Дар Элизабет - Дэвидсон Донна (книги TXT) 📗
– Отлично, Марш, настоящий пир! – Он протянул руку, чтобы взять с подноса чистую тарелку, и заметил едва уловимое движение глаз дворецкого, когда случайно задел рукой другие тарелки. – Голоден, как волк!
Герцог положил несколько бутербродов на тарелку, добавил апельсиновых долек и поставил тарелку перед своим внуком, подтолкнув его локтем.
– Что такое? – вздрогнул Хоксли, выходя из задумчивости.
– Поешь!
Стэндбридж всунул бутерброд в руку Натана и с удовлетворением кивнул, поскольку его план сработал и внук механически повиновался. Марш быстро и умело разлил чай и кофе по чашкам. Хоксли вздохнул, когда до него донесся аромат крепкого кофе, и потянулся к своей чашке.
– Ты чародей, Марш, – сообщил он. – Из тебя со временем получится настоящий маг.
Марш моргнул и склонил голову.
– Вам больше ничего не нужно, милорд?
Герцог махнул рукой, отпуская его, и они с Натаном снова остались одни.
Молча поев, герцог откинулся на спинку стула и оценивающе взглянул на внука.
– Ты похож на мусорщика, мой мальчик: волосы взлохмачены, а одежда мятая, как будто ты в ней спал. Ты мог бы позировать Крукшенку для его карикатур. «Обильные обеды с герцогом]] или „Последние жалобы камердинера“.
Натан усмехнулся и постарался пригладить рукой густую массу черных кудрей.
– К концу дня я, скорее, становлюсь похожим на комнатную собачку Гариетты Уильсон. Почему я не унаследовал твои прямые волосы, чтобы просто зачесывать их назад и больше не думать об этом?
– От забот и хлопот по твоему воспитанию я стал почти лысым, негодник! – Герцог махнул рукой в сторону заваленного бумагами стола. – Кстати, хотя твои глаза опухли и покраснели, в них горит огонь возбуждения. Ты что-нибудь обнаружил?
Хоксли указал на несколько стопок листков.
– Я разложил все материалы по отдельным признакам, и кое-что начало прорисовываться. Прежде всего – «почерк» нашего злодея: все его жертвы подвергались пыткам, а затем им перерезали горло. И еще важная особенность: независимо от того, где были схвачены эти жертвы, их тела неизменно находили на какой-нибудь отдаленной части английского побережья.
Герцог резко выпрямился:
– Их привозили ему даже из Франции? Да это просто какой-то паук, который подтаскивает муху поближе к себе и, помучив, убивает!
Хоксли кивнул:
– Совершенно верно; и паутина его распространилась, судя по всему, очень широко. Кстати, «паук» – весьма подходящее для него название. Предлагаю впредь так его и именовать. Должен сказать, что ваш план систематизировать все случаи за несколько лет оказался просто блестящим, сэр. Уже сейчас вырисовывается довольно стройная система.
Герцог слушал очень внимательно, сведя седые брови, и Натан продолжал, вдохновленный его заинтересованностью:
– Во всем этом, несомненно, присутствует политическая подоплека. Жертвами Паука становились эмигранты, которые возвращались во Францию, чтобы участвовать в борьбе за свержение Наполеона. Или мои люди, перевозившие корреспонденцию. Но хватал он их только после того, как им становилось известно что-нибудь мало-мальски важное. Самое примечательное – тех, которые везли информацию от нас, пытали лишь для отвода глаз, а вовсе не для того, чтобы выжать из них сведения. Создается впечатление, что наш Паук не нуждался в информации, которой они обладали.
Герцог еще сильнее нахмурился.
– Да, похоже, что он и так все уже знал сам.
Голос Хоксли стал мрачным, когда он взял в руки последнее сообщение.
– Наш человек во Франции, Пьер, был убит, и его место занял какой-то самозванец. Пьер работал в тесном контакте с военными и политическими деятелями Франции, которые ненавидят Наполеона. Они против гибели своего народа и, что для них еще важнее, – против потери собственных состояний.
– Это издержки войны, Натан. Когда у людей, привыкших к роскоши, не остается ничего, кроме табака из капустных листьев и кофе из желудей, приходит время для переговоров.
Хоксли помолчал.
