Сделка с дьяволом - Бенцони Жюльетта (полные книги txt) 📗
– Что же?
– Бомба. Правда, без взрывателя, но все же… Вот почему несчастная оказалась в тюрьме Ля Форс по обвинению в террористическом заговоре против короля.
– Но это же нелепость! – возмутилась Гортензия. – Всем известно, что Фелисия ничего не имела против Луи-Филиппа. Да, она убежденная бонапартистка, но до меня дошли слухи, что король как раз и собирался привлечь бонапартистов на свою сторону. Говорят, что он призывает в армию отставных офицеров, возвращает им звания и должности!
– Может быть. Только это не относится к тем, кто добивается возвращения во Францию сына императора. А ваша подруга как раз в их числе.
– Представьте себе, я тоже.
– Меня бы удивило, не будь это так. Впрочем, я думаю, как вы. Однако ее арестовали не за бонапартистские симпатии. Вы, видимо, забыли про эту злосчастную бомбу. Она возымела самое неприятное воздействие, тем более что король с семейством по-прежнему живут в Пале-Рояле и, по всей видимости, не помышляют перебираться в Тюильри. Вот почему я написал вам, что подруга ваша в большой беде.
– Но кто же мог организовать эту западню? У Фелисии нет врагов… разве только австрийский император. Мне по крайней мере никто больше не приходит на ум.
– Надо полагать, что у нее все же есть как минимум еще один враг. И достаточно могущественный. Я знаю, что в тюрьме отказываются верить, что она женщина. Ее содержат просто под фамилией Орсини, без имени. Ей не удалось увидеться ни с судьей, ни с адвокатом. Повторяю, ее содержат в одиночной камере в ожидании бог знает чего. Может быть, перевода в какую-нибудь дыру, где о ней скоро позабудут. Но по сведениям, которые я имею, речь скорее всего идет о Бретани. Пусть, мол, займет место своего покойного брата.
– Но ведь весь этот спектакль в кафе Ламблен мог быть организован только с помощью карбонариев? А я-то полагала, что они не способны на подобную подлость, – с горечью молвила Гортензия.
– Да они тут ни при чем… Я, конечно, переговорил с Бюше и Руаном, они провели расследование. Выяснилось достоверно, что среди них есть предатель, но его пока не обнаружили. Поиски продолжаются. Предатель умрет. Бюше в этом вопросе непреклонен. Впрочем, таков закон «братьев». А пока…
– Пока нужно что-то предпринять, чтобы помочь Фелисии. Я не могу вообразить, чтобы король, взошедший на престол менее полугода тому назад, мог отдать подобный приказ: заманить женщину в западню, бросить в тюрьму, лишив ее имени и даже пола, да еще перевести в другую темницу, и все это без суда и следствия. Да такого даже при Карле X не могло случиться!
– Вполне возможно, что король ничего не знает, просто люди в министерстве внутренних дел и в полиции проявляют излишнее усердие. Но это лишь вероятность, отнюдь не уверенность.
– Что вы хотите сказать?
Видок на минуту задумался, посмотрел вокруг, как бы надеясь обнаружить шпиона за оконными шторами. Потом заговорил, немного понизив тон, отчего его собеседницам пришлось придвинуться к нему поближе, чтобы его расслышать.
– Не думаю, что ошибусь, говоря, что король старается предстать сейчас совсем в другом облике, скрыв свое настоящее лицо. Он хочет казаться оплотом либерализма и стремится завоевать симпатии буржуазии. Но на самом деле доставшаяся ему власть была предметом его мечтаний в течение пятнадцати лет. Он всегда думал, что имеет гораздо больше оснований стать королем, нежели толстяк Людовик Восемнадцатый или невзрачный Карл Десятый. Впрочем, может быть, он и прав. Но вы должны понять, что он занял трон не временно, он собирается на нем удержаться и не только обеспечить династическую преемственность своим потомкам, но привести доставшуюся ему конституционную монархию к абсолютизму. О таких вещах, естественно, громко не говорят, и боюсь, как бы это царствование не ознаменовалось всевозможными тайными происками, полицейскими расправами, скрытыми репрессиями…
– А вам не кажется, что вы несколько сгущаете краски? – спросила потрясенная мадам Моризе. – Думаю, что у вас просто богатое воображение, господин Видок.
