Серебряные фонтаны - Хьюздон Биверли (серия книг txt) 📗

Видите ли, моя леди, — наклонилась она ко мне, — от других девушек я знала, что он не из тех, кто прижимает служанок за дверью и раздает им поцелуи и ласки — он слишком сознавал себя джентльменом, чтобы позволять себе такие штучки — поэтому понимала, что дело мне предстоит нелегкое. Тем не менее, я всегда была боевой, так-то. Поэтому я раскрыла пошире, глаза и уши, чтобы прикинуть, как мне этого добиться.

Она пыхнула трубкой:

— Он очень рано вставал — армейская привычка, наверное — и иногда спускался в свой кабинет, пока там еще шла утренняя уборка. Поэтому я поменялась с Сарой Картер, которая тогда была третьей горничной — у нее была своя рыбка на жаркое, у этой Сары. Так вот, на следующее утро я уже прибиралась в кабинете его светлости, когда он вошел. Он заметил меня и спросил: «Что ты здесь делаешь, юная Марта?» Я ответила ему, нисколько не смущаясь: «Я поменялась с Сарой, мой лорд». «А почему?» — спросил он. «Я подумала, что, может быть, вам будет приятно провести утро в обществе молодой девушки».

Ну, он нахмурился и сказал: «А ты — предприимчивая шлюха, и уж конечно, не девушка!» «Может быть, и предприимчивая, мой лорд, но не шлюха, — ответила я, а затем выразительно взглянула на него и сказала: По крайней мере, пока». И тогда он сказал, глядя на меня исподлобья: «Значит, есть молодой человек, которому удастся уговорить тебя лишиться девственности, а, Марта?» «Он не молодой человек, мой лорд — и ему не придется меня уговаривать!» — ответила я. Он рассмеялся и сказал: «Вижу, ты из тех девушек, которые знают, чего хотят».

Затем он подошел к календарю и сказал: «Марта, ты слишком молода, поэтому я дам тебе возможность подумать». Он указал мне на дату: «Сегодня второе число. Я даю тебе три недели на то, чтобы ты вернулась к прежним обязанностям. Но если двадцать третьего утром ты еще будешь здесь, то, предупреждаю тебя, ты кое-что потеряешь. Поняла?»

Я взглянула на него и сказала: «Да, мой лорд, поняла». И он поставил крестик на календаре, четко, чтобы я видела, а затем сел за стол и начал работать, что-то напевая про себя.

— Миссис Витерс, как вы осмелились? — раскрыла я рот.

— Ему нравились девушки, которые могут постоять за себя, он был такой, — она подмигнула мне. — Само собой, я устроила ему нелегкие три недели.

— Нет, не может быть, вы же были всего лишь молодой горничной.

— Да. Каждое утро я вертелась перед ним так и сяк, пока чистила камин и вытирала пыль с верхних полок — ручаюсь, они никогда еще не были такими чистыми. Я дразнила его каждое утро! Я видела, что скоро он пожалел, что поставил этот крестик! Но он держал свое слово, он был настоящим джентльменом, он был такой.

Когда наступило двадцать третье, я пришла в его кабинет с зарей — но он пришел еще раньше! — она вздохнула, отдаваясь воспоминаниям. — Ах, он был пылким мужчиной, он был такой, — она улыбнулась. — Первый раз никогда не забудешь, правда, моя леди?

Я перевела дыхание.

— Надо же, вы увидели его на лошади и влюбились в него!

Бабушка Витерс искоса взглянула на меня.

— Я бы не назвала это любовью, моя леди. Помните, что в Священной Книге говорится о жажде плоти? По-моему, моя плоть жаждала его плоти, а его плоть — моей. Мы понимали друг друга, понимали, — я изумилась еще больше. — Вода кипит, — она с кряхтением встала на ноги и занялась чайником.

Когда она снова уселась, я напомнила:

— А Молли?

— Да, припоминаю, что я чувствовала в то утро, когда впервые взяла в руки Молли. Кажется, что ничего не может быть лучше, правда? А мужчинам, им все равно, — фыркнула она.

— А ее светлость узнала об этом? Бабушка Витерс была шокирована.

— Конечно, нет — он не позволил бы ничего, что задело бы ее. Он о ней заботился. Она была такой нежной леди — слишком нежной для его светлости, должна заметить. Ему нужна была женщина, которая умела бы прикрикнуть на него. Все мужчины веду себя как быки, только дай им возможность.

— Лео, не такой.

