Самая подходящая леди (ЛП) - дж.куин, к. брокуэй, э. джемс (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Наблюдая за ее лицом, за ее губами, изогнувшимися в загадочной улыбке, говорящей об уме и намекающей на склонность к озорству, Алек понял, что не может позволить ей быть несчастной.
— Кажется, я сейчас вас поцелую, — прошептал он.
Похоже, ее потрясло признание Алека. Его-то точно ошеломило. Уж очевиднее некуда. Если он не поцелует мисс Пэссмор, прямо сейчас, в этом самом тумане, в эту самую минуту…
Это будет ужасно.
Алек коснулся ее подбородка, приподнял ей голову и какое-то мгновение просто упивался ее видом. Утренний свет запутался у нее в волосах, и Алек с трудом поборол желание потянуться к ее прическе и вытащить все шпильки. ьчжцчх Он хотел любоваться ее распущенными волосами, узнать, каковы наощупь ее завитки. Желал прядь за прядью перебрать эту великолепную массу, понять, как может существовать столь удивительный медово-золотистый оттенок.
«Красавица», — едва не прошептал Алек, но ей это, должно быть, известно и без его слов. И тут, встретив пристальный взгляд мисс Пэссмор и увидев в ее глазах то же восторженное удивление, каким полнилось его сердце, он понял, что вовсе не ее красота повинна в этом захватывающем дух ощущении.
И ей нужно знать, что все происходит вовсе не из-за ее красоты.
Поэтому он так ничего и не сказал, лишь изумленно покачал головой, а затем наклонился и поцеловал ее.
Целовал мягко, только касался ее губ, и был решительно настроен продолжать в том же духе: быть нежным, почтительным, в общем, таким, каким мужчине полагается быть с женщиной, которую он…
Женщина, которую он…
Алек отпрянул, уставившись на нее словно бы впервые.
Губы Гвен сомкнулись, и он точно знал: она собирается сказать «милорд».
— Нет, — запротестовал он, приложив палец к ее губам. — Назовите меня по имени.
Она посмотрела так, будто намеревалась произнести нечто глубокомысленное, но затем прошептала:
— Я не знаю вашего имени.
Он замер. Даже дышать перестал. А потом от души рассмеялся. Он влюбляется — черт, вполне возможно, что уже влюблен, — а она понятия не имеет, как его зовут.
— Алек, — сообщил он, не сумев стереть с лица нелепую улыбку, растянувшуюся от уха до уха. — Меня зовут Алек, и впредь обращайтесь ко мне по имени, никак иначе.
— Алек, — прошептала она. — Вам подходит. — Лицо ее озарилось улыбкой. — А я — Гвендолин.
— Я знаю, — признался он. Ведь у него же есть сестрица, которая позаботилась о том, чтобы все-все о ней доложить. Алек, однако, подозревал, что большая часть сведений не соответствовала истине. А вот имя — имя ему было известно доподлинно.
— Некоторые зовут меня Гвен.
Гвен. Ему понравилось. Очень просто. Незамысловато. Очаровательно.
Подходящее для нее имя.
— Моя матушка хотела назвать меня Гвиневра[1], — продолжила она, — но отец сказал, что это слишком причудливо.
— И он был прав, — уверенно заявил Алек.
Она улыбнулась, не сдержав смешок.
— Почему вы так считаете?
— Не знаю, — честно ответил он. — Знаю только, что так оно и есть. Вы — Гвен. Нет, Гвен — это вы.
— Гвен — это я, — повторила она, весьма удивленная.
— Да-да. — И когда она выгнула бровь, добавил: — Гвен Единственная.
— Вы уверены?
— О, безусловно, — пророкотал он. — Это же чрезвычайно очевидно.
— Чрезвычайно, говорите.
Он медленно улыбнулся:
— Чрезвычайно.
Она улыбнулась в ответ, но на сей раз с лукавым видом. Алек решил, что ему по душе такая Гвен.
— Думаю, вы должны поцеловать меня еще раз, — сказала она.
И Алек решил, что он просто без ума от такой Гвен.
Он взял ее за руку, переплетая пальцы, и потянул Гвен к себе, медленно, соблазняюще, пока у нее не сбилось дыхание.
— Вы хотите, чтобы я поцеловал вас? Хм…
Она кивнула.
— Здесь? — прошептал он, целуя ее в нос.
Она покачала головой.
Его губы нашли ее лоб.
— Здесь?
Она снова покачала головой.
