Зимняя корона - Чедвик Элизабет (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
– Генрих взял на себя заботу о бастарде. Я не стану притеснять невинного ребенка, каково бы ни было его происхождение. Но не могу позволить ему навредить моим собственным детям.
Императрица отдала девочку кормилице.
– Отец Генриха прижил Эмму и Амлена от любовницы. Она умерла при родах, и Жоффруа вырастил детей при дворе. Их присутствие никогда особенно меня не беспокоило. Я воевала за корону, не было времени волноваться о подобных пустяках. Кроме того, мои единокровные братья, рожденные бастардами, были мне незаменимой опорой в борьбе. Не будь их, Генрих никогда бы не взошел на трон. Я с самого начала рассчитывала, что Амлен будет расти вместе с Генрихом, чтобы поддерживать его, и он действительно стал надежным его помощником, чего не скажешь о родных братьях Жоффруа и Гильоме. Положение Амлена при дворе зависит от Генриха. Не бойся, что этот ребенок посягнет на права твоих сыновей. Воспитай его правильно, и он будет преданным их союзником.
– Вот и Генрих говорит то же самое, – ответила Алиенора, не удержавшись от кислой улыбки. – Но Вилла больше нет, а маленький Генрих еще совсем младенец. – Она сжала пальцы в кулак. – Я хочу, чтобы мои дети занимали первое место в сердце их отца. – Произнося эти слова, она почувствовала себя несчастной, ибо изменить что-нибудь было не в ее власти.
– Так чего же ты ждешь от меня?
Алиенора подалась вперед:
– Хочу просить вас взять его на воспитание. Конечно, решать Генриху, но ведь Джеффри ваш внук. – (В таком случае мальчишка не мозолил бы глаза, вечно напоминая о понесенной утрате, и оставался в лоне семьи.) – Как вы на это посмотрите?
Императрица немного помолчала, размышляя, и медленно кивнула:
– Хорошо, я подумаю.
По тому, как живо заблестели глаза пожилой дамы, Алиенора поняла, что Матильду обрадовало предложение.
Императрица повернулась в кресле и жестом приказала подвести Джеффри.
По подсказке няни мальчик почтительно опустился на колено, потом встал, широко расставив ноги, совсем как Генрих, и смело взглянул в лицо бабушки ясными голубыми глазами – настороженно, но без страха.
– Можешь прочитать «Отче наш»? – вопросила императрица.
Джеффри кивнул и бегло прочитал молитву по-латыни, запнувшись лишь раз.
– Молодец, – похвалила она и велела малышу идти, только сначала заставила встать на колено и потрепала по голове, благословляя, а когда он поднялся, угостила медовым кексом.
– Способный ребенок, – сказала Матильда, когда тот отошел. – Если его отец не станет возражать, я возьму Джеффри к себе.
– Благодарю вас, матушка. – Алиенора с заметным облегчением вздохнула.
Императрица холодно улыбнулась:
– Рада помочь тебе. У тебя на плечах тяжелая ноша, и она не полегчает со временем. Не хочу растравлять тебе сердце, но всегда лучше смотреть правде в лицо.
Алиенора выдавила улыбку. По крайней мере, свекровь откровенна с ней. Лицемерие ей несвойственно. Теперь, когда Алиенора сбыла с глаз долой бастарда, она могла сосредоточиться на том, как наладить отношения с Генрихом.
В двух милях от Сомюра Алиенора встретила конную процессию. В чистом голубом небе сияло солнце, первый летний зной обрушился на анжуйские земли, как удар молота на наковальню. Остановив лошадь, Алиенора ждала, когда приближающиеся всадники отъедут в сторону и из уважения к ее сану уступят ей в дорогу. Другая группа тоже встала на дороге, отказываясь пропускать чужаков. От копыт лошадей и мулов поднимались столбы пыли.
Молодой вельможа на мускулистом сером иноходце выехал вперед и недружелюбно воззрился на свиту Алиеноры. Но потом его лицо осветилось узнаванием, и, нетерпеливо передернув плечами, он приказал своим людям посторониться.
– Приветствую вас, сестра, – отрывисто произнес он.
Алиенора с недоверием смотрела на деверя. Это из-за козней Жоффруа Генрих до сих пор торчал в Анжу, а иначе он бы уже давно вернулся в Англию и находился с семьей, когда их сын заболел. Однако раз Жоффруа на свободе и куда-то направляется, значит они с Генрихом пришли к соглашению.
