Обрести любимого - Смолл Бертрис (читать онлайн полную книгу TXT) 📗

— Они вскоре приедут в Лондон, — спокойно сказала королева.

— Наверняка на следующее лето, — согласилась Валентина.

— Я не это имела в виду, — ответила королева. Она повернулась к графу. — Я говорила вам, что мой трон всегда был троном королей, и я не позволю никакому негодяю унаследовать его; а кто может унаследовать его от меня, кроме короля?

Валентина почувствовала, как по ее коже побежали мурашки. Королева упорно отказывалась официально назвать имя своего преемника, хотя многие предполагали, что она должна назвать им короля Шотландии Якова VI, сына ее смертельного врага, покойной Марии, королевы шотландцев 47. Тетка Елизаветы Тюдор, Маргарет Тюдор, сестра ее отца, вышла замуж за короля Шотландии Якова IV 48, который был прадедом сегодняшнему шотландскому королю. Имея кровь Тюдоров и Стюартов, Яков VI являлся самым приемлемым кандидатом в преемники Елизаветы, хотя было и несколько других претендентов.

Королева всегда забавлялась, представляясь бестолковой, когда с ней заговаривали о преемнике. Был ли это ее способ сообщить графу Ноттингему, что ее выбор пал на Якова? Валентина не осмеливалась затронуть эту запрещенную тему, потому что разговоры о смерти королевы считались изменническими.

Лорду и леди Бурк отвели небольшие помещения во дворце Ричмонд. Они состояли из маленькой приемной и небольшой спальни. Личный слуга лорда Бурка Пламгат и Нельда были вынуждены спать на соломенном тюфяке перед камином в приемной. Несмотря на тесные помещения, Ричмонд был уютным местом.

Лорд и леди Бурк большую часть времени проводили, однако, порознь, потому что служебные обязанности Валентины вынуждали ее почти непрерывно находиться с королевой.

— Я скучаю по тебе, черт побери! — пробормотал Патрик своей жене, когда они одевались для приема, который в этот вечер давала королева в честь венецианского посла. Он подумал, что его жена выглядела необыкновенно привлекательно, одетая только в черные чулки, расшитые золотыми стрелками и поддерживаемые тугими подвязками с золотыми розочками. Патрик забрал в ладоши ее голые груди и носом уткнулся ей в шею.

— Патрик! — тихо ахнула она. — Из-за тебя мы опоздаем.

— Нет, если ты прекратишь свои глупые возражения, а я смогу расстегнуть эти чертовы пуговицы, — бурчал он, покусывая ее ухо, возясь одновременно со своей ширинкой на пуговицах. — Мы не занимались любовью уже почти две недели, — бормотал он, — и я так редко вижу тебя после приезда в Ричмонд. Мы же молодожены, Вал! Мы должны проводить наше время, наслаждаясь удовольствиями Венеры, а не ходить на задних лапках перед королевой. Я все понимаю, голубка, но черт побери, милая, мне ты нужна так же, как и ее величеству!

Валентина понимала, что она нужна ему. Он тоже нужен ей. Ее взгляд упал на часы, стоявшие на каминной полке. Если они поторопятся — а можно ли торопиться в таких делах? — времени должно хватить. Она также нетерпеливо желала его, как и он. Целуя его, она начала увлекать его на другую сторону комнаты, к кровати. Почувствовав бедрами кровать, она рухнула на спину, закинув ноги ему на поясницу, и втаскивая его на себя. Со стоном он вошел в нее, довольный ее действиями.

— О, душечка! — горячо прошептал он ей в ухо, входя в страстный ритм, заданный ею, и с восторгом отдаваясь ей.

— О, Патрик! — подбадривала она его натиск. — О! Как хорошо!

Он наклонился, с пылом целуя ее груди, вонзаясь все сильнее и быстрее в ее горячую глубину.

Быстрота их страсти была упоительной. Валентина почувствовала, что быстро взлетает вверх, когда твердость члена, ее мужа проникала до самой ее души. Она засунула в рот пальцы, чтобы не закричать от удовольствия, потому что слуги были неподалеку, но не смогла подавить стон острого наслаждения, когда оргазм охватил ее и она задрожала в волне невероятного удовольствия.

