уверяла, что оно сшито по самой последней моде. Желтовато-зеленый атлас корсажа оттенял бледно-зеленый тюль, а по юбке от колена до подола спускались кружевные оборки. Вывернув шею, Джессалин пыталась рассмотреть себя в маленьком зеркале. Оставалось только надеяться, что в этаких зеленых волнах она не напоминает традесканцию.
Платье шили ко дню рождения Джессалин. С тех пор прошло всего четыре месяца, а оно уже слегка коротковато. Джессалин вздохнула. Господи, когда же она наконец перестанет расти! Или хоть чуть-чуть округлится…
Она скопила немного денег, мечтая о верховой лошади, но бабушка настояла, чтобы внучка купила белые атласные туфельки, завязывающиеся лентами вокруг щиколоток, и вечерние перчатки из мягкой замши. В сундуке на чердаке отыскались белый шелковый веер и вышитый серебряной ниткой ридикюль. Бабушка запретила ей пользоваться пудрой, и потому пришлось оттенить щеки и губы красноватыми листьями чая, а брови подвести жженой пробкой. Но больше всего внимания Джессалин уделила волосам – она расчесывала и расчесывала их, пока они не заблестели, как лакированная кожа. И теперь, стоя в центре комнаты, она чувствовала, как голову кружит хмель нетерпения.
Вполне довольная своим видом, Джессалин зашла за бабушкой, но Бекка сообщила ей, что леди Летти уже ушла. По узеньким деревянным ступенькам Джессалин спустилась на второй этаж, где располагались комнаты самых важных гостей. Утопая в персидском ковре богатого холла, она чувствовала себя по меньшей мере графиней.
В углу над столом с дорогой веджвудской вазой в форме розово-белого тюльпана висело большое зеркало. Джессалин остановилась перед ним и, развернув веер, прикрыла им нижнюю часть лица. Ей казалось, что так она выглядит загадочной и нереальной.
Леди Летти рассказывала ей, что умение обращаться с веером – это целое искусство. Можно, например, изобразить решительный отказ. Джессалин сузила глаза и строго поджала губы – вероятно, это выглядит так. А можно принять такой вид, чтобы и не оттолкнуть, но и не поощрить к дальнейшим действиям. Джессалин изогнула брови дугой и захлопала ресницами. Нет, пожалуй, это не подойдет. Тогда она широко открыла глаза и слегка склонила голову.
И тут в зеркале над ее плечом появилось смуглое, резко очерченное лицо. Испуганно обернувшись, Джессалин задела локтем вазу, та угрожающе накренилась, но Трелони успел подхватить бело-розовый тюльпан в нескольких дюймах от пола и, медленно выпрямившись, водрузил вазу на место, не сводя при этом пристального взгляда с Джессалин. В вишнево-красном мундире с вышитыми золотом манжетами и воротником он выглядел просто потрясающе. Костюм дополняли золотые эполеты, от которых его плечи казались еще шире, и пышное кружевное жабо. Кремового цвета панталоны были такие узкие, что Джессалин стало любопытно, как он ухитряется ездить в них верхом.
– Вы больны, мисс Летти? – поинтересовался он. Джессалин никак не могла прийти в себя от его красно-золотого великолепия.
– Больна?
– У вас было такое страдальческое выражение лица… Сделав глубокий вдох, Джессалин попыталась собраться с мыслями.
– С вашей стороны очень невежливо подкрадываться ко мне потихоньку.
Трелони склонился в насмешливом полупоклоне.
– Прошу прощения. В следующий раз я воспользуюсь трубой и барабаном, чтобы возвестить о своем приходе.
Он медленно, оценивающе оглядел ее с ног до головы. Это был чисто мужской взгляд… и Трелони даже не думал скрывать это. Джессалин и ожидала комплимента, и боялась его.
Однако он наклонился вперед, тщательно принюхиваясь.
– Что за запах?
– Какой запах?
– По-моему, пахнет миндалем. – Его голова склонилась к самой ее шее. – Миндалем и медом.
Джессалин инстинктивно прижала руки к щекам.
– О Боже! Это эта гнусная маска. Что, очень воняет?
– Напротив, мисс Летти. Вы пахнете вполне съедобно. Каким-то образом ее рука оказалась продетой под его локоть, и они под руку направились к широкой мраморной лестнице, которая вела в бальный зал.
– Должен признаться, что когда я увидел вас свисающей из окна, то поначалу принял за одну из артисток, приглашенных развлекать гостей после ужина. И скажите на милость, вы намазались медом и миндалем, чтобы приманивать пчел? Не боитесь, что вас искусают?
Он шутил, но в его тоне Джессалин явственно слышала чуть ли не злость. И терялась в догадках, что могло его так рассердить.
– Я всего лишь хотела избавиться от веснушек… Он взял ее за подбородок и повернул к себе.
– А они-то все на месте, – глуховато и как-то по-новому ласково сказал Трелони, поглаживая большим пальцем ее щеку.
И, как всегда, его прикосновение отозвалось во всем теле Джессалин, вплоть до кончиков пальцев на ногах. Где-то в другом мире оркестр играл кадриль, где-то в другом мире смеялись и разговаривали люди. Но для Джессалин не существовало ничего, кроме фантастического ощущения, как палец в шелковой перчатке скользит по ее лицу.
