Проблеск небес - Смит Барбара Доусон (читать полную версию книги .txt) 📗
Вопрос застал ее врасплох. Единственное, в чем проявлялось ее тщеславие, – это в старании скрыть свое плохое зрение.
– А зачем вам это знать?
– Мы можем застрять здесь на несколько часов. Я всего лишь стараюсь чем-то занять это время. Так ответьте на вопрос.
– Да. Да, надеваю, – поколебавшись, призналась она.
Ему, казалось, совсем не понравился ответ. Нахмурившись, Гришем подобрал несколько кусков торфа и один за другим бросил в огонь. Пламя фыркнуло и зашипело. Кэтрин не ожидала, что будет так разочарована. Как и Альфред, граф, должно быть, считал, что женщинам не подобает носить очки. Не оборачиваясь, он сказал:
– Когда мы встретились на пустоши, вы говорили с сильным йоркширским акцентом. Почему?
– Я была деревенской девчонкой. – И, стараясь подчеркнуть разницу между ними, добавила: – С тех пор как в пять лет осиротела, я была служанкой в доме викария. Вот там и научилась разводить огонь. Временами по старой привычке перехожу на местный язык.
– А кто научил вас говорить как леди?
– Лорена. – Воспоминания, как желтые осенние листья, закружились в голове Кэтрин.
Воспоминания о том, как Альфред, предоставив жену Лорене, долгие недели пропадал в Лондоне. Пока в один прекрасный день она не поняла, что все старания напрасны. Ее хорошие манеры не отвлекут мужа от игорных столов. Безупречное поведение не удержит от пьянства.
Только крепкая семья, возможно, повлияла бы на него, но ее не было.
Берк остановился в углу, опершись плечом о стену и скрестив руки. Полумрак скрывал его лицо, и она видела только горящие глаза.
– Лорена одобряла ваш брак? – спросил Гришем.
– Нет, но она не могла ничего изменить. Видите ли, нам с Альфредом не терпелось и мы поженились в Гретна-Грин.
– А, я слышал о вашем неожиданном побеге. Очень романтично, Но вы с ним из двух разных миров. Как вы встретились?
По всей видимости, Берк подозревал, что она намеренно заманила Альфреда в ловушку.
– Вы хотите сказать, что джентльмены не женятся на таких простых девушках, как я? Я гожусь только для любовной интрижки?
«Как мисс Стелла Секстон». Кэтрин сдержалась и не проронила этого язвительного замечания. Как бы ей ни хотелось уязвить его, она не желала говорить о вызывающих боль событиях, закончившихся для нее выкидышем. Берк не обратил внимания на ее сарказм.
– Просто расскажите мне.
А все произошло так. В одно из тех редких воскресений, когда Альфред посещал церковь, после службы он остановил Кэтрин. Он говорил сладкие слова, восхищался ее красотой, и девичье сердце растаяло. Кэтрин сопротивлялась его попыткам соблазнить ее. Пока однажды поздним вечером, попахивая бренди, он не явился на место их тайных свиданий в церковном дворе и не уговорил ее бежать с ним. С тех пор она часто задумывалась, не сделал ли он это только потому, что иначе не мог получить то, чего хотел.
Кэтрин, опустив глаза, смотрела на огонь. Та наивная девочка осталась в далеком прошлом. Ей незачем делать свои воспоминания объектом презрения лорда Торнуолда.
Она подняла голову и увидела его, затаившегося в темноте словно хищник.
– Моя жизнь принадлежит только мне, – сказала она. – В любом случае вы должны знать эту историю. Вы были Альфреду лучшим другом.
– Он никогда не сплетничал. Тем более о вас. – Берк заговорил так тихо, что за шумом дождя и ветра она едва слышала его. – Теперь я понимаю, почему он прятал вас здесь, в Йоркшире. Вы, Кэтрин, – жемчужина, слишком прекрасная для того, чтобы делиться ею.
Ее дыхание участилось, она старалась разглядеть лорда сквозь темноту. Несмотря на жестокий урок, который научил ее, как следует относиться к лести, она чувствовала, что внутри тает как теплое масло.
Руки, державшие книги, сжались в кулаки.
– А вы, сэр, наглый мерзавец. Ваши вопросы о моей жизни, ваше любопытство…
– А как иначе мы сможем узнать друг друга?