– Пожалуй, ты прав. Так вот, судя по последнему сообщению, моим людям удалось захватить самозванца. Он обещал открыть нам имя Паука в обмен на свободу и кругленькую сумму золотом. Остается подождать, пока его доставят сюда.
Герцог пожал плечами:
– Будем надеяться, что это не очередной блеф.
Хоксли задумчиво продолжал:
– Деятельность Паука гораздо шире, чем мы предполагали. Если бы мы не догадались сопоставить все случаи, мы и дальше считали бы, что они не имеют ничего общего между собой и являются делом рук разных людей. А главное – мы продолжали бы верить, что негодяй, убивший моих родителей, был простым бандитом, который ополчился против нашей семьи. Мы никогда бы не поняли, что за всем этим стоит один и тот же человек.
Герцог согласно кивнул.
– Я действительно долгие годы считал его обычным контрабандистом и недоумевал, почему в своей записке он пообещал, что вернется и убьет всю мою семью. И только теперь, получив вторую записку, я кое-что понял. Особенно после того, как четыре года назад он напал на тебя, мой мальчик. Не устаю благодарить небо за то, что тебе удалось спастись! – Герцог неожиданно усмехнулся. – Зачем еще, ты думаешь, я нанял слуг из бывших солдат для нашей охраны и заставил Марша испытывать такие мучения? Иногда я боюсь, что с ним случится апоплексический удар от стараний сделать из них примерных слуг.
Натан улыбнулся, посмотрел в окно и предложил:
– Не хочешь пойти со мной на прогулку?
Герцог кивнул, и они вместе вышли в холл. Марш помог им одеться, накинув на плечи каждому теплый плащ. Лакей открыл дверь, и холодный влажный воздух ворвался в холл. Хоксли обмотал шею шарфом и проворчал:
– Ненавижу такую холодную сырую погоду! Можно подумать, что на улице зима.
Марш откашлялся и спросил его:
– Желаете, чтобы один из наших людей сопровождал вас сегодня, милорд?
– Нет, не надо, Марш. Мой дедушка будет охранять меня с тыла.
Смеясь, они отправились на прогулку вокруг площади, и через несколько футов Хоксли возобновил прерванный разговор:
– Одно меня смущает: зачем Паук тратит столько времени, убивая невинных людей вроде моих родителей, когда его врагом в данном случае являешься ты? Разве не умнее было бы просто сразу убрать тебя?
– Я не раз думал об этом и решил сначала, что мне просто повезло. Только теперь, мне кажется, я начал догадываться о причине. – Голос герцога упал до шепота. – Ты помнишь покушение на сына лорда Браунли, после чего перепуганный отец ушел в отставку и перевез свою семью в Йоркшир?
– Да…
– А тот скандал, когда жену Форстера нашли в постели с перерезанным горлом, и все думали, что это сделал сам Форстер? После этого он пристрастился к бутылке и уже не мог служить.
Глаза Хоксли сузились, когда он понял, куда клонит дед.
– Что ж, кажется, все сходится. И Браунли, и Форстер активно преследовали засылаемых к нам шпионов и других внутренних врагов – так же, как и мы с тобой. И наш Паук просто заставил их подать в отставку, сам при этом оставаясь в тени. Ведь если бы он убил сотрудников Военного министерства, это привлекло бы к нему ненужное внимание.
– Кроме того, он, очевидно, получает удовольствие от страданий тех, чьих близких убивает, – мрачно добавил герцог. – Ведь эти страдания пострашнее самой изощренной пытки, уж я-то знаю…
Мимо проехал экипаж, и они замолчали, пока площадь опять не опустела. Первым заговорил Натан, внимательно посмотрев на деда:
– Но ты же не сдался!
– Не пытайся сделать из меня героя, мой мальчик, я просто очень упрямый. После того как я начал обо всем догадываться, люди стали шарахаться от меня: я не давал покоя уцелевшим жертвам, не отставал до тех пор, пока они не рассказывали мне правду. Оказывается, Паук всем им оставлял записки – одна другой нахальней. А потом он напал на тебя… Помнишь – перед тем, как я послал тебя в Пэкстон? Тогда я решил, что отхожу от дел. Мне не стыдно в этом признаться. Ты и Элизабет для меня важнее, чем война и все контрабандисты, которые перевозят шпионов с одного берега на другой, вместе взятые.