– Здравствуйте, братец. – Она старалась быть любезной. – Благодарю вас, что уступаете дорогу.
– Что еще мне остается, как не воздать почести жене моего брата? – Жоффруа весь дышал презрением.
Алиенора изогнула бровь:
– Полагаю, вы с моим мужем уладили разногласия?
Жоффруа занялся пылинками на своем сюрко.
– Лучше сказать, что сейчас у нас общие интересы. Бретонцы призвали меня быть их властителем. Я направляюсь в Нант, чтобы с благословения Генриха занять герцогский престол. Мог ли я мечтать о таком повороте событий? – Его голос выдавал скорее подозрения, чем благодарность.
– Прекрасная новость, – совершенно искренне ответила Алиенора. Она даже улыбнулась.
Наконец-то Жоффруа займется делом, и ему некогда будет сеять смуту в Анжу, а еще это значило, что Алиеноре придется встречаться с деверем только по особым случаям.
– Поживем – увидим, но пока я доволен. – Жоффруа подобрал вожжи, удерживая на месте своего норовистого коня. – Сожалею о кончине моего племянника. – Замечание прозвучало небрежно и неискренне.
– Благодарю, – с каменным выражением лица ответила Алиенора. – Желаю вам безопасного путешествия, милорд. – И мысленно добавила: чтобы глаза мои больше тебя не видели.
– А я желаю вам большого счастья с моим братом. – Жоффруа неприятно усмехнулся. – Вы могли бы стать моей женой, если бы не выбрали другой путь.
– В самом деле, – ровным голосом произнесла она. – Я благодарю Бога за то, что Он указал мне верную дорогу.
Жоффруа шутливо отсалютовал ей:
– Вы уверены, что именно Бог вразумил вас? Говорят, анжуйцы произошли от дьявола. – Он тронул лошадь и присоединился к своим людям, ожидающим на обочине, а Алиенора продолжила путь в Сомюр.
Жаркое солнце прогревало стены замка, но Алиенору знобило, как в лихорадке. Она ходила взад-вперед по комнате, в которую ее проводил сенешаль монарха. Самого Генриха не было – он уехал на охоту, хотя хорошо знал о приезде жены. Алиенора слишком тревожилась о предстоящей встрече, чтобы злиться, так что небольшая отсрочка показалась ей даже к лучшему.
Она сменила пыльное дорожное платье на нарядное блио из желтого шелка, расшитое жемчужинами. Шнуровку затянули как можно сильнее, чтобы четче обозначилась вновь постройневшая талия. Волосы убрали под усыпанную драгоценными камнями сетку, на запястья и шею капнули благовонного масла с изысканным запахом, но никакие драгоценности и ароматы в мире не могли сделать встречу супругов приятной.
Изабелла, неотлучно находившаяся рядом с королевой, обернулась от окна, из которого был виден внутренний двор.
– Госпожа, король вернулся. – Она тоже трепетала от волнения, потому что ее муж был среди сопровождавших Генриха придворных.
Алиенора подошла к окну и выглянула на улицу – во дворе теснились в сутолоке взмыленные кони, высунувшие языки собаки и довольные мужчины. Томас Бекет и Генрих над чем-то смеялись, по-товарищески пожимая друг другу руки через спины лошадей. Генрих был разгорячен не меньше, чем его конь.
Изабелла отыскала глазами в толчее своего мужа и тревожно вздохнула.
– Он похудел, – промолвила она, – и хромает сильнее, чем обычно.
Алиенора коснулась ее руки:
– Ты мне не понадобишься, когда я буду говорить с королем. Можешь идти, я тебя отпускаю.
Изабелла порозовела, присела в реверансе и чуть не бегом поспешила во двор. Алиенора обернулась к остальным придворным дамам.
– Займитесь своими делами! – приказала она. – Я позову вас, если будет нужно.
Дамы удалились, и Алиенора снова подошла к окну. Генриха во дворе уже не оказалось. Ловчие собирали разбредшихся по закоулкам замка собак и загоняли их на псарню. Алиенора подумала, не пойти ли ей самой поискать Генриха, но рассудила, что он сейчас окружен веселой толпой охотников, а выставлять свою слабость на всеобщее обозрение не годится.
