Филиппа - Смолл Бертрис (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
— Где корзинка с едой? — вдруг встревожилась Филиппа.
— Здесь, миледи, — откликнулся капитан стражи, показывая на спинку седла, к которой была приторочена корзинка.
— Значит, мы готовы ехать, сэр? — обратилась Филиппа к сэру Байарду.
Тот свирепо нахмурился в полной уверенности, что девушка издевается, но лицо ее оставалось совершенно серьезным, поэтому он кивнул — сначала ей, потом капитану.
Они оставили Вудсток, проехали через город с тем же названием и выбрались на северную дорогу. Примерно через час Филиппа робко коснулась рукава сэра Байарда. Тот растерянно уставился на нее, но она молча вручила ему небольшой сверток. Развернув салфетку, он увидел толстый ломоть намазанного маслом хлеба, поверх которого лежали нарезанное яйцо и кусок окорока. Филиппа уже отвернулась и что-то говорила служанке. В животе старого воина заурчало. Он жадно вонзил зубы в предусмотрительно поданный завтрак, подумав, что, возможно, девушка не так уж легкомысленна, как показалось с первого взгляда. Значит, не все фрейлины королевы одинаковы!
Они выбрали почти тот же маршрут, которым Филиппа ехала ко двору. Тот самый, которым возвращалась когда-то домой ее мать. Позади остался прекрасный Уорикшир с величественным замком и зелеными лугами. Печально известные дороги Стаффордшира совершенно не изменились, и хотя дождя не было, каждая переправа через реку давалась с большим трудом.
— Возмутительно! Этому нет извинений! — бормотал сэр Байард.
Добравшись до Шропшира, Филиппа вспомнила, что где-то здесь расположено фамильное имение Бесси Блаунт.
— Мы не остановимся в Кинлет-Холле? — спросила она.
— К сожалению, нет. Для этого нужно специально свернуть с пути.
В этот момент на дорогу высыпала большая отара овец с черными мордами, и сэр Байард громко выругался.
— Немедленно уберите чертовых животных! — приказал он своим людям.
— Ни за что! — вскричала Филиппа. — Если рассеять отару, пастуху придется долго ее собирать, а несколько овец обязательно потеряются. Нельзя лишать фермера заработков. А мы вполне можем подождать.
— Вы разбираетесь в овцеводстве? — удивился сэр Байард.
— Овцы и их шерсть — богатство моей семьи, — объяснила девушка. — А в этом графстве выведена особая порода. Они так и называются — шропширские овцы. Их шерсть высоко ценится. У моей матери есть несколько таких отар.
Сэр Байард изумился еще больше.
— Знаете, я был знаком с вашим отцом, — сообщил он наконец.
— Я до сих пор его помню, хотя он умер, когда я была очень маленькой.
— Хороший человек! — резко бросил сэр Байард. — Преданный. Честный. Всегда исполнял свой долг. Он не оставил сыновей?
— Нет, по крайней мере живых.
Овцы наконец убрались, и пастух дружески помахал всадникам рукой в знак благодарности. Маленькая кавалькада постепенно продвигалась на северо-запад, к Камбрии, миновав равнины Чешира и поросший лесами Ланкастер. Унылые голые холмы, выросшие перед ними, подсказали Филиппе, что они оказались на окраине Уэстморленда.
— Завтра мы должны быть в Карлайле, — заметила Филиппа. — Еще полтора дня на то, чтобы добраться до Фрайарсгейта. Нам очень повезло, сэр Байард, что последнее время не было дождей.
— Верно, — кивнул он. — Впрочем, летом в этих местах обычно сухо.
— Из Фрайарсгейта вы, конечно, отправитесь в Эшер, к королю? — спросила Филиппа.
Сэр Байард покачал головой:
— Я много лет служу ее величеству. И не настолько молод, чтобы угнаться за королевскими забавами.
Назавтра они действительно приехали в Карлайл и остановились в гостеприимном доме монастыря Святого Катберта, настоятелем которого был Ричард Болтон, двоюродный дед Филиппы. К счастью, он оказался в Карлайле и поспешил приветствовать родственницу. Высокий представительный мужчина с ярко-голубыми глазами искренне обрадовался гостье.
— Филиппа! Твоя матушка не сказала, что ты возвращаешься домой! Добро пожаловать! — воскликнул он, снимая ее с коня.
