Великолепный - Барнет Джилл (электронные книги бесплатно txt) 📗
Девушка накрошила в ступку сушеной ивовой коры, добавила сухих листьев ивы и принялась с остервенением растирать их пестиком, чтобы получить порошок, который оставалось потом только разбавить водой. В это время старая Глэдис тенью металась по комнате, переставляя горшочки и баночки со специями в соответствии с положением звезд на небосклоне.
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге показался брат Дисмас. Он впервые объявился в пивоварне, да и то под прикрытием огромного распятия: хотел, должно быть, уберечься от волшебства, дурного глаза или иной напасти, которую могла наслать на него старуха из про клятого богом племени друидов. Колдуньи и прочая не чисть, как известно, боялись святого креста пуще всего на свете, при виде его теряли свою силу, а то и вовсе сбегали в дремучий лес.
В поведении монаха не было ничего удивительного Глэдис и впрямь походила на старую ведьму, способную не только сглазить человека, но и сотворить с ним что-нибудь и того хуже. На голове у нее во все стороны торчали седые волосы, похожие на клочья свалявшейся овчины, а нос был такой длины и так круто загибался книзу, что Томас Пахарь не раз предлагал использовать его вместо серпа во время жатвы. Глаза у старухи были острые, словно буравчики, и темные, как ночь. Казалось, с возрастом они нисколько не выцвели. Черная одежда, которую постоянно носила эта женщина, только усиливала общее впечатление.
Как только брат Дисмас вошел в пивоварню, осторожно выглядывая из-за своего распятия, которым прикрывался, словно щитом, старуха устремила на него пронзительный взгляд, потом прикрыла один глаз и, размахивая сморщенными руками, гнусаво запела: Эна, мена, монна, мут, Баска, тора, хора, бут, Кара, мара, бугель, бон, Убирайся, братец, вон! Цветущая физиономия монаха мгновенно утратила привычный румянец и сделалась бледной как полотно. Монах испуганно посмотрел на Клио:
– Что это она там бормочет? Заклинание, что ли, какое? Уж не хочет ли она наслать на меня бородавки или еще какую-нибудь гадость?
Старая Глэдис выдвинула вперед костлявый подбородок, вытянула шею, мгновенно сделавшись похожей на грифа, и прошипела, ткнув пальцем с длинным ногтем в монаха:
– Это очень старые, древние слова. Прежде все друиды их говаривали, когда выбирали человека для жертвоприношения.
Брат Дисмас ахнул и прижал к себе распятие с такой силой, что его нос буквально прилип к обратной стороне креста. Оборонив себя, таким образом, от нечистой силы, он принялся медленно, пятясь, отступать в сторону двери. Оказавшись в дверном проеме, монах неожиданно вспомнил, зачем приходил.
– Леди Клио! Вас разыскивает лорд Меррик.
Пробормотав затем:
– Святая Мария, Матерь Божья, помилуй нас! – брат Дисмас скрылся из виду.
Клио покачала головой.
– И как только тебе не стыдно, Глэдис.
– Мне стыдно, миледи, – сказала старуха, но веселый отблеск, появившийся у нее в глазах, говорил об обратном.
– Ты же знаешь, как брат Дисмас боится нечистой силы. Зачем же его дразнить? Он теперь до вечера не выйдет из часовни, – заметила Клио со вздохом.
– Это точно.
Старая Глэдис виновато потупилась и прошла к булькающему на огне огромному черному котлу. Примерно такое же выражение появлялось на морде у Циклопа, когда он съедал птичку и его заставали за этим занятием. Что же касается его милости графа де Болвана, то Клио менее всего интересовало, разыскивает он ее или нет. Однако, растирая в пыль пестиком ивовую кору и листья, она с удовольствием представляла себе, как он, должно быть, бесится, тратя на поиски суженой свое драгоценное время. Ну и пусть бесится – она тоже потратила много времени зря, дожидаясь в монастыре его появления.
Размышляя над всем этим, Клио усмехнулась. Ее отец, помнится, говаривал, что она ни одной обиды не оставляет без отмщения, даже если при этом страдает ее достоинство. Что верно, то верно – отказаться от мести графу было свыше ее сил. В монастыре она научилась ждать и поняла, что такое ожидание. Что ж, и графу будет не вредно познакомиться с ощущениями такого рода. По расчетам Клио, этот опыт графу де Болвану предстояло обретать еще очень и очень долго!
