Кирклендские услады - Холт Виктория (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Он явно намекал на любвеобильность своих предков мужского пола. Я сочла намек неприличным и отвернулась.
К счастью, в эту минуту как раз приехал доктор Смит с дочерью. На правах друга доктор подошел ко мне и тепло поздоровался. Однако взоры всех присутствующих обратились не на него, а на его спутницу.
Дамарис Смит была одной из самых прелестных девушек, каких мне доводилось встречать. Она была невысока ростом, ее черные волосы отливали синевой, подобно воронову крылу. Большие темные глаза, удлиненные к вискам, влажно блестели, кожа имела оливковый опенок; нежный рот говорил о чувственности; зубы поражали белизной; прямой нос с горбинкой придавал ее очаровательному лицу выражение гордости. Стройная и гибкая, она двигалась с удивительной фацией. На ней было белое платье, тонкая талия перетянута золотым кушаком, в ушах – золотые креольские серьги.
При появлении Дамарис все замолчали, отдавая дань ее изумительной красоте. У меня мелькнула мысль: почему Габриель женился на мне, когда у него под самым носом живет такая красавица?
Эффект, произведенный ею на присутствующих, был очевиден. Обожающий отец не сводил с нее глаз; с Люка слетела его обычная безразличная небрежность; Саймон Редверз поглядывал на нее с интересом. Моя неприязнь к нему переросла в стойкое отвращение. Я не сомневалась, что разглядела в нем черты, которые были мне особенно ненавистны, – бесчувственность, самоуверенность, невыносимую практичность, отсутствие воображения, убежденность, что все окружающие столь же расчетливы, как он. Силой характера он так же выделялся среди мужчин, как Дамарис среди женщин – своей красотой.
Сэр Мэтью не скрывал своего восхищения – впрочем, он, по-видимому, восхищался всеми женщинами, – и во время обеда делил свое внимание между мной и Дамарис.
Поведение Дамарис не соответствовало ее экзотической внешности: она была скромна и тиха, всем улыбалась и не стремилась привлечь к себе внимание, что, разумеется, было бы совершенно излишним. На первый взгляд она казалась милой наивной девочкой, – не знаю, почему у меня возникло подозрение, что ее безупречная, бесстрастная красота – лишь маска, скрывающая истинную натуру.
Кроме Смитов и Саймона Редверза среди гостей были викарий с женой и еще два человека – насколько я поняла, скорее соседи, чем друзья. Все интересовались, как мне понравились здешние места, а Саймон Редверз спросил, очень ли они отличаются от привычных мне пейзажей. Я ответила, что наш дом также окружен пустошью и болотами, так что особенной разницы я не заметила. Должно быть, в моем голосе прозвучала резкая нота, которая позабавила Саймона, сидевшего рядом со мной. Наклонившись ко мне, он сказал:
– Вы должны заказать свой портрет и повесить его в галерее.
– Это обязательно?
– О да. Разве вы еще не побывали в галерее? Там висят портреты всех хозяев этого дома и их жен.
– Ну, с этим можно не спешить.
– Вы будете интересной моделью для художника.
– Благодарю вас.
– Гордая... сильная... решительная.
– Вы читаете по лицам?
– Да, если есть что читать.
– Не подозревала, что на моем лице написано так много интересного.
Он рассмеялся.
– Это и впрямь удивительно для столь молодой женщины. Вам не кажется, что, по мере того как мы стареем, судьба – или жизнь, если угодно, – подобно злому гравировальщику, наносит на наши лица предательские линии, которые выдают нас с головой? – Он посмотрел на сидящих за столом. Я отказалась следовать за его взглядом и опустила глаза, несколько шокированная откровенными манерами своего собеседника. – Кажется, вы со мной не согласны, – не отставал он.
– Отчего же. Ваша теория, скорее всего, верна, однако мне кажется не совсем приличным проверять ее на присутствующих.
– Вы скоро убедитесь, что я – грубый йоркширец. Йоркширцы вообще славятся отсутствием такта.
– Я уже имела возможность в этом убедиться.