– Не думаю. Хотите пример? Вы знаете, а может, и нет, что герцогиня де Берри отказалась доверить своего сына, маленького герцога Бордоского, который в конечном итоге и есть наш законный король, заботам его кузена Луи-Филиппа. Говорят, что она ему абсолютно не доверяет и боится за жизнь ребенка…
– О, не может быть! Король такой прекрасный отец семейства, он не сможет причинить зла невинному ребенку…
– Вы полагаете? И, однако, он пошел на это! Вот, взгляните.
Из одного из своих бездонных карманов бывший начальник полиции выудил небольшую книжечку и передал ее мадам Моризе. Старая дама, водрузив на нос очки, схватила брошюру и прочла громко и раздельно: «Герцог Бордоский – бастард!» – и тут же с отвращением отшвырнула книжицу.
– Фу, какая гадость! Но вы не станете утверждать, что это дело рук короля?
– С первой до последней строки. Там приводятся обстоятельства рождения юного принца и подчеркиваются детали, могущие бросить тень на его происхождение. Если бы вы дали себе труд прочитать этот опус, то увидели бы, что сын несчастного герцога де Берри объявлен там незаконным, причем приводится масса доказательств. Что безусловно придает характер некоей законности нашему милому Луи-Филиппу и его старшему сыну Фердинанду, которого он пока не осмеливается назвать дофином королевства.
– Неужели он до такой степени ненавидит герцогиню де Берри? Я сохранила о ней такие прелестные воспоминания в тяжелый день моего представления ко двору, – сказала Гортензия. – Она одна казалась там живой, веселой, приветливой. Единственное человеческое лицо среди толпы привидений. Она улыбнулась мне, хотела взять меня в свою свиту…
– Ну что же, мадам де Лозарг, маленькая «герцогиня-ртуть» вполне достойна такой памяти. Но именно эта жизнерадостность, эта живость и веселость ей вменяются в вину сегодня. Не забывайте, что наша теперешняя королева Мария-Амелия, впрочем, вполне благородная дама, была подругой суровой Мадам, герцогини Ангулемской, которая одной из первых громко разбранила поведение своей юной родственницы. Но оставим в покое герцогиню де Берри. Я рассказал вам все это с одной целью: показать, что, обвиненная в терроризме, подозреваемая – страшно подумать! – в покушении на жизнь короля, ваша подруга не может ждать снисхождения. Если только вы, да и мы тоже, не сумеем обезвредить эту адскую машину, жертвой которой она оказалась, или вы не добьетесь ее помилования.
– А что вы считаете более легкой задачей?
– Наверное, добиться помилования. Иначе я бы не просил вас приехать. Я уже говорил, что вся моя надежда только на вас.
– Ну вот, теперь по крайней мере мне все ясно, – вздохнула Гортензия, поднимаясь с кресла, чтобы немного размять ноги. – Я должна добиться аудиенции у короля… Скажите, как это делается?
– Вы должны ее испросить, но если у вас не будет рекомендаций, считайте, что это пустая затея. Не правда ли, странно со стороны короля, который совершенно демократично прогуливается каждое утро в парке Тюильри, в шляпе и с зонтиком под мышкой? Во дворце уже скопились горы таких просьб.
– Мне кажется, добыть рекомендации не составит труда. Достаточно будет обратиться в административный совет банка Гранье, раз вы говорите, что это мое главное оружие.
– Безусловно, вам надо их повидать, чтобы они оказали вам поддержку, в чем я ни минуты не сомневаюсь. Но, чтобы король спокойно выслушал вас в домашней обстановке, как это приличествует делам такого рода, надо, чтобы вас привел туда кто-то из его окружения.
– Считайте, что этот человек уже найден! – весело воскликнула Гортензия. – Завтра же я отправлюсь в особняк Талейрана и повидаюсь с мадам де Дино. Князь Талейран ведь один из столпов нового режима.
– По-видимому, да. Именно поэтому его и назначили послом. Он теперь в Лондоне, и прекрасная герцогиня де Дино отправилась украшать собой Ганновер-сквер, как во времена Венского конгресса она украшала дворец Кауница.