Придя в себя, минутой позже она погладила его темноволосую голову, которая лежала между ее грудей.

— Я попрошу, чтобы королева отпускала меня и я могла быть вместе с тобой, — сказала она, — потому что с тех пор, как мы приехали сюда, у меня не было времени ни для себя, ни для нас. Я отпрошусь у нее от службы сегодня вечером, потому что этого мало, Патрик! Мне нужно получить больше от тебя!

— И мне тоже, голубка, — сказал он со счастливым смехом. — Поклянись мне, любовь моя, что несмотря ни на какие обстоятельства, мы по весне поедем домой!

— Клянусь! — пообещала она. — Но сейчас слезай с меня, ты, недотепа! Я должна кликнуть Нельду и одеваться, иначе мы опоздаем. Если я рассержу ее величество, она может не позволить провести мне время с тобой сегодня ночью, мой дорогой.

Бросая вызов тем, кто беспокоится о ней, королева надела платье, предназначенное для теплой погоды. Оно было сшито из белой с серебром тафты, отделано золотом и большим количеством ярких, драгоценных камней. Ее шею украшали жемчуга, большинство из которых были грушевидной формы, и на ней была королевская корона. Она прибегла к старому трюку. Придворным дамам было приказано одеться в темные тона, чтобы великолепие наряда королевы было еще больше подчеркнуто.

Платье Валентины было из золотого с красным бархата и отделано небольшими жемчужинами, гранатами и агатами. Если королева являлась самой величественной женщиной, леди Бурк была самой довольной, потому что королева удовлетворила ее просьбу. После празднества Валентина будет свободна от своих обязанностей на целых два дня.

Почетным гостем праздника был венецианский посол Джованни Скарамелли. Елизавета произвела на него глубокое впечатление. На безупречном итальянском языке она упрекнула его, что венецианцы дождались сорок пятого года ее правления, прежде чем прислали своего посла. Разве Венеция считает Англию страной, не стоящей внимания? Или, быть может, они просто не считали стоящей своего внимания королеву? Она мило извинилась за свой итальянский, сказав, что выучила его в детстве, но в течение многих лет не говорила на нем. Она надеялась, что он поймет ее. Посол, несомненно, хорошо понял ее, потому что она безупречно владела его родным языком. Она, как докладывал он в посланиях своим хозяевам, полностью соответствовала своей репутации, несмотря на свой почтенный возраст и «светлые волосы, цвет которых не мог быть создан природой».

Возбуждение, в которое пришел двор от визита венецианского посла, улеглось, и двор погрузился в скучную зимнюю рутину. Графиня Ноттингем боролась с тяжелой простудой и умолила Елизавету позволить ей удалиться от двора и уехать домой поправляться после болезни, которая, казалось, только ухудшилась. Королева дала согласие, но была сильно опечалена отъездом любимой кузины.

В течение нескольких недель двор был вынужден сидеть в четырех стенах из-за плохой погоды. Когда кончился февраль, английская весна начала подавать признаки своего прихода. Гуляя в саду впервые за всю зиму, королева и леди Скруп увидели яркие желтые и фиолетовые крокусы, усеявшие лужайки, и маленькие, ранние, бледно-желтые нарциссы, расцветшие под прикрытием стены, окружавшей сад. Королева радовалась.

Холодная зима почти кончилась. Она и леди Скруп вместе прогуливались, пересмеиваясь, когда подбежал паж королевы с только что полученным посланием для его госпожи. Елизавета с нетерпением вскрыла послание, потому что оно было от графа Ноттингема. Она прочла его, вскрикнула и потеряла сознание.

Леди Скруп опустилась на колени перед Елизаветой, а юный паж побежал за помощью.

Когда королеву положили в кровать, леди Скруп и Валентина быстро прочли письмо. Леди Хауард умерла.

— Пусть Господь сжалится над ее доброй душой, — сказала Валентина.

— Аминь — прошептала, рыдая, леди Скруп. — Ах, дорогая леди Бурк, я не знаю, как она переживет это! Кейт была с ней почти всю ее жизнь.

Королева не вставала с постели в течение нескольких дней, отказываясь видеть кого-либо, кроме двух дам.