— Меня отослали домой, дедушка, но пока непонятно, с позором или нет. Узнаем, когда матушка прочитает письмо королевы. Однако меня пригласили ко двору на Рождество для исполнения прежних обязанностей, — объяснила она, целуя его в щеку.
— Что же, если так, твой проступок не может быть очень уж серьезным, — заверил Ричард Болтон. — Это имеет какое-то отношение к Джайлзу Фицхью, дитя мое?
Глаза Филиппы потемнели. — Этот ублюдок! — яростно прошипела она.
— Значит, имеет, — слегка усмехнулся он. — Моя дорогая Филиппа, могу сказать только, что когда Господь призывает, смертный должен прислушаться. Иного решения просто не может быть, а Рим способен очаровать любого. Насколько я понял, он получил место в самом Ватикане. Очевидно, церковь распознала в нем великий талант, и любая невеста и северные владения бледнеют по сравнению с таким возвышением.
— Наверное, ты прав, — сухо обронила Филиппа. — Я справилась со своими горестями, дедушка, но мама считала младшего сына графа прекрасной для меня партией. Просто не знаю, что теперь делать! Ни один молодой джентльмен из моих знакомых не захочет взять замуж девушку с такими землями, как у меня. Далеко от двора, огромная ответственность… А мне уже пятнадцать! Боюсь, что обречена на вечное девство!
— А я уверен, что Розамунда найдет выход, дитя мое, — спокойно ответил настоятель.
— Я хочу вернуться ко двору, дедушка, в этом можешь быть уверен, — мрачно буркнула Филиппа. — Не желаю всю жизнь быть прикованной к деревенскому простаку только потому, что матушка вообразит, будто он сумеет хорошо позаботиться о ее любимом Фрайарсгейте! Понимаю, что он значит для нее куда больше, чем я и все остальные. Но я — не она.
Ричард Болтон встревоженно нахмурился. Пусть Филиппа не любит Фрайарсгейт, но она не менее упряма, чем его племянница Розамунда. Похоже, семейство Болтонов — Мередитов — Хепбернов ожидает не слишком мирное лето.
Глава 4
С вершины холма Филиппа смотрела на долину Фрайарсгейт. Лучи полуденного солнца сверкали, отражаясь в озерной воде. Поля, как всегда, выглядели тщательно ухоженными. Овцы, коровы и лошади паслись на поросших густой травой лугах. Похоже, мать приумножила отары, потому что овец было гораздо больше, чем помнила Филиппа.
— Местность выглядит мирной и процветающей, — заметил сэр Байард.
— Верно, — сухо согласилась Филиппа, а Люси ехидно хмыкнула. Филиппа тронула коня, и кавалькада стала медленно спускаться вниз. Селяне, разинув рты, не сводили глаз с прекрасной незнакомки. Прошло два года, и теперь не многие узнавали ее, ибо Филиппа превратилась из девочки в молодую женщину.
Сэр Байард большую часть жизни провел при дворе. И хотя здешние пейзажи выглядели очень живописными, а люди — сытыми и довольными, он вдруг осознал, что вряд ли был бы счастлив в столь безмятежном окружении, и искренне посочувствовал своей подопечной. Филиппе Мередит предначертано жить в столице. Не в провинции.
Не успели они въехать во двор, как навстречу выбежал младший конюх и взял под уздцы лошадей. Дверь распахнулась, и на пороге выросла Мейбл Болтон, жена Эдмунда, местного управителя. Эдмунд и его брат, настоятель Ричард, были детьми прапрадеда Филиппы, от одной матери, но, к сожалению, побочными. Оба родились до женитьбы отца, законная жена которого тоже родила мужу двух сыновей, старшим из которых был Гай Болтон, дед Розамунды. Он погиб вместе с женой и сыном, оставив Розамунду Болтон своей наследницей, опекуном же стал Генри, его младший брат.
Завидев гостей, Мейбл радостно взвизгнула и помчалась было обратно, но тут же остановилась и бросилась к Филиппе.
— Моя деточка вернулась! — громко всхлипнула она, обнимая девушку. — Почему не предупредила о приезде, нехорошая девчонка?
— Потому что сама все узнала только несколько дней назад. И должна честно признаться, что меня отослали дом эй лечить разбитое сердце, хотя я вполне оправилась от удара.
