Тайны ночи - Беверли Джо (библиотека книг .TXT) 📗
— Успокойтесь, таинственная незнакомка. Может быть, она вообще не узнает о том, что я здесь. А если и узнает, то я всего лишь больной, за которым вы ухаживаете. — Он быстро оглядел ее с головы до ног и даже со спины, а потом подтолкнул к двери. — Идите. Она ни о чем не догадается. — Тут он смешался:
— Она захочет сюда зайти?
Розамунда, взявшись за ручку двери, тихо охнула:
— Если она узнает про вас… — а это может случиться, если миссис Акентвейт решит, что на мать Розамунды секретность не распространяется, — если она узнает, что у меня здесь больной, то может подумать, что я не правильно за вами ухаживаю.
— Плохо же она вас знает! — сказал он с усмешкой. — Но на случай ее прихода надо как-то избавиться от запаха.
Только тут Розамунда ощутила специфический запах любви вокруг.
— О Боже!
— У вас есть джин?
— Сейчас не время пить! — Она, впрочем, тут же догадалась, что он намерен делать. — Нет, постойте!
Заскочив к себе, Розамунда взяла бутылку портвейна, которая всегда имелась в их с Дианой спальне: сначала это было запретным детским удовольствием, потом переросло в приятную традицию перед сном.
Запретное удовольствие… Знали бы они, что это такое!
Когда она вернулась обратно, в парадную дверь постучали.
Бренд по-прежнему был не одет. Но он успел распахнуть окно и поворошить ароматическую смесь в чаше на каминной полке. Достаточно ли этого? Розамунда сунула ему в руки бутылку портвейна, лихорадочно пытаясь придумать что-нибудь еще.
Он между тем вытолкнул ее за дверь. Она сбежала вниз по лестнице, но на нижней площадке остановилась и рванулась назад, чтобы запереть его спальню. Колени ее подгибались, сердце бешено колотилось. Точно так же она чувствовала себя лет в двенадцать, ожидая скорого разоблачения после какой-нибудь жуткой проказы.
Впрочем, нынешняя проказа с прошлыми не шла ни в какое сравнение.
Что скажет мама, если узнает?
Розамунда поспешно спустилась в гостиную, и вовремя: усталая бедняжка Джесси только ковыляла по коридору, чтобы открыть парадную дверь. Глубоко вздохнув, Розамунда сняла маску и сунула ее в карман. Однако, взглянув в зеркало и увидев на лице отчетливые следы от тесемок, она со стоном снова напялила маску.
Едва она уселась в кресло с книгой в руках, как дверь гостиной распахнулась.
— Привет, Рози! — воскликнула ее мать, невысокая полная женщина с живыми блестящими глазами. — Мы узнали, что ты застряла здесь с каким-то таинственным полумертвым незнакомцем, и заехали взглянуть.
Глава 7
«Мы?» О Боже, только не это! Из-за спины миссис Эллингтон выглядывала любопытная сестра Розамунды.
Девушка вскочила с кресла, стараясь разыграть радостное удивление.
— Мама! Саки!
Саки, которая была на шестом месяце беременности, между тем крутила в руках одну из фарфоровых статуэток, разглядывая надписи на дне.
— Зачем ты нацепила эту ужасную маску, Рози? — спросила она.
Розамунда деланно засмеялась и сняла маску.
— Да так, по глупости. Я думала, это чужие.
— В самом деле глупо, — заметила мать, усаживаясь в кресло. — Чужим ты бы ведь не позволила войти, верно? И вообще, уже давно пора усвоить, что шрамы тебя совсем не портят. — Она пожала плечами, потому что не раз говорила об этом своей дочери. — Ладно, милая, рассказывай нам про своего больного. Кажется, миссис Акентвейт считает его бандитом.
— Разбойником с большой дороги? — небрежно подхватила Розамунда. — Если так, то он был не очень удачлив в своем ремесле, потому что свалился с лошади.
— Вот как? Он свалился с лошади?
Вошедшая в комнату Джесси почтительно присела в реверансе:
— Чаю, миледи?
— Да, спасибо, — кивнула Розамунда, надеясь, что таким образом положит конец мучительным расспросам. — Мы с удовольствием попьем чаю.
Но как только Джесси ушла, мать уточнила:
— Так кто же он, милая?