Клио уже не могла больше сдерживать себя и расхохоталась. Неожиданно она заметила, что старая Глэдис краем глаза за ней наблюдает.
– Это я так просто, не обращай внимания, – сказала Клио, махнув рукой.
Циклоп избрал именно этот момент, чтобы основательно шарахнуть лапой Гроша, после чего спрыгнул на пол и стал тереться о ее ноги. Клио удивленно взглянула на кота: он не слишком часто ласкался к ней. Однако, когда она опустила руку и почесала его за ухом, этот оранжевый дьявол изогнулся и попытался ее укусить!
Клио отдернула руку и сердитым голосом осведомилась:
– Что это на тебя нашло, а?
– Кот забеспокоился, – мрачно констатировала Глэдис и в подтверждение своих слов кивнула головой. – А это значит, что собирается буря.
Клио выглянула из маленького подслеповатого окошечка наружу. На небе не было ни облачка, и яркий солнечный свет заливал все вокруг, оставляя на полу пивоварни янтарные полосы.
Признаков надвигающейся бури нигде не было видно.
Клио покачала головой и вернулась к своему занятию. Через несколько минут она настолько погрузилась в изучение рецепта, что ничего вокруг уже не замечала.
– Долги! – спустя некоторое время позвала Клио, наклоняясь над большим черным котлом, где рождался эль. – Мне нужна твоя помощь.
– Слушаю, миледи, – произнес Долговяз, который сидел в углу и возился с цистерной для воды.
Парень с готовностью поднялся и двинулся по направлению к хозяйке, но наступил на грабли, лежавшие на полу, вследствие чего получил увесистый удар деревянной рукояткой по лбу. Хлопок был такой сильный, что по пивоварне пошел звон. Парень покачнулся, однако удержался на ногах и, нахмурившись, с остервенением потер лоб.
Клио мигом оставила свое занятие и бросилась к Долговязу, даже не заметив, что Грош, который все это время теребил клювом ее прядь, повис у нее на волосах, словно охотничий трофей на поясе у охотника.
– Ну, как ты, Долги? – участливо поинтересовалась Клио. – С котелком все в порядке?
– А что с ним сделается? Булькает себе помаленьку – эль-то еще не сготовился, – ответил малый, ткнув пальцем в котел, где набирал силу напиток.
– Я не о том! Как у тебя с головой? В глазах не двоится? – подступила к нему девушка еще раз.
– С чего бы? – удивился парень. – Ведь я еще ни одной кружечки не выпил. Эль-то еще не дозрел, говорю. Лоб, правда, побаливает – это точно.
Клио отвернулась от Долговяза и принялась медленно считать про себя до десяти. Чтобы разговаривать с братьями, требовалось терпение святого, хотя Долбодуб и Долговяз, в общем-то, были неплохие ребята – честные, добрые и услужливые.
Мальчиков привели в монастырь, когда им было не больше шести лет от роду. В королевском лесу, где их обнаружил и подобрал странствующий менестрель, ребята жили в полном одиночестве – как два маленьких диких зверька. Что случилось с их родителями, так и осталось неизвестным.
Добрые сестры приняли малышей, обогрели, накормили и стали терпеливо обучать тому, как жить среди людей. Ребят окрестили и назвали Питер и Пол, но парни откликались только на прозвища Долбодуб и Долговяз.
Оба брата были готовы не чуя под собой ног мчаться на помощь ближнему по первому зову, но этим их сходство ограничивалось. Беда Долби заключалась в том, что ступни у него были слишком велики, он вечно ими за что-нибудь цеплялся и вследствие этого часто грохался оземь в самый неподходящий момент. Долговяз являлся его полной противоположностью и никогда не спешил и не суетился. Он жил и действовал в крайне замедленном ритме, зато отличался чрезвычайной методичностью, хотя его разум был в состоянии объять не более одного-единственного предмета за раз. И в этом состояла причина всех его жизненных неурядиц. Стоило ему сосредоточиться на какой-нибудь мысли, как он не замечал уже больше ничего на свете, не смотрел даже, куда ставит ногу, и – бац! – тоже грохался оземь.
