Разбуженная тигрица - Смит Фела Доусон (книга регистрации .txt) 📗
— Использовав один из молочных клыков Кала Ба, отец сделал мне кулон. Нося его, я чувствую себя ближе к нему. Поэтому я никогда не снимаю его.
— Вам, должно быть, не нравится Англия? — спросил Дилан.
— Почему вы так думаете? Ему пришлось подумать, чтобы ответить на этот вопрос.
— Мне кажется, что после такой вольной жизни в Индии, с Кала Ба, здесь вам должно быть очень душно. Вся эта…
— Цивилизация, — закончила Ариэль.
— Да.
Он очень хорошо помнил, как она выходила из джунглей, омываемая дождем.
— Тогда, в Индии, вы сами были, как дикая тигрица.
Ариэль отвернулась. Ее тоска по тем простым дням была настолько сильна, что почти убивала ее. Как бы ей хотелось бродить по темным ночным джунглям вместе с Кала Ба! Как бы она хотела вновь ощутить себя свободной! Но этого не будет. Пока.
Дилан взял Ариэль за подбородок и повернул к себе, чтобы снова посмотреть в ее глаза.
— Они укротили тебя, моя тигрица. Они украли огонь из твоих глаз.
Губы Ариэль были приоткрыты. Нижняя губа ее задрожала от нежно произнесенных Диланом слов. Она провела языком по пересохшим губам.
Это простое движение погубило Дилана. Он наклонился и, впившись в ее влажные губы, почувствовал их нежность. Сладкий жар заструился по его жилам, потом поцелуй стал глубже, а жар внутри его сильнее, превращаясь из сладкого в неистовый.
Внезапно осознав, что делает, Дилан оторвался от нее.
— Простите, — пробормотал он, чувствуя, что теряет контроль над собой. — Я обещал хорошо себя вести, так ведь?
Ариэль охватило разочарование, сила которого изумила ее саму.
— Да, — прошептала она, — вы действительно обещали.
Дилан кивнул с выражением искреннего раскаяния.
— Точно. — Он склонил голову, притворно стыдясь. — Хотя должен признаться, что ради минуты наслаждения стоило нарушить данное слово. — От смущения Ариэль отвернулась. Мне следовало бы уйти. Вы должны? Да, я должна.
По дороге домой мысли Ариэль совсем спутались. Как могла она позволить ему так вести себя? Как могла она так наслаждаться этим? Снова и снова она переживала происшедшее, и снова и снова приходила к одному и тому же выводу. Она была глупой, совершенной дурочкой. Ее жизнь и так уже запутана, слишком запутана, чтобы еще и влюбиться. Влюбиться!
Она не подумала об этом.
— Что за беда, — пробормотала она. Она не хотела выходить замуж за Брюса Харрингтона. Дилана Кристиансона она тоже не хотела видеть в своей жизни. Все, чего ей хотелось, это уехать домой, в Индию, к Кала Ба.
— Но он существует, — сказала она себе, сама не понимая, почему Дилан стал вдруг теперь частью ее жизни.
Ариэль прошла к заднему крыльцу и проскользнула в дом. Прежде чем подняться по задней лестнице, она сняла плащ и стряхнула с него воду. Затем она поднялась наверх, радуясь, что в доме еще тихо, и пошла по коридору в свою комнату.
— Где ты была, Ариэль?
Ее остановил голос дяди. Она обернулась.
— Я ходила погулять, дядя. — Его высокий лоб нахмурился. Необычно полная нижняя губа выпятилась.
— Одна? — Ариэль кивнула.
— Разве Маргарет не говорила тебе, что леди не отваживается на это одна.
Светло-карие глаза пристально смотрели на нее.
— Да, но я забыла. — Ей совсем не хотелось вызвать неудовольствие тетки именно сейчас. — Наверное, из-за того, что я думаю о приготовлениях к свадьбе. Мне просто захотелось подышать свежим воздухом.
Простое упоминание о свадьбе смягчило дядину суровость.
— Я, конечно, понимаю, как тебе пришлось приспосабливаться, Ариэль. Маргарет не нужно знать об этом.
— Да, мне кажется, так будет лучше для всех, если мы никому не скажем, дядя Генри. — Она быстро поцеловала его в щеку. — Я больше не забуду, обещаю.
