Светорада Золотая - Вилар Симона (книги онлайн .txt) 📗

Тем временем старый Хравн отвел Гуннара в сторону.

– Мы прибыли за тобой, сын Кари Неспокойного. Хотя, сдается мне, ты настолько же спокоен, насколько вспыльчив и легок на подъем был твой отец.

Гуннар смолчал. Он считал ниже своего достоинства торопить там, где ему и так все пояснят. И Хравн заговорил:

– Нас послала твоя мать Торунн. Она ждет тебя, ибо в усадьбе Раудхольм нужен хозяин.

Если Гуннара и взволновала эта весть, то он не подал вида. Поправив рукоять меча в ножнах, и не глядя на Хравна, он негромко заметил, что долго же его мать не вспоминала, что у нее есть сын.

– Ты не должен осуждать ее, Гуннар, – негромко заметил Хравн. – Вспомни, твой отец был словно ветер: нигде не мог долго оставаться на месте. Торунн женщина из хорошего рода, но Кари похитил ее и, заключив с ней неполный брак, [39] уплыл за море.

Сколько раз он потом возвращался в Раудхольм и снова уплывал, а их союз оставался неполным, даже после того как Торунн родила тебя. У Кари для нее все не хватало времени, и она жила в усадьбе, по сути, наложницей, а всем заправлял младший брат Кари Асгрим. И так уж вышло, что, когда Асгрим овдовел и у него осталась только одна дочь Бера, он взял новой женой Торунн, которая к тому времени уже разуверилась стать законной женой твоего отца.

– Ты думаешь, я все это забыл? – не повышая тона, но с заметными гневными интонациями сказал Гуннар. – Нет, я помню, как кричал и сердился мой отец, когда, вернувшись из похода, застал Торунн брюхатой от собственного брата Асгрима!

– Это было давно, и не тебе их судить, Гуннар. Тогда Кари увез тебя в Гардар и Торунн не имела никаких вестей. Она родила Асгриму еще трех сыновей, но, видимо, именно тебе было спрядено богинями судьбы норнами стать хозяином в Раудхольме.

Гуннар ничего не ответил, но оглянулся на стоявшую в стороне Светораду. Увидел, как она что-то говорит своим спутникам и смеется. Сердце Гуннара гулко ударило в груди. Раудхольм – Рыжий Холм, так называлась эта большая усадьба на берегу фьорда. Она была настолько велика, что ее хозяин по праву мог именоваться хевдингом – правителем области, иметь в подчинении много людей, вести торговлю, вершить суд и расправу. По сути, считаться почти князем. Особенно если он богат и ему сопутствует удача. На службе у Эгиля Гуннар достаточно разбогател, а удача… Если его женой станет дочь могущественного конунга из Гардара, то не сможет ли он сам стать конунгом?

– Что случилось в Раудхольме, раз Торунн послала за мной? – спросил он, не повышая голоса.

– В начале прошлой зимы на берегах фьорда была эпидемия гнилой болезни. [40] От нее умер Асгрим, умерли и все трое его сыновей. Усадьба осталась без хозяина, и Торунн правила сама. Но тут Бера, дочка Асгрима, к тому времени уже вышедшая замуж за соседнего бондера, [41] неожиданно предъявила права на усадьбу отца. Они с мужем решили, что пришла пора взять правление в Раудхольме в свои руки. Дело едва не дошло до вооруженного столкновения, ибо Торунн не из тех, кто легко отдает нажитое. Однако в ту пору был созван тинг, [42] на котором рассмотрели и вопрос о наследстве твоего отца. Было принято такое решение: если в Раудхольм до следующего праздника Йоля [43] не явится сын старшего из братьев, то есть ты, усадьба и все прилегающие к ней земли перейдут к Бере и ее мужу. Так что тебе решать…

– Сейчас вы продолжите свой путь к Смоленску, – прервал Хравна Гуннар, с неожиданной силой сжав локоть кормчему. – Там вы станете среди судов в гавани и будете ждать моего решения. Я же… – Он оглянулся на Светораду. – Пока мне следует проводить княжну и гостей. А потом я переговорю с князем Эгилем Золото!

Последние слова он почти выкрикнул, так что Светорада и ее спутники оглянулись, дивясь, отчего это так шумит обычно сдержанный варяг. А он уже шел к ним.

– Едем, княжна. Едем немедленно! И даже если все лешие и водяные сойдутся на нашем пути, они не помешают мне увидеться с князем до наступления сумерек и потребовать от него того, что я должен получить по праву!

Он почти вскинул Светораду в седло, но на какой-то миг задержался, пристально поглядев на нее. Княжна, несколько озадаченная, тоже не могла отвести от Гуннара глаз. Она видела, как непривычно ярко блестят глаза варяга, как странно изменилось его лицо, как растянулись в улыбке губы, обнажив крупные зубы… С неожиданным удивлением княжна вдруг поняла, что видит улыбку Гуннара едва ли не впервые в жизни. И отчего-то ей стало не по себе, ибо в этой улыбке было что-то смутно напомнившее ей оскал зверя…

К Смоленску они подъезжали, когда закат уже окрасил небо багряными красками. Алым отблеском светилась река, золотисто-рыжими казались ели на ее берегах. У причалов рядами стояли многочисленные струги с резными головами диковинных зверей на высоких штевнях. Кораблей было множество, разной величины и постройки; они были пришвартованы не только у города, но и вдоль берега реки. Весной начиналось время судоходства, корабелы спешили в путь, купцы готовили суда, и над низинными ремесленными посадами стлался дым от котлов смолильщиков, стучали топоры, разлеталась светлая стружка.

В нижнем посаде у реки и вечером не стихала кипучая жизнь. Сновали носильщики, по рядам лоточников важно прохаживались торговые гости, оглядывая товар. По сходням на пристани тащили пузатые мешки, тянули за рога жалобно блеявших баранов, катили бочонки. Светорада хотела было задержаться здесь, однако Гуннар торопил и был так настойчив, что она не решилась перечить ему.

В вечернем воздухе над городом носился дымок от многочисленных бань, затопленных смолянами после трудового дня. Мощенные деревянными плахами улочки плавно поднимались вверх, вдоль заборов усадеб то там, то тут росли ряды стройных березок – для красоты. Только перед самим кремлевским детинцем было открытое пространство, чтобы с заборолов [44] можно было увидеть подъезжающих.

Миновав крутой подъем к детинцу, княжна со спутниками въехали под мощной башней в ворота. Подковы лошадей гулко простучали по бревнам прохода, а затем процокали по мощенному плитами двору внутренней крепости. Здесь располагались дружинные избы и хозяйственные постройки, а вперед уходил прямой как стрела проезд, вдоль которого росли старые высокие ели, стоявшие здесь еще со времен основания города, и они красиво тянулись ввысь, придавая даже скученным постройкам детинца своеобразную красоту. За ними уже виднелся терем князя.