Все радости — завтра - Смолл Бертрис (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
— Мне нужны новые пеленки, мадам, если позволите, я схожу за ними.
— Конечно, конечно, — одобрила ее Скай и повернулась к мужу. — Посмотри же, Адам, это просто чудо!
Адам посмотрел на маленький сверток, откуда виднелось только крошечное личико в виде сердца.
— Трудно сказать, — честно ответил он. — А нельзя ее развернуть?
Скай развернула одеяло и осторожно сняла с девочки крошечную рубашку и пеленки. Потом посмотрела на мужа:
— Ну?
Адам де Мариско пристально рассматривал девочку. Да, это было совершенство — пухленькие маленькие ручки и ножки, маленький толстый животик. Она была розовой, с клочком черных волос на головке, а когда открывала глазки, было видно, что они голубые. Она смотрела прямо на него, и, усмехнувшись, Адам пощекотал ее пальцем. Ее кожа на ощупь была такой нежной!
— Она сделана из роз и слоновой кости, белого бархата, — тихо сказал он.
Скай гордо улыбнулась и снова одела малышку. Та запищала, а мать расстегнула рубашку и поднесла младенца к груди. Молоко должно было появиться лишь на следующий день, и в груди было только молозиво — все, что она пока могла предложить дочери. Адам восхищенно наблюдал за этой мирной картиной.
— А как мы назовем ее? — спросил он жену. Пока Скай считала, что у нее будет ребенок от Генриха Наваррского, она даже не могла помыслить о его имени.
— Может быть, в честь твоей матери и добавим имя Мари, ведь май — месяц Богоматери? — посмотрела на мужа Скай.
— Это так мило с твоей стороны, дорогая, — ответил он, — но у Кларисы есть дочь Мари-Габриэла, а у Александра — Габриэла-Мари. Конечно, у нашей дочери могут быть эти имена, но только у нее должно быть и свое, чтобы отличить ее от кузин. — Он еще раз взглянул на свою дочь, которая была всецело занята материнской грудью. Снова ему захотелось прикоснуться к ней, и он погладил пальцем ее сморщенную щечку. Тут его опять поразило ощущение бархатистости ее кожицы, и его глаза вспыхнули.
— Велвет — «бархат», — сказал он. — Велвет Габриэла-Мари.
Велвет де Мариско! Велвет де Мариско же в этот самый момент вдруг начала икать, к восторгу родителей, а потом, нисколько не обращая внимания на важность момента, когда из безымянного младенца она превратилась в Велвет де Мариско, мирно заснула. Скай любящим взором посмотрела на мужа, и Адам де Мариско улыбнулся в ответ. Им теперь не нужны были слова.
Глава 16
На третий день Велвет де Мариско была крещена в замковой капелле. Ко всеобщему удивлению, из Шенонсо, где они отмечали Первое мая, прибыли королева Екатерина и Маргарита. Принцесса захотела стать крестной матерью ребенка.
— Это не дочь Генриха Наваррского, — откровенно объявила Скай. — Мне не хочется, чтобы у нас было недопонимание, ваше высочество.
— Она слишком красива для дочери Генриха, мадам, — рассмеялась принцесса. — Нет, я решила стать ее крестной матерью просто потому, что, будь я хорошей женой, мне самой сейчас следовало бы родить. Но я не такая уж хорошая, да и Генрих совсем не образцовый муж. Сделайте милость, мадам, я буду добра к ребенку.
Скай вежливо поклонилась:
— Вы делаете честь моей дочери, ваше высочество.
— А кто будет второй крестной матерью? — спросила Екатерина Медичи.
— Елизавета Тюдор, — тихо ответила Скай.
— Ха-ха-ха! — рассмеялась королева. — Вы неплохо разыгрываете карту, мадам де Мариско. Что же, малышке не повредит иметь на своей стороне английскую королеву и французскую принцессу. Кто знает, кем ей придется стать.
А кто же крестный отец?
— Граф Антуан, — ответила Скай, — и ее единоутробный брат, граф Линмутский.
— Неплохой выбор, — одобрила королева. — Вы опять хотите оседлать обе стороны Ла-Манша!