— Вы же еще не давали ему возможность, так? И совершенно правильно. Так о чем я? Ах да, о Лондоне.

— О Лондоне?

— Он нашел там для меня милый домик. Два-три дня в неделю он всегда проводил в нем со мной. Ко мне приехала Мод, чтобы создать видимость приличий. Она взяла на себя заботу о Молли. Я еще не была готова подрезать себе крылышки, но Мод, она всегда была выдержанной. Его светлость заплатил за ее обучение швейному делу, и она сумела сделать карьеру.

Да, пять лет мы с ним славно проводили времечко. Затем родился его светлость, его леди умерла — и он сломался. В одночасье стал стариком. Он назначил мне хорошее содержание, я вернулась сюда и вышла замуж за Дэна Витерса. Я всегда нравилась Дэну. Мод осталась в городе, пока Молли не выросла. А я была брошена, поэтому мне хотелось как-то устроиться. Чай заварился, моя леди, давайте, я налью вам чашечку.

Я смотрела, как бабушка Витерс пьет чай, и думала об ее рассказе. Мне не терпелось вернуться домой и рассказать всю историю Лео. Я знала, что он, конечно, как и я, будет шокирован, когда узнает, что она соблазнила его отца, но все равно не могла не чувствовать тайного восхищения бабушкой Витерс. Да, она была отчаянной женщиной!

Перед званым ужином я нервничала, но все прошло прекрасно. Я видела, что сэру Джорджу нравится разговаривать с Аннабел. Лео усиленно сводил их, но я сказала ему, что в этом не будет пользы, помня историю, которую услышала от Аннабел в ее последнее посещение. Перед вечером она начала рассказывать мне, как лазила по горам в Швейцарии, но вдруг ее лицо омрачилось:

— Я пытаюсь очиститься, Эми, но не могу.

— Очиститься?

— После Парижа. Не знаю, что нашло на меня тогда. «Соус к гусаку пойдет и к гусыне!» — искривила она губы. — Все, чего я добилась — опустилась до уровня Фрэнсиса и подвела его.

— Но... он вел себя так же.

— Знаю, но он не представлял себе ничего лучшего, теперь я это поняла, — она взглянула на меня. — Я пошла, посетить его «дядю» Жан-Поля — ты о нем слышала. Я думала... ох, даже не знаю, что и думала. Но после встречи с ним я наконец поняла Фрэнсиса. Как он мог стать другим, если такой мужчина разыгрывал перед ним отца? Ты знаешь, что он отец Фрэнсиса? Фрэнсис сказал мне об этом. Я помню, как он сказал мне: «Знаешь, я всегда иду к дяде Жан-Полю, когда попадаю в переделку. Он никогда не поучает и не стыдит. Он всегда говорит одно: «В таких случаях есть единственное правило, Фрэнсис — никогда ни о чем не жалей!» Затем он смеялся и выводил меня из любых затруднений, в какие бы я ни попадал».

Аннабел наклонилась ко мне, ее серые глаза потемнели от гнева.

— Знаешь, Эми, Фрэнсис сказал мне, что когда ему исполнилось шестнадцать лет, Жан-Поль повел его в свой любимый бордель! «Чтобы научить быть мужчиной». Какая мерзость! Только теперь я поняла, как это повлияло на Фрэнсиса. Он вел себя так только потому, что не знал ничего другого, а я не нашла ничего лучшего, как изобразить из себя проститутку! — она содрогнулась. — Теперь, когда я вижу фигуру в форме RFG, просто не представляю, что делать, если вдруг встречу того мужчину, — она на мгновение зажмурилась.

Я не знала, как утешить Аннабел, но она уже сменила тему:

— Вижу, ты поладила с Лео.

— Да, теперь он все понял... насчет Фрэнка.

— А я собиралась попытаться помирить вас, если он все еще упрямится. Я хотела объяснить Леонидасу, как великодушно с твоей стороны было сделать то, что следовало сделать мне, — она взглянула на меня в упор. — А теперь я могу только поблагодарить тебя за то, что ты утешила Фрэнсиса. Знаешь, я ездила на его могилу. Подумала — хоть это я для него сделаю. Я стояла перед простым деревянным крестом, и чувствовала гордость за Фрэнсиса, — ее глаза заблестели от непролитых слез. Я знала, что они так и останутся непролитыми — Аннабел всегда была стойкой.

Перед отъездом она сказала нам:

— Знаете, Флоре пора рассказать правду, пока она еще помнит Фрэнсиса. Она — его ребенок, а он умер геройски. Он имеет право на ее память.