Розамунде опять пришлось лгать:
— Не имею понятия. При нем не было ни вещей, ни рабочих инструментов. У него вообще ничего не было, кроме одежды и носового платка. Либо он пропил все деньги, либо его обобрали.
— А разве сам он не знает? — поинтересовалась Саки, оторвавшись от полки с книгами, которые в данный момент просматривала.
Будучи не только любопытной, но и хитрой, она могла в мгновение ока разнюхать любой секрет. «Только бы она не наткнулась на какие-нибудь следы моего грешного утра! — мысленно молила Розамунда. — Хоть бы раз в жизни мне удалось прикрыться ложью!»
— Он всю ночь пролежал без сознания, — бросила она равнодушно, — и до сих пор не совсем пришел в себя.
— А может, ему просто нравится валяться в мягкой постели? — предположила Саки.
Розамунда почувствовала, что краснеет, и широко улыбнулась, чтобы скрыть свое смущение.
— Где ты его положила, милочка? — поинтересовалась мать.
Розамунда встала и начала помогать служанке.
— В спальне на втором этаже.
— Рози! — воскликнула Саки. — Ты мягкосердечная дура.
— Не понимаю, что в этом такого. Он не бродяга.
— Откуда ты знаешь?
— Он прилично одет.
— Ну, одежду он мог украсть.
Эта мысль никогда не приходила Розамунде в голову.
— И говорит как джентльмен. К тому же у него холеные руки, явно не привыкшие к труду.
— Значит, проходимец.
Розамунда промолчала, соглашаясь.
— Хватит спорить, девочки, — заявила мать. — Я думаю, Диана не стала бы возражать, узнав, что Рози положила больного человека в хорошую спальню, если, конечно, у него нет вшей.
— Конечно, нет! — возмутилась Розамунда.
— Итак, готов ли этот образец чистоты и невинности у; приему гостей? — спросила Саки, усаживаясь возле подноса. — Как он хоть выглядит? Симпатичный?
— Когда блюет? — усмехнулась Розамунда.
— Ему до сих пор плохо?
— Нет. Вообще-то он довольно симпатичный, — ответила Розамунда. Она сомневалась, что Саки уйдет из дома, не взглянув на Бренда, поэтому врать не имело смысла.
— Лысый?
— Нет.
— Косой?
— Нет!
— С гнилыми зубами?
Розамунда собралась прорычать очередное «нет», но вовремя спохватилась.
— Кажется, нет.
— В таком случае, — заявила Саки, слизывая с пальцев крем, — в этих краях его вполне можно считать ангелом.
— Насколько я помню, Гарольд не страдает ни одним из перечисленных недостатков, — заметила Розамунда, имея в виду мужа своей сестры.
— А я всегда говорила, что вышла замуж за ангела, — откликнулась Саки, прихлебывая чай.
— И когда же твой ангел расправит крылышки? — вмешалась в разговор мать.
— Надеюсь, что завтра. Мне не терпится вернуться домой.
— Конечно, милая. — Мать кивнула, тряхнув седыми локонами, выбивавшимися из-под строгой шляпки.
— Но Дигби меня не ждет. Он не станет волноваться, — начала вдруг оправдываться дочь.
— Конечно, нет, милая.
Розамунда решила, что мать предложит передать Дигби письмо, но она этого не сделала, и девушка встревожилась. Если миссис Акентвейт и могла что-нибудь заподозрить, то ее мать не из тех, кто обращает внимание на изнанку.
— Ну что, — сказала Саки, допив чай и проворно вставая с дивана, — позволь нам подняться на небеса и навестить твоего ангела.
Розамунда попыталась возразить, хотя заранее знала, что это бесполезно:
— Зачем?
— Ты не приглашала к нему доктора Уоллеса. Если беднягу рвало и он до сих пор лежит в постели, то, по всей видимости, тебе все-таки надо обратиться к врачу. Мы с мамой посмотрим и выскажем свое мнение.
— Он наверняка спит.
— Тогда мы тихонько войдем и взглянем на него. Его лихорадит?
Розамунда возмущенно уставилась на сестру. Отправить Саки домой, не дав ей взглянуть на таинственного незнакомца, было так же нереально, как сию же минуту вознестись в рай. И все же она еще силилась выдумать какой-то предлог, пока мать вытирала губы салфеткой и выходила из гостиной.
— Он кашляет, милая? — поинтересовалась мать, с решительным видом поднимаясь по лестнице. — Я слышала, ты подобрала его насквозь промокшим.