Из-за столкновений на религиозной почве лето было тревожным. Один из местных гугенотов, богатый торговец, решил переселиться в протестантскую твердыню, Ла-Рошель, И был рад, когда Адам согласился купить его небольшой замок Бель-Флер. Он находился всего в четырех милях от Аршамбо — сказочный дом на берегу небольшого озера, в самом центре большого парка на окраине леса.
Скай была очарована своим новым домом, построенным в конце XV века предком жены нынешнего владельца. Замок окружал ров, переходящий в озеро. Казалось, замок с причудливыми коньками крыш парит над гладкой поверхностью воды. Близость аршамбоского леса придавала ему загадочность. Он был выстроен из плоских, грубо отесанных красно-серых камней и окружен четырьмя многоугольными башнями с черепичными крышами в форме «ведьминых колпаков», защищавших замок со всех четырех сторон. Во внутренний двор можно было попасть только сквозь высокие, хорошо укрепленные ворота, защищенные возвышавшимися на каждой стороне арки круглыми башенками. С трех сторон замок окружала вода, а с четвертой находился большой сад, отделенный от лесных обитателей низкой каменной оградой. В саду росло множество экзотических растений, благодаря которым замок получил свое название «Прекрасные цветы».
Дом был не слишком велик, но в нем был большой уютный зал, где могла собираться вся семья и даже можно было устраивать приемы. Комнат вполне хватило для всех детей и для приличного штата прислуги. Кроме того, имелись просторная конюшня, псарня и даже помещение для охотничьих соколов. Протестант продал замок со всей обстановкой, так что ни в чем нехватки не было. Адам, впрочем, распорядился сделать специальную кровать для них со Скай, а она накупила в ближайшем монастыре новых простыней и прочего белья. Так что они были готовы к переезду. Миньона и Гийом в сопровождении большого штата прислуги, укомплектованного графом, последовали за ними.
Остаток лета они провели в хлопотах по устройству на новом месте. Они были теперь родителями девяти детей — шести детей Скай, двух приемных дочерей и их собственной Велвет. Это был самый мирный и домашний период в жизни Скай. На каникулы из Парижа приехали Эван и Мурроу, и они с их отчимом и Робином долгие дни проводили на охоте или рыбалке. Кроме того, мальчики стали внезапно проявлять интерес к Гвинет и Джоан, с которыми были помолвлены с детства.
Дети Джеффри, приемные дочери Скай, были милыми двойняшками, с пышными темно-золотистыми волосами и мягкими серыми глазами. Они жили под опекунством Скай с пяти лет, и теперь им было уже четырнадцать. Они обожали свою приемную мать, и добрая Скай отвечала им тем же. Уезжая в Бомон, она поселила их у Анны О'Малли, и та научила их всему, что следует знать хорошей хозяйке и матери. Они были простушки по натуре, и это приводило в восторг Скай и ее сыновей.
Они просто наслаждались этим летом со Скай, которая брала их вместе с Виллоу в дальние верховые прогулки, на пикники в окрестном лесу, плавать на лодке по озеру. Скоро Адам и мальчики стали присоединяться к ним в их развлечениях, а потом этого потребовали и Дейдра с Патриком. Да, это было славное время. По вечерам семья собиралась к ужину в большом зале, где Адам и Эван играли в шахматы, а Робин и Мурроу, как придворные пажи, играли на лютне, девушки пели под их аккомпанемент.
Скай с гордостью следила за своими детьми и сама заражалась сиянием их счастья. Ни у кого из них не было в жизни счастливее времени. Во Франции их не тревожила напряженность в англо-ирландских отношениях, они были далеки от интриг тюдоровского двора. «Впервые, — подумала Скай, — мы можем расслабиться. Нам нечего бояться».
Осенью Виллоу, Гвинет и Джоан уехали в Париж с Эваном, а Мурроу решил, что уже получил достаточное образование, и отправился в плавание с Шоном Мак-Гвайром. Девочек пристроили ко двору молодой королевы Елизаветы Австрийской. Адам увлекся управлением своим маленьким имением, и юный лорд Робби Саутвуд совсем заскучал.
— Ты хочешь вернуться в Англию, — понимающе сказала Скай.
Десятилетний Робин печально посмотрел на мать.
— Я ведь англичанин, мама, — ответил он, — я граф Линмутский. Я знаю, что пока еще мал, но все же я придворный, и у меня есть поместья. Лорд де Гренвилль не может полностью заменить меня.