– Даю слово, – рассердилась она, уже не боясь показаться грубой, – я вас знать не хочу. А здесь я оказалась только из-за грозы.
– Но мой интерес к вам гораздо глубже.
Граф вышел из тени на освещенное место. Какой-то тайный смысл крылся в его словах, что-то непостижимое, почти сатанинское. Она сидела не шевелясь, не говоря ни слова, встревоженная этими загадочными словами.
Он собирался поступить с ней подло.
Это взволновало ее. Кэтрин невольно вспомнила, как он целовал грудь шлюхи, и при этом почувствовала, как предательски твердеют ее соски. Конечно, даже у него не хватит стыда, чтобы пытаться соблазнить вдову своего друга. Конечно, он знает, что она выгонит его взашей.
Берк решительно подошел к Кэтрин и опустился на одно колено. Его волосы растрепались, и неожиданно ей захотелось пригладить эти мокрые черные пряди. Затаив дыхание, она ждала, что он сделает. Положит руку ей на бедро. Дотронется до груди. Заявит о своих грязных намерениях.
Она предвкушала предстоящую месть. Отошлет его в ту грязную клоаку, где ему и место. Предвкушение было таким приятным, что она забыла о страхе.
Совершенно неожиданно Берк дотронулся пальцем до ее медальона.
– Я видел его раньше. Он принадлежал вашему мужу. Внутри ваш портрет.
Она смогла лишь покачать головой:
– Нет. Нет, этот мой.
– Этот? – Он ухватился за эти слова. – Что вы хотите сказать, что значит «этот»? Не может быть другого такого же необычного медальона.
– Но их два. – Она не понимала, почему у него такой напряженный, сосредоточенный вид. – Существует медальон под пару этому. Альфред выбрал их для… для наших свадебных подарков друг другу. В его медальоне мой портрет, а в моем – его.
Она, разумеется, не упомянула, что в ее медальоне уже ничего нет; она все еще не избавилась от чувства вины за то, что в приступе гнева, когда он в тот последний раз бросил ее, она сожгла его портрет. С тех пор Кэтрин носила медальон как напоминание о том, что она должна сдерживать свои эмоции.
– Боже мой, о Боже! – Берк откинулся назад, не вставая с колен.
Зажмурив глаза, он схватился за голову. Скрипнул зубами, и желваки заходили на его скулах. Выражение страдания на его лице смутило и испугало Кэтрин. Казалось, он сошел с ума.
Но его боль тронула ее. Она чувствовала, что невольно у нее в сердце шевельнулось сочувствие. Ей захотелось прижать его к груди и утешить.
– Что случилось? – прошептала она.
Он открыл глаза. На мгновение в них промелькнула какая-то странная беззащитность, затем он овладел собой и его лицо уже ничего не выражало.
– Я… вспомнил о том, когда впервые увидел медальон Альфреда. Во время сражения, когда его ранили. Он достал его и показал мне ваш портрет.
Сердце Кэтрин сжалось от горького сожаления.
– Он думал обо мне… в последнюю минуту?
– Да. – Берк взял ее руку в свою сильную и теплую ладонь. – И еще есть то, о чем мне не представилось случая рассказать вам. Ваш муж просил меня оберегать вас.
– Просил вас? – Ее жалость к нему исчезла, и Кэтрин грубо рассмеялась. – Ни один мужчина не доверил бы вам свою жену!
– Кэтрин, это правда. Я бы не стал вам лгать. Это слишком важно.
Альфред так поступил? Он поручил заботиться о ней человеку, которого, как он знал, она презирала? Как это могло прийти ему в голову?
Дождь ослабел, и раскаты громы слышались лишь в отдалении. Глядя на Берка, Кэтрин забыла о грозе. Она видела его глаза, бездонные, неотразимые, завораживающие. Его рука, тяжелая, как смертный грех, лежала на ее руке. Обжигающий жар разгорался в глубине ее тела. Ей захотелось прижаться губами к его губам. Почувствовать прикосновение его обнаженного тела к своему. И помоги Боже, ей хотелось уступить собственным желаниям.
Потрясенная, она выдернула руку. Книги упали на пол. Кэтрин вскочила на ноги и заходила по тесной хижине.
– Успокойте вашу совесть, если она у вас есть, милорд. Приехав сюда, вы выполнили свои обязательства. Возвращайтесь в Лондон. Возвращайтесь к вашим женщинам, игре, пьянству.