Дядя ушел, и Ариэль с облегчением вздохнула. Она нырнула в свою комнату и почувствовала, что вся дрожит от охвативших ее эмоций. Если тетя и дядя узнают о Дилане… если узнает Брюс… Ей не следует рисковать, вызывая гнев Брюса, направленный против этого человека — против любого человека. Ариэль стало стыдно за свое легкомыслие.
— Что за беда, — повторила она.
Она ведет эгоистичную игру. Нет, она ведет опасную игру. Если Брюс Харрингтон узнает, он взбесится и не сумеет пережить подобную катастрофу, которая погубит и ее, и тетю с дядей. Определенно будет лучше, если о Дилане Кристиансоне никто не узнает.
Глава ВОСЬМАЯ
Пальцами ног Ариэль чувствовала влажную траву. От прохлады по коже побежали мурашки. Весь день шел дождь, поэтому ночь выдалась сырой и холодной. Но Ариэль это не пугало. Она просто потуже затянула плащ на плечах.
Она внимательно изучала окружавшую ее темноту, тени, двигающиеся в приглушенном свете, словно старые друзья. Когда она выходила ночью из дома в парк, где чувствовала себя свободной, ей всегда становилось тепло на душе.
Ариэль понимала, что ей необходимо выспаться, но предпочитала усталость от недосыпания, которую ощущала днем, кошмарам, которые приносили сны. Это был порочный круг: чем меньше она отдыхала, тем страшнее становились кошмары.
Добравшись до своего любимого дерева, Ариэль взобралась на его развесистые уютные ветви.
Она искала уединения и примостилась у толстого ствола, после чего вытянулась вдоль ветви и свесила вниз ноги. Плащ закрывал ее тело, и если бы кто-то сейчас посмотрел на нее, то подумал бы, что это просто какое-то темное животное.
Тревожные мысли отступили. Вокруг стояла тишина, прерываемая время от времени воем собаки или уханьем совы. Листья слегка дрожали от слабого ветерка, их шелест сливался в единый мягкий гул. Глаза девушки медленно закрылись.
— Оставь меня.
Ариэль пробудилась и насторожилась.
— Ну, старик, отдай-ка все мне.
Она увидела великана, нависшего над маленьким стариком, спина которого была согнута от долгих лет непосильной работы. Изменчивый ветер отнес в сторону облака. В желтоватом свете луны стали видны седые волосы и искривленные пальцы старика — отражение тяжелой жизни.
— Я видел, что тебе дали, и я хочу иметь это. — Голос гиганта был груб, речь невнятна из-за обилия выпитого спиртного. Огромная лапа потянулась и схватила за воротник поношенной куртки старика.
— Меня мучает жажда, и монета в твоем кармане облегчит ее.
— У меня нет никакой монеты.
До ушей Ариэль донеслось фырканье. Она не могла поверить своим глазам, когда великан поднял старика в воздух.
— Я не хочу тебя бить, но побью, если ты не прекратишь свои лживые увертки. Я видел, что джент дал тебе деньги, и, судя по звуку монет, их было много.
— Нет, — заикаясь, проговорила жертва. В одном этом слове явственно звучал ужас.
— Ты лжешь, и я не спущу тебе этого. — Фырканье сменилось злобным смехом, и великан еще выше приподнял старика.
— Я заберу монеты и оставлю твои мертвые кости здесь.
В тот миг, когда он занес для удара тяжелый кулак, Ариэль прыгнула с дерева на его широкую спину. Она пришла в ярость из-за угроз беззащитному старику, и ее собственная безопасность отступила на второй план. Она вцепилась ногтями в лицо негодяю, когда тот попытался отбросить ее в сторону. За его воплем боли последовал ее яростный крик. Ариэль поднялась с земли и снова бросилась на великана, не обращая внимания на его огромный рост и силу.
От удивления его удар потерял часть своей силы, но, тем не менее, она снова была отброшена на землю. Здравый смысл удержал бы ее внизу, но в порыве гнева она отмела его прочь. Первобытный инстинкт забурлил в крови Ариэль. Она схватила рукой большую палку — кусок ветки от дерева, росшего рядом, и, поднявшись на ноги, нанесла меткий удар по голове противника.
Тот застыл, не столько от удара, сколько от простого потрясения. Ариэль внимательно наблюдала за ним и вдруг резко, в один миг осознала его огромный рост и недюжинную силу. Великан нетвердо шагнул вперед. Ариэль собралась с духом и подняла палку для нового удара.
