Погнутая сабля (ЛП) - Грэм Уинстон (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Оба вновь прибывших были среднего роста и среднего возраста. Первый — в шелковом сюртуке и коротких черных панталонах, как у священника, длинный белый шейный платок подпитывал впечатление, что он церковник, но не понять, к какой ветви церкви он принадлежал. Лицо худое, румяное и какое-то гориллообразное. Он был гладко выбрит и не прикрывал седеющие рыжеватые волосы париком, а маленькие карие глаза налились кровью.
Спутник его облачился в бледно-голубой сюртук, панталоны и белый жилет. Он обладал длинным крючковатым носом и чувственными губами. Судя по цвету кожи, он перенес желтую лихорадку, а один глаз прикрывала повязка. Выглядел он помощником первого гостя, не слугой, но более мелким чином того же ордена. Оба оглядывали комнату и гостей.
Демельзу омывал поток разговоров на французском.
— Где расквартирован ваш полк? — спросила она.
— В окрестностях Брюсселя, мэм.
— Мой сын в армии. Джереми Полдарк. Он тоже в Брюсселе. Может быть, вы его встречали?
— Какой полк?
— 52-й Оксфордширский.
— Возьму на заметку, чтобы познакомиться с ним, когда вернусь.
Бригадный генерал Руже представил Россу еще трех французских офицеров, блистающих золотом и зеленым, и на некоторое время Росс с удовольствием присоединился к разговору. Иногда ему недоставало знаний французского, и он не успевал разобрать предложения, но понял, что все эти офицеры до предыдущего года служили в наполеоновской армии. Один участвовал в захвате Москвы и катастрофическом бегстве, другой, по фамилии Маршан, сражался при Буссако под командованием Массены. Но всё это уже в прошлом. Они не выказывали никаких признаков печали или обиды из-за поражения, вопреки мнению Ливерпуля, но возможно, просто прирожденные хорошие манеры не позволяли им выдать чувства перед Россом.
Десять минут спустя он взглянул через большие открытые двери и увидел, что два странных типа среднего возраста болтают с Демельзой — один в черном шелке, другой в голубом и с повязкой на глазу. Она улыбалась им и отвечала, хотя явно чувствовала себя не в своей тарелке.
Во время паузы в разговоре Росс спросил Руже:
— Что за два человека беседуют с моей женой?
На изуродованном шрамом лице Руже промелькнуло язвительное выражение.
— В черном — герцог Отрантский, а второй — месье Тальен. — А потом он добавил: — Оба сумели пережить революцию.
— Вот как.
— Месье Тальен отправил Робеспьера на гильотину. Герцог Отрантский так долго умудрялся подольститься ко всем, что никто не может в такое поверить, разве что кроме меня.
— Трудно поверить, что ужасы революции были не так уж давно. Сколько прошло после казни Робеспьера — двадцать три года?
— Двадцать один.
— Но герцог, и в революционном совете?
— Тогда он был Жозефом Фуше. Возможно, вы слышали это имя. Много лет он служил министром полиции при Бонапарте. Вообще-то, до прошлого года.
— И как так вышло, что он... что они — желанные гости на этом приеме?
Руже улыбнулся.
— Скорее не желанные, а приемлемые. Простому солдату вроде меня не понять все зигзаги французской политики. А вам, сэр, как англичанину, это еще сложнее. Фуше был среди тех, кто подписал смертный приговор Людовику XVI, а его брат, взойдя на трон, простил герцога Отрантского и оставил ему свободу и влияние. Влияние, я полагаю, нужное слово. У него как будто всегда было влияние, и король этим пользуется. Фуше выпутается из любой заварушки, выплывет из любого котла грязных политических интриг и будет снова на коне.
Росс огляделся.
— Интересно, кто представил их моей жене.
— Не думаю, что они дожидались, пока их представят. Тальен — известный дамский угодник, всю жизнь был распутником. А ваша жена, сэр, если позволите, настоящая красавица.
— Мне тоже так часто кажется, — ответил Росс, но тем нее менее посмотрел на Демельзу по-новому.
— Она так свежа, так естественна и не манерна. Разумеется, я говорю о ее внешности, ведь я едва ее знаю, но могу предположить, что она столь же ненаигранно ведет себя в жизни.
— Вы совершенно правы.