— Здесь? — тихо произнес он, овевая горячим дыханием ее губы.
— Да, — выдохнула она.
Он поцеловал один уголок ее рта, затем другой:
— Здесь? Здесь?
Она не ответила, но Алек слышал, как учащается ее дыхание, почувствовал его влажное тепло на своей коже 379c78. Осмелев, он легонько провел языком по внутренней — такой нежной — стороне ее нижней губы и ласково поддразнил:
— Здесь?
Гвен снова промолчала, но все же ответила ему «да» — телом. Руки ее скользнули Алеку за спину, и она, качнувшись, прильнула к нему. От этого соприкосновения у него подскочил пульс, и Алеку внезапно пришлось сдерживать себя. Его пальцы, руки, душа — все рвалось к ней в желании сдавить ее в медвежьих объятьях. Он хотел целовать ее, прикасаться к ней. Он хотел ей поклоняться.
Он хотел, чтобы она узнала, каково это, когда тебе поклоняются.
Он еще раз поцеловал ее, и еще, уверенный, что то был самый долгий, самый глубокий, самый совершенный поцелуй в истории. О таком поцелуе слагают легенды и песни. Где-то, подумал Алек, сейчас рыдают поэты. Ни один стих в мире не мог соперничать с этим неподражаемым, идеальным поцелуем.
Алек упивался Гвен, вбирал ее аромат. Крепко обнимал ее, впечатывая ее тело в свое. К тому времени, когда Алек закончил поцелуй, он познал всю Гвен, постиг самую сущность ее души.
А ведь он даже не видел ее обнаженной.
О, Боже!
Алек отступил, резко закашлявшись. Откуда подобные мысли? Он же джентльмен. Романтик. А перед ним Гвен. Гвен Единственная. Изысканный цветок, бесценное сокровище. Ему не полагается воображать ее без одежды, хотя он то и дело представлял себе женщин раздетыми.
Разве не этим занимаются мужчины?
Но с ней так нельзя, отчитывал себя Алек. Так не поступают с девушками, на которых собираются жениться. Не то чтобы он решил жениться на ней, нет, хотя, право, обдумывая теперь эту мысль, он находил ее чертовски привлекательной. И все же Гвен из тех женщин, которых берут в жены, а не которых представляют нагими или полунагими.
Она выше этого.
Хотя…
Боже правый, она выглядела бы умопомрачительно на любой стадии оголенности!
Алеку стало трудно дышать.
— Вам нехорошо? — встревожилась Гвен, но Алек не смел на нее взглянуть. Иначе он вновь примется воображать ее себе… в том самом виде. Который возымеет глубочайшее и, вполне вероятно, мучительное воздействие на определенные части тела.
Ох, надо же! Упомянутые части, оказывается, уже под воздействием, но, если он просто перестанет думать о Гвен, и о том, что она почувствует, когда он дотронется руками…
Это надо прекратить.
Немедля.
— Полагаю, мы должны вернуться в дом, — выдавил Алек.
— Сейчас?
Алек кивнул, едва глядя на Гвен. Он понимал, что находится на грани.
— Возможно, вам следует пойти первой, — сглотнув, произнес он.
— Вы хотите, чтобы я вернулась одна?
— Нет, — ответил Алек, хотя сам при этом закивал.
— Так вы… не хотите, чтобы я вернулась одна.
Он хотел схватить ее и вновь притянуть к себе. Он хотел снять с нее всю одежду и целовать снова и снова, на сей раз в тех местах, которые не принято упоминать вслух. Он хотел услышать ее страстные стоны, после чего он хотел…
— Лорд Чартерс? То есть Алек… Вам плохо?
Гвен явно беспокоилась. Хуже того, она, похоже, готова была протянуть руку и дотронуться до него.
Ей действительно придется возвращаться одной. Алек мчался обратно в озеро.
[1] — Гвиневра — супруга короля Артура [King Arthur], любившая Ланселота [Lancelot]. После смерти Артура ушла в монастырь. Ее имя символизирует прекрасную, неверную, но раскаявшуюся супругу.
Интересный факт — до романа Кретьена де Труа, который ввел образ Ланселота в литературу, сюжета о любви Ланселота и Гвиневры не существовало. ьчжцчх В ранней литературе королева изменяла мужу с Мордредом [Modred] (племянник — либо незаконный сын — Артура, пытавшийся захватить трон и смертельно ранивший в битве короля Артура), и, кстати, родила ему двух сыновей.