По его губам опять скользнула улыбка, показавшаяся мне циничной. Ему нравилось провоцировать меня, потому что я была достойной противницей. Что ж, пусть лучше считает меня хищницей, чем дурочкой. Похоже, он проникся ко мне уважением за то, что я, по его мнению, поставила себе целью «подцепить» Габриеля и добилась своего. Жестокие люди всегда преклоняются перед чужой удачей.
– Вы ведь приходитесь Габриелю двоюродным или троюродным братом? – сказала я. – Но как же вы с ним непохожи! Полные противоположности.
Саймон снова одарил меня своей холодной одобрительной улыбкой. Я призналась ему в неприязни, – он же в ответ дал мне понять, что, в отличие от Габриеля, не попался бы в мои сети. Вот уж на кого я не стала бы их расставлять!
– Кстати, о лицах, – проговорил он. – Если вы были в галерее, то должны согласиться, что портреты дают прекрасную пищу для упражнений в физиогномике. Взять хотя бы сэра Джона, который во времена Кромвеля встал на защиту своего короля, в результате чего Роквеллы на время лишились этого дома. На его лице написан упрямый идеализм. Или сэр Люк, игрок, чуть не спустивший свое наследство. Или другие Люк и Джон – самоубийцы... Если присмотреться, можно прочесть по лицам их судьбу. Например, очертания рта Люка говорят о слабости характера. Легко представить, как он стоит на западном балконе, думает о невыносимой трудности жизни и – кидается вниз...
Я вдруг осознала, что другие разговоры за столом стихли и все слушают Саймона. Сэр Мэтью наклонился через стол и похлопал меня по руке.
– Не обращайте внимания на моего племянника, – сказал он. – Он любит рассказывать гадости о наших предках. Злится, что происходит по женской линии и не может наследовать Забавы.
Глаза Саймона странно блеснули.
– По-моему, у вас есть собственный дом неподалеку, – заметила я, обращаясь к нему.
– Келли Грейндж! – Сэр Мэтью почти выплюнул это название. – Редверзы всегда мечтали завладеть Забавами. Его дед женился на одной из моих сестер, но она никак не желала расстаться с этим домом. Постоянно приезжала сюда сначала с сыном, потом с внуком. Что-то последнее время ты редко здесь появляешься, Саймон!
– Обещаю исправиться, – заверил Саймон, насмешливо взглянув на меня.
Сэр Мэтью громко фыркнул, совершенно смутив викария и его жену.
Разговор и далее продолжался в том же духе, и, несмотря на неприязнь к соседу по столу, я испытала сожаление, когда обед закончился. У меня бойцовская натура, и пикировка с Саймоном доставила мне удовольствие. Приятно поставить на место человека, спешащего судить других, не удосужившись сперва узнать о них правду.
После обеда дамы перешли в гостиную, и я попыталась разговориться с Дамарис, но это оказалось нелегко: она была вежлива, но сдержанна и отвечала односложно, так что я решила, что ее прелестная головка просто-напросто пуста. К счастью, мужчины вскоре присоединились к нам, и Саймон Редверз немедленно завладел вниманием Дамарис, что несказанно огорчило Люка, но обрадовало меня. С чувством облегчения я вступила в беседу с викарием, рассказавшим мне о ежегодном благотворительном празднике, по традиции проходившем в усадьбе накануне Иванова дня. Сообщив, что в этом году они с женой хотят устроить спектакль или маскарад в развалинах аббатства, викарий выразил надежду на мою помощь в осуществлении этого замысла, каковую я ему тут же и пообещала.
Вскоре после этого сэр Мэтью вдруг почувствовал себя плохо. Он обессиленно откинулся на спинку кресла, лицо его побагровело больше обычного. Доктор Смит поспешил к своему пациенту и с помощью Саймона и Люка отвел его наверх. Это происшествие, естественно, очень всех расстроило, несмотря на заверения доктора, что состояние сэра Мэтью не внушает опасений. Доктор сказал, что отправляется домой за пиявками, поскольку сэр Мэтью настаивает, чтобы ему пустили кровь именно этим дедовским способом.
– Через день-другой сэр Мэтью совершенно поправится, – успокоил он нас, направляясь к двери.
Но праздничное настроение пропало, и вскоре гости разъехались...