Пока леди Полдарк была озабочена беседой с двумя революционерами среднего возраста, лейтенант Хавергал отвел Изабеллу-Роуз в сторонку.
— Надеюсь, мисс Полдарк, ваша матушка позволит мне показать вам Париж, пока вы здесь.
— Чтоб меня, — сказала Белла, которую никогда прежде не называли мисс Полдарк. — Это было бы замечательно, но не думаю, что мама разрешит. Ведь Париж — такой опасный город!
— Опасный, да. Но при этом потрясающе красивый. Возможно, ваша матушка к нам присоединится, и мы вместе отправимся в сады Тиволи? Там великолепные представления.
— Было бы замечательно, — повторила Белла, глядя на его усы и гадая, будут ли они щекотать при поцелуе. — Вам следует спросить матушку, потому что вам она скорее разрешит, чем мне.
На мгновение они замолчали.
— Вы видели розовый будуар? — спросил Хавергал. — Видите, вон там... — Он отвел ее туда, положив палец на ее руку. — Это козетка принцессы Боргезе. Как вы знаете, она сестра Наполеона. Обычно она возлежала на козетке всё утро, принимая посетителей.
Белла осмотрела комнату — элегантные портьеры и козетку из голубого шелка и атласа. Потом бросила взгляд на Хавергала — тот смотрел на нее с откровенным восхищением. Белла на несколько секунд ответила тем же откровенным взглядом, потом улыбнулась и благородно потупила взгляд.
Они медленно вернулись в главный салон.
— Сегодня утром я чуть не нарвался на дуэль, — сказал Хавергал. — В этом городе кругом дуэли. Но ссору спровоцировал Чарли Крэнфилд, лорд Крэнфилд. Мы были вместе, все вчетвером... — Он запнулся. — Наверное, это не слишком подходящая история для ушей юной леди.
— Вы немедленно должны мне рассказать, иначе я взорвусь от разочарования.
Он засмеялся.
— Что ж, это была просто буря в стакане воды, поверьте. Видите ли, мы все обедали в «Вери», знаменитом ресторане около Пале-Рояля, и заказали вино, красное. Когда мы вышли, какие-то попрошайки попытались продать нам разные отвратительные безделушки, и Крэнфилд выкинул их товар в сточную канаву. Один француз проходил мимо и возмутился, так Крэнфилд и его столкнул в канаву. Увы, француз оказался капитаном Третьего стрелкового полка, и после стычки они обменялись карточками, чтобы встретиться утром.
— Ого, — сказала Белла.
— Ну вот, дорогая мисс Полдарк, вчера вечером я пришел в свою квартиру уже очень поздно, и там было заперто, так что Чарли Крэнфилд предложил: «Давай с нами, Кристофер». И я пошел к ним и переночевал на диванчике перед горящим камином. Рано утром раздался стук в дверь. И кто это мог быть, если не наш стрелок и его друзья, жаждущие дуэли? Из спальни появился Чарли Крэнфилд в одних спадающих панталонах и дырявом ночном колпаке. Видите ли, он так заботится о том, чтобы колпак был сухим, что несколько раз его подпалил. А за ним вышел и капитан Мерриман из Лестерширского полка, завернутый в огромное одеяло, а под ним одни армейские панталоны, а потом и еще один, позабыл его имя, потирая глаза и насвистывая через щель в зубах, которую он просверлил специально, чтобы имитировать кучеров. И ни один из трех не понял ни слова из того, что говорят стрелок и его секунданты!
— Ого, — сказала Белла, хлопнув в ладоши.
— В общем, можете себе представить, как я пригодился в качестве переводчика, поскольку я единственный в комнате владел обоими языками, хотя и не особенно хорошо. Но мне удалось донести до Чарли Крэнфилда, что месье Стрелок предоставляет выбор оружия ему. Чарли уже и позабыл о ссоре и нанесенном им оскорблении, но был рад поучаствовать в драке, так что он выбрал огнестрельное оружие. Он-то считал, дорогая, милая мисс Полдарк, что это означает пистолеты, но это означало ружья, то есть, с двадцати шагов уж точно отправит в царствие небесное того, кто зазевается спустить курок. Наши французские друзья немного опешили, но, похоже, уже готовы были согласиться, когда Мерриман, стоящий спиной к камину, по-прежнему жарко горящему, убрал руки с ремня, и его панталоны свалились до щиколоток!
