Огонь желания - Грант Анна (е книги .txt) 📗
Она похолодела от ужаса. Как? Он хотел избавиться от нее? Он уже сожалеет, что связал себя и свою свободу таким поспешным предложением? Столько лет он добивался ее, и вот теперь, когда его стремление почти осуществилось, его чувства к ней перегорели, а желания иссякли! Выходит, она так долго ждала своего счастья, которое вот уже держала в руках, чтобы тут же потерять его? Счастье выскальзывает из ее рук!
Адам с затаенной надеждой наблюдал за нею. Он видел, как она изменилась в лице, как занервничала. Он продолжал стоять неподвижно, готовый к самому худшему. Ему было нелегко предложить Каролине свободу. Нет, мало сказать нелегко – решиться на это для него было так же тяжело, как если бы он надумал совершить самоубийство. Однако ее счастье было для него превыше всего, в том числе, и превыше счастья собственного. Казалось, сердце его превратилось в камень и остановилось. Двадцать лет он добивался этой женщины, и вот когда долгожданное счастье уже было в его руках, он сам выпускал его из рук.
– Ты хочешь, чтобы я оставила тебя? – спросила она, подходя к пианино.
Адам хотел было возразить, но сдержался, заставил себя промолчать. Он предоставил ей сделать свой выбор самостоятельно, не желая давить на ее решение излиянием своих истинных чувств. Пусть будет то, что она посчитает для себя наилучшим. Он должен ей помочь сделать правильный выбор.
– Подумай, Каролина, Шеритон может дать тебе все. Такую жизнь, какую он способен обеспечить тебе, я не смогу предоставить своей жене никогда. Он богат, знатен, красив, добр, любит тебя и, наверняка, будет хорошим отцом для Эмили. К тому же, лорд Анандейл позаботится, чтобы имя малышки осталось незапятнанным клеймом незаконнорожденной. Перед тобой теперь не стоят те проблемы, как в ту ночь, когда я сделал тебе свое предложение. И никто никогда не узнает, что мы были не просто друзьями детства. Тебя ждет роскошь, светское общество, блеск красивой жизни, любовь, обожание…
Солнечный луч, скользнувший в окно, осветил лицо Каролины, такое милое, родное, любимое… Ее глаза, губы, которые он еще не так давно уже считал своими, которые так нежно и жадно целовал.
– Я уже привыкла думать, что я нужна тебе, Адам. Я привыкла верить в это, – мягко произнесла она. – Так зачем же?.. Почему?..
Он шагнул было к ней, но тут же остановился. Необходимо было держать себя в руках, необходимо было помнить о главном – о ее счастье. Однако она манила его, притягивала к себе. Ему хотелось схватить ее, сжать в своих объятиях… Он так истосковался по ней за эти двое суток, так измучил себя мыслями о ней.
Если бы она только знала, какой ад творился сейчас в его душе!
– Почему? До сих пор я считал, что самое страшное для меня – это потерять тебя. Но теперь я понял, что существует что-то более ужасное – провести оставшуюся часть жизни с мыслью, что я лишил тебя счастья.
– Адам, что за глупости ты говоришь? Пойми наконец, ты – мое счастье. – Она постаралась улыбнуться, но улыбка получилась жалкой, потому что губы ее дрожали. Ее волнение передалось ему. – Как ты не понимаешь? Или ты слепой и ничего не видишь? Я люблю тебя, Адам. Зачем ты мучаешь меня? Или ты просто хотел, чтобы я сказала тебе о своей любви? Тогда я повторю еще раз: я люблю тебя!
Он вдохнул побольше воздуха, потому что вдруг нечем стало дышать. Он верил и не верил в услышанное. Не верил, потому что это было невозможно. А верил, оттого что маленькая робкая надежда все же тлела в его сердце, согревая душу, слабый огонек веры в ее любовь теплился в нем. И теперь счастье готово было захлестнуть все его существо.
– Ты никогда не говорила мне этого.
– И ты тоже.
Он хотел было тут же прижать ее к себе, но не решился. Ему все еще не верилось, что такое возможно. В ее глазах читался вопрос, на который она все еще не получила ответа.
– Я не говорил тебе об этом только потому, что нет на свете таких слов, способных выразить мои чувства. Да и можно ли вообще передать словами то, что я испытываю к тебе. Каро, любимая, я всегда знал, я верил с самой первой нашей встречи, что мы предназначены друг для друга самою судьбой, – сказал он, вспомнив полное решимости и сочувствия лицо семилетней девочки по имени Каролина. – У меня, кроме тебя, никого в жизни не было и быть не может.
Каролина вдруг растерялась. В смущении она открыла крышку пианино и провела рукой по клавишам. Она ждала от него этих слов, и все же они застали ее врасплох.
– И для меня тоже, несмотря ни на что, ты был единственным, – тихо произнесла она. – Ты понимаешь, о чем я говорю? Кто бы ни был рядом со мной, но в моей душе всегда был лишь ты. Ты один, Адам.
Она подняла на него глаза, полные любви и ожидания. Встретившись с ней взглядом, он понял, что не властен больше над собой, что теряет контроль. Нечеловеческих усилий стоило ему не поддаться властному зову желания. Нет, теперь все должно быть по-другому. Все иначе. По дороге из Аскуэры они возобновили свою прерванную дружбу, и вместе с нею, вместе с возрожденными прежними чувствами возникло и нечто новое в их отношениях. Они стали любовниками. Потом выяснилось, что они были и родителями. И теперь им предстояло стать супругами. Но брак – это не только удовлетворение желаний, это нечто большее.
– Ты – отец Эмили, Адам, – сказала Каролина. – Столько мы пережили с тобою вместе, столько времени проверялись наши чувства, и неужели ты все еще думаешь, что…
– К черту все это, Каро! – произнес он, не умея больше совладать с собой. – Я не хочу, чтобы ты выходила за меня замуж только потому, что ты чувствуешь себя моей должницей.
– Так вот, значит, какого ты мнения обо мне?! – вспыхнула вдруг она. – Ты думаешь, что желание исходит только от тебя? Что мои чувства – лишь жалкое подобие твоих? Нет, черт возьми, нет! Я хочу, понимаешь, хочу провести всю оставшуюся жизнь рядом с тобой. Даже если ты оставишь меня и скроешься, я тебя найду. Если ты отвергнешь меня, я не поверю тебе. Ты не сможешь избавиться от меня, Адам Дьюард! Потому что ты у меня в крови…
После этих ее запальчивых слов, словно камень свалился с его души. Он шагнул к ней, но тут же остановился. Несмотря на то, что между ними уже было, он боялся к ней прикоснуться сейчас. Казалось, все это происходило с ними во сне. Это был чудесный сон, который мог вот-вот оборваться